Гермиона ощупала темную кровь на ключице, рассмотрела вязкую консистенцию и поскорее смыла. Тревогу сглаживал только горьковатый запах геля. Она и сейчас его помнит. В глубине души, конечно, женское тщеславие ликовало при мыслях, что теперь ее тело пахнет гелем профессора и что она единственная из студенток, кто моется в ванной самого недоступного мужчины… Мужчины?
— Пунша? — вырвал из воспоминаний Гарри и кивнул на два стакана в руках, — сейчас еще Рон подойдет. Эх, был бы Невилл с нами!
— Ему повезло больше всех. Он с семьёй отмечает, мы же, как болваны, здесь, — появился Рон и изумился, — ты чего покраснела?
Гарри тоже заметил румянец и изогнул бровь. Они подумали о Невилле, она — о Снейпе. Ничего не говоря, Гермиона взяла стакан и отошла в сторонку.
Если не считать запрещенных мыслей, которые всё чаще обнаруживались в её голове, выводы получались следующими: профессор болен, не иначе. Связано это с опытом Пожирателя, так как кровь была темной, обезображенной тьмой. Следовательно, и экспериментирует над каким-то пожирателем. И этому страдальцу могла помочь одна она!
Чем больше версия походила на правду, тем сильнее не нравилась. Тинки был агрессивен, нападал и дрался. Профессор в бинтах… и возможно, медленнее восстанавливается. К тому же она совсем не помнила, что профессор ответил, когда они засыпали на репетиции! А что, если он не проверял ту контору? Что, если искал что-то у Мистера Домшона и не нашел? Что, если всех водил за нос?
Снейпу удалось провести Воландеморта, обмануть смерть и притупить шипы министерства. На что еще он способен?
В толпе мелькнула фигура в черном. Никто не замечал. Ребята в масках непринужденно болтали. Некоторые покачивались в ритме чарующей музыки. Кто-то смеялся, дурачился. А ей поплохело. Тревога вынудила мышцы спины напрячься. Пунш Гермиона оставила на столике и подошла к окну. Показалось, что вместо ветра волосы зашевелила чья-то ласковая рука. Она вздрогнула и осмотрелась: никого.
Померещится же! Профессор уехал на всю неделю, и куда — оставалось безызвестным. К женщине, ясное дело. Где еще одинокий мужчина празднует Рождество?
Свежий воздух приятно охлаждал лицо, шею, приоткрытые губы. Наполнял легкие и остужал горячую кровь. Да что с ней? Почему так душно?
Не отвечая себе, она обернулась и вновь осмотрела зал. Уже с глупой надеждой. С отчаянием. Выделялся преподавательский состав. Минерва подозвала Гарри. Приятели переглянулись, и Рон затряс кулачками в знак поддержки, а затем отправил друга к директрисе. На его лице возникло глупое выражение шутника. Видимо, знал, что опять какое-то явно не серьёзное поручение! Трелони упёрла руки в боки, и её стрекозьи глазища сузились до маленьких щёлочек. Она сказала что-то подошедшему Гарри, и тотчас он обернулся и замахал Рону с не менее глупой улыбкой. Видимо, завязался какой-то спор, и ребята могли разбить. В последнее время они только и делали, что судили пари двух задиристых профессоров.
В эту минуту в паре метров от них Шарль разводил руками и хлопал кого-то по плечу. Ель загораживала обзор, но двигаться дальше не хотелось. Охватывало странное волнение, граничившее с боязнью разочароваться. В чем? В наличии некой женщины у некого мужчины? Нет, конечно, нет! Только вскоре интрига сделалась совсем невыносимой и пришлось шагнуть. Ещё и ещё, будто босиком по снегу. Когда нога ступила последний шаг, Гермиона застыла на месте, превратившись в соляной столб. Лицо вмиг преобразилось: губы приоткрылись, от румянца не осталось и следа. Прошло несколько долгих секунд прежде, чем она сглотнула.
Музыка плавно кружила пары по залу, но ей казалось, что кровь стучит у нее в висках громче, чем два кузнечных молота, а рваное дыхание вырывается из груди со свистом.
