«Всё готово. Ожидаю», — гласила она.

***

Но прошёл день, и на вторые сутки Гермиона перестала следить за своим дыханием. Никакого рока и поныне не было. Чувствовала она себя здоровой, вернее, как обычно. С подозрениями она ходила на репетиции. В её руке мерцал кубок царицы, она изучала изменения в сценарии и не понимала из прочитанного ровно ничего. Зато улавливала мимолётно движение профессора, чувствовала его дыхание, жесты и при этом Снейпа она сторонилась. Когда раздавались за спиной его широкие шаги, она замирала, когда взгляд трогал ей шею и медленно скользил по позвонкам, кровь подступала к вискам.

— Сюда мы нальём сока. Вишнёвого, почти что натуральное вино получится, и Клёпа с Тони выпьют за победу. А потом, уже вон там…— лепетал Шарль, всецело отдающийся репетиции. Он летал по сцене и объяснял каждому, где кому место и когда выходить.

Те, кто не участвовали в акте, сидели в качестве зрителей, и так получилось, что для установления новых мест, пришлось расчистить зал. Остались только тринадцать школьных стульев, двенадцать из которых уже заняли. Пустующее место находилось рядом с Трелони, которую совсем не радовал сей факт: он заставлял её елозить и крутиться, поглядывать с подозрениями на беспечных учеников и сводить брови. Только Грейнджер, как думалось Сивилле, следила неотрывно и постоянно за ней, а даже это не могло остановить её на пути к комфорту.

Трелони встала и, сжав тощими пальцами спинку, решительно оттащила стул в дальний тёмный угол. Ножки скрежетали по каменному полу с диким визгом. За ней летали любопытные взгляды. Но Трелони не обращала на них внимания и считала, что лучше вынести стул, чем «вынести» Макгонагалл.

Когда вошла директриса, её встретили растерянные молчаливые взоры. Отцокав каблуками, важничая, Минерва дошла до своего места и сверкнула кошачьим взглядом.

— Гарри, будь добр, принеси мне стул и поставь на место. Видимо, кто-то с прошлой репетиции позабыл, — говоря это, она ни на секунду не переставала глядеть на Сивиллу. Та перелистывала сценарий с видом самым невозмутимым.

— Конкуренты нынче умные пошли, директор, — бросила Сивилла и поправила очки.

— Что правда, то правда. Благо, ведут они себя как дети, профессор.

— Вы под этим подразумеваете порчу на Хогвартс? А я говорила…

— О нет, упорство, с каким дети разрисовывают обои и обклеивают наклейками стены! Вот и сейчас стул унесли. По-моему, стоит ввести некую антиполитику шаманства и шарлатанства, вы не находите?

Трелони вскинула голову и вперила огромные глаза в собеседницу. В этот момент обеих распирало раздражение.

— И вы ещё не поняли, к чему они это делают, директор?

— А вы не поняли, к чему снимаю наклейки я? — Макгонагалл недоговорила, но паузу сделала умышленно. Обе понимали, что говорят далеко не о пророчествах и порче на Хогвартс. Здесь было дело принципа. В кабинете директрисы у каждого, за исключением Сивиллы, имелась любезно трансфигурированная вещь. Для уюта, так сказать. Для того, чтобы почти никому и в голову не пришло увольняться. По замку же везде, почти везде, висели наклейки Трелони — символ её правоты и свирепости Макгонагалл.

— …Вы не поняли, профессор Трелони, почему я снимаю атрибутику лженаук? Почему так упорно стараюсь объяснить особо «одарённым», что стены Хогвартса не место проявлению «творческих способностей»?

Сивилла сузила свои огромные глазища, стёкла в огромных очках блеснули.

— Предельно, как и ваша некомпетентность в директорстве. А чего таить? Вы на меня так смотрите, директор, будто я уже произнесла вещее, — здесь Трелони выдержала театральную паузу, — пророчество!

— Не я затеяла кинуть камень, Сивилла, — зашипела Макгонагалл, — и не я заигралась в детские козни!

— Ещё ребёнком меня назовите, директор! — фыркнула в гневе Сивилла настолько тихо, чтобы речи её доносились только до собеседницы. — У вас отлично получается раздражать совершенно всех! Что с вашими руками, почему вы считаете своим долгом срывать мои наклейки, мандрагора вас закричи? Макгонагалл, если кто и дитя, так это вы! Для вас красота важнее безопасности, а сохранность детей интересна намного меньше, чем щегольство перед одноклассницей! Бесстыдница!