Она не отваживалась отводить взгляда. Собеседником мистера Шарля являлся профессор Снейп. Сдержанный и безэмоциональный, он холодно косился на ладонь актера, которая то и дело касалась его плеча в дружеском жесте. Квентин улыбался и что-то доказывал. По губам она прочитала слово «пиар». Снейп закатил глаза и кивнул, поворачиваясь к толпе танцующих. В одно мгновение мужчина нашел испуганный, прекрасный взгляд янтарных глаз и прищурился.
У нее живот свело от легкой радости и холодного потрясения.
За секунду черная маска с острыми углами запечатлелась в памяти. От властного взгляда тело охватила сладкая дрожь. В нём читался строгий приказ не двигаться. Гермиона рвано втянула холодный воздух. На шее нервно забилась жилка. Она сделала глубокий вдох и рванула в сторону. Помчалась прочь.
Всё шло не по её сценарию! Она подозревала его во многом. Образы и роли, которые он играл, мешались. Разговор выдаст её! Гермиона чувствовала опасность и точно знала: он держит человека и проводит над ним опыты.
Стоило скорее покинуть Большой зал!
Девушка подбежала к ели и скомкала юбку напряженными пальцами. Путаница в голове не позволяла сосредоточиться. Инстинкты несли напуганную к выходу. Совсем близко же!
Робко выглянув, беглянка осторожно пошла по кругу. Сердце забилось в горле, будто она проглотила его и этим напугала. Но на самом деле страшил пристальный взгляд.
Везде мерещилась угроза. Всюду виделась черная мантия. «Это просто глупости!» — напоминал внутренний голос. Она не пьяна, чтобы проболтаться, но и он не один год был шпионом. Разум молил как можно скорее покинуть зал. Щемило сердце.
Снейп может догадаться о том, что она лезет в его тайны! Или о витражах! Да о чём угодно! Гермиона чуть не вскрикнула, когда едва не столкнулась с профессором. Он наклонил голову к плечу. Девушка испуганным зайцем рванула прочь.
Танцующие перекрывали дорогу, и приходилось лавировать меж ними. Как назло, безумно вальсировали! Она попала в самый водоворот изящных пар! Юбки хлестали, шаги громыхали в ритме, вульгарный смех звенел в ушах и мешал. Девушка с паникой оборачивалась и искала высокую фигуру. Никого! Она в кольце! Одна. Только Гермиона перевела дух, в мелькнувшем пролете обжег хищный взгляд. По спине прошлись мурашки. Не к добру Снейп улыбался!
Он знал музыку. Поэтому, когда наступила перемена в ритме, кольцо распалось. Из горла едва не вырвался крик. Профессор двинулся за ней. Погоня продолжалась.
Как бы она ни бежала, профессор шёл быстрее. Дыхание срывалось, но даже тогда Гермиона стремилась ускориться. Заветный выход приближался. Она почувствовала холод металла и толкнула дверь. Но ступить за порог ей так и не позволили. Крепкая рука поймала тонкое запястье. То были изящные длинные пальцы зельевара. Профессор Снейп елейно протянул:
— Кажется, именно в эту минуту у нас с вами планировалась отработка… Однако мы здесь, и поэтому вы задолжали мне танец.
Он потащил ее назад и увел подальше от дверей, где беспрепятственно на них уставился всякий, кому не лень. Многие посбивали поток, кто-то замедлился. Болтовня, и та прекратились. Каждый свидетель происходящего замолк и не смел говорить в их адрес и слова. Было что-то забавное в этом. Те студенты, которые обсуждали ведущих актеров и обливали помоями за спинами, сейчас будто терялись и не верили, что их гнусные слова — правда.
Сходство у всех этих зевак было одно: они бледнели и краснели от шока.
Профессор остановился и резко обернулся. Под черной маской мало что улавливалось, но Гермиона оставалась уверена: выражение его лица нечитаемо. Необъятное, новое чувство заставляло бояться. Откидывая подозрения в сторону, Гермиона подняла голову. Эти секунды, пока по залу разносились нежные мелодии начинающегося танца, показались вечностью тем, кто наблюдал за парой. Проигрыш вальса затягивался так же медленно, как и спирали в её животе, и Гермиона боялась думать об этом.
— Кажется, мой надзиратель дал рабе вольную, а сам погрозился уехать… — слова произносились шепотом, присущим таким же, как и она, пойманным в погоне, напуганным собственными мыслями девушкам. Только те были не студентками, а невестами и исключительно в брачную ночь. Их тоже догнали.