— Это я бесстыдница? Если бы не министерство, вы бы не задержались в Хогвартсе, уважаемая предсказательница, — надменность сочилась из каждого слова. — Пережили войну, вот и всё! Ваши наивные побуждения героизма, к слову, мнимого, уже воротят. Вы сыграли свою роль на сцене прошлого года, ныне в вас не нуждаются. Вернее, не только в вас, но и в вашей помощи, ваших пророчествах и уродских наклейках!

Спросите любого, и вам ответят, что кто и спятил давным-давно, так это вы, Сивилла! Дамблдор держал вас из жалости, а ныне и Министерство закрывает глаза на скопище бутылок в ваших комнатах, и опять-таки, только из-за пережитого! Из вас никакой педагог и уж тем более защитница. Если кто и бесстыдница, так это вы! Учить детей лженауке… — Минерва покачала головой, не находя слов, и продолжила. — А потому попрошу в последний раз: перестаньте паясничать!

Директриса говорила бездумно, на эмоциях, и вскоре пожалела. Всё смешалось в выражении лица Трелони: и вид человека преданного, и обманутого, и обиженного и, самое важное, раненного. По кодексу чести обезоруженных нельзя атаковать — Макгонагалл не щадила. Правдой она попала в самую болезненную точку. Единственное, с чем прогадала Минерва, так это с героиней войны. Многие бы согласились, что без пророчества Трелони едва ли Гарри Поттеру досталась победа. Но теперь, после слов Минервы, сама прорицательница не верила в это. Её убеждения о себе самой раскололись, как бутыль, брошенная в стену. Теперь она четко осознала, что она никто, даже не сквиб, что все, кто смотрят на нее, насмехаются, что каждый студент, слышащий резкие слова Макгонагалл, согласен с ними.

Сначала Сивилла неверяще покачала головой и осмотрелась; затем поджала губы, послала долгий и разочарованный взгляд Минерве и молча направилась к выходу. Однако на полпути ей пришлось остановиться.

Закричала студентка.

В сторону мисс Грейнджер неслась зелёная вспышка Авады Кедавры.

Видит Мерлин, Гермиона не успела даже палочку схватить, как её тело оцепил страх. Вот и рок — никакого движения, ни шага! Она умрёт без возможности что-либо сделать! Без попытки спастись! Она стояла прямо под ударом! Мгновенье, и в ней произошёл бы резкий всплеск магии, разрыв сосудов и остановка сердца.

Но Гермиона не двинулась и тогда — разве что зажмурилась. В зале тоже никто не шелохнулся.

От болезненного мощного удара её защитила высокая тень. Вихрь тьмы пронёсся в воздухе. Сильные руки толкнули Гермиону назад, подальше от разрушительной магии, которую, возможно, она видела последний раз в жизни. Широкие плечи загородили, а руки прижали к себе, к спине, точно так же, как и на третьем курсе, когда защищали от оборотня. В чёрных глазах промелькнул зелёный луч.

Комментарий к Гермиона находит убийцу и узнает о новой жертве

Котяятки, главу хотела закончить на эпизод больше, уф, там такоое, но поняла, что на аваде будет куда веселее *Хохочет, как мандрагора*

А вообще, я люблю вас, а потому не буду ничего обещать, так как поняла, что при обещаниях обрушиваются все возможные и несносные ситуации))) А так усе будет тихо и быстро *шепчет что-то про свод написанных для новой главы эпизодов*))))

Я сонная, счастливая, но спать не желающая девчуля!) Люблю вас и свое расписание, так как мне к третьей паре!)))

И ДААА, в моей голове один перс рвется из-за кулис, ууу))) Мы почти у кульминэйшен (да простят мое просторечие филологи!))

Ну и да, авада - жесть, конечно.

========== Шах мистера Шарля ==========

За несколько часов до шокирующей репетиции, в ночь, когда почти все спали, изящные руки листали блокнот. Полукровки никогда не брезгали маггловскими вещицами, а такие, как Шарль, и вовсе не разграничивали магическое и маггловское. Исписанные им страницы таили систему доказательств. Он водил ручкой по бумаге и изучал повадки каждого, кто хоть как-то влиял на пиар. Для Квентина то было важным. Он всегда подходил ответственно даже к целям той роли, которую взялся играть во имя маскировки. А потому-то он просто не мог не заниматься рейтингом Хогвартса. А сколько книг проглотил, сколько тренингов прошёл! Он давал слово прежде всего себе! Если пообещал что-то, так делай это с большим участием!