— Это все зелье, не Тинки! Хозяин пробовал новый рецепт! Опыт не удался!

— Какой опыт?

— Пятый, после такого он точно умрет! Умре-ет!

— Кто? Тинки, скажи, прошу!

— Слишком много вопросов, мисс Грейнджер, не кажется?

Этот голос почти прогремел в стенах белой ванны. Профессор, одетый во все черное, как сатанинский дух, излучал тьму. Он стоял и смерял их взглядом. Тинки поджал длинные уши и зажмурился. Когда профессор подошел и укутал малыша в полотенце, домовик не шевелился.

— Все хорошо, Тинки. Возвращайся в комнату. Нет причин задерживать мисс Грейнджер. Она помогла, чем смогла, — равнодушие наполняло каждое его слово.

— Но…

— Все хорошо, — надавил Снейп и проследил внимательно, когда же наконец закроется дверь за домовым, потом он повернулся к ней и осмотрел перепачканные ладони, хрупкие плечи, шею и выступающие ключицы.

— Теперь нужно умыть вас, мисс Грейнджер.

Комментарий к Эксперимент профессора Снейпа

Уф, ребята, я уже жду следующую главу, так как там будет балдежная сцена! А пока внимательно изучаем поведение Снейпа (хах, чувак, ты обманул себя со своими играми в “привыкайте” *автор злорадствует*)))

Люблю вас! Одна читательница, сказала притормозить с скачками в эпизодах. Согласна) Приношу извинения за прошлую главу. Отныне все будет размерено) И я уже запуталась, кто кого морозит, кто издевается, а кто флиртует)))

Но Снейп бунтует и желает играться с Гермионой дальше (играйся, играйся, дружочек)))

Спасибо, что терпите его сложный характер)

P.S.: скоро Рождествооо))) Включаем фантазию, девочки)))

========== Подарки на Рождество ==========

Для празднования Рождества директор Макгонагалл пригласила оркестр особых гномов-великанов, славившихся виртуозностью. Рождественские мелодии ненавязчиво кружились в Большом зале. Пахло ванильными пряниками. Под потолком сияли звёзды, и маленький нежный снежок плавно кружился. В центре стояла огромная лесная красавица. В золотых шарах отражались танцующие пары, и это дополняло рождественскую атмосферу.

За елью, словно выточенная из мрамора, стояла девушка в белом. Она бесцельно смотрела вдаль и обнимала себя руками. Её лицо скрывала кружевная маска, и только янтарные глаза выдавали грусть. Окружающие могли отметить, что платье струилось по точенной фигурке и имело кружевной золотой рисунок. Магия мерцала в узоре, а пояс стягивал узкую талию. Девушка представляла собой одно из хрупких созданий, с которых раньше писали картины, и оставалось только жалеть, что в Хогвартсе не нашлось ни одного мастера-художника. В образ, по мнению некоторых девиц, не вписывались, разве что, давно вышедшие из моды рукава-фонарики. Они отбивали щеголихам всякое желание наслаждаться вечером. Безусловно, наплевательское отношение к эталонам стиля не могло не волновать тех юных особ, которых меньше всего касался этот вопрос. Лаванде Браун наряд не пришелся по вкусу, а следовательно, и ухажеры ее не одобрили выбор однокурсницы.

Такой исход означал лишь одно: большинство танцев обойдут Гермиону Грейнджер.

Сама она и не задумывалась о таких пустяках. Пускай вокруг безмятежно покачивались волны танцующих, её умную голову заполняли тревожные мысли. Губу девушка непрестанно покусывала, и то и дело Гарри приходилось напоминать подруге о празднике. Та постоянно погружалась в себя, и казалось, что самое лучшее место для Рождества сегодня — пустой балкон. Даже мороз не смог бы отпугнуть.

Ах, как Гермиона нуждалась в покое! Всю неделю она размышляла над тем происшествием, и никогда, как сейчас, она не была близка к ответам! Думалось, что ещё одно мгновение и всё встанет на места: и её отношение к профессору Снейпу, и раздумья о доверии к нему, и об их игре, и об эксперименте.

Тот вечер никак не выходил из головы. Тогда, после ухода Тинки, профессор попросил, вернее, приказал умыться. Опять-таки, под этим подразумевалось раздеться и принять душ. Его душ. Он подал полотенца, пахнущие им — мужчиной, — и вышел. Ванна ожидала. Гермиона заметила, что тишина обнажает неровное биение сердца. Она бросила недоверчивый взгляд на дверь. Под ней виднелась тень — не уходил. К горлу подступил ком.

Даже комната показалась холодной, как тюремная камера.

Когда ступор, наконец, прошёл и Гермиона посмотрела в зеркало, она увидела бледное лицо с большими напуганными глазами и бескровными губами. Себя было не узнать. Подташнивало. На одежде, шее, руках контрастировали следы темной, вязкой крови. Они казались жирными пиявками, сосущими жизнь из молодого, совсем наивного тела. Все мысли поглощали эти бордовые полосы, всю энергию и силы. Ведь о них она гадала последние месяцы. Их она искала. Оставалось лишь понять, чьи они.

Невесть сколько миновало времени с тех пор, как она ушла в тёмный лес гнетущих дум. Там было страшно и темно. Липкий, как гной, туман не позволял ни сосредоточиться, ни увидеть хоть какое-то правило жизни, совет, по которому можно смело действовать сейчас. Как маленькие, трусливые паучки, мысли разбегались в стороны, и думалось, что только крик способен остановить время и запечатлеть их.

Профессор всё ещё стоял за дверью. Она не издала и звука.

Ну же, думай, Гермиона! Кого здесь пытают? Почему эльфы агрессивные? Что творится с профессором? Какова его тайна?

Ответы не приходили. Она включила кран и смыла красные разводы на раковине.

— Мисс Грейнджер, для вашего же блага поскорее сотрите эту чертову кровь со своего тела! Не медлите! — раздалось нетерпеливо за дверью. Неужели он собирался стоять и ждать там? А она?

Белоснежная ванна сияла в тусклом свете. Рядом покоились скляночки с гелем для душа, мыло. Ах, как завидовала Гермиона их бездушию и бесстрастию! Растерянная и смущенная, она робко открыла краны и покосилась на дверь. Наличие щеколды вряд ли бы спасло её от появления профессора. Если бы тот вздумал зайти в собственную ванну, то сделал бы это незамедлительно, и не имело никакого смысла волноваться насчет замка. Ежели захочется смутить, поговорить, убить — войдет. Она ведь актриса, ученица и свидетель. И, честно, оставалось совсем неясным, кто она для него сейчас.

Она долго не раздевалась. Думала. Пялилась на дверь. Ванна наполнилась и теперь остывала. Снейп молча стоял.

— Я не могу…

— Не надейтесь: я не уйду и вас не выпущу. Смывайте, — приказал он.

Гермиона не решалась, и ни одно движение не тронуло её пальцев. Только моргание свидетельствовало о том, что в ванной не каменное изваяние, а девушка.

— Профессор…

— Мисс Грейнджер, не заставляйте меня входить и мыть вас. Магией от этой крови не избавиться. Быстро залезайте в воду!

— Нет, может…

— Да.

Возможно, для кого-то раздевание в ванной своего профессора, где отсутствовала щеколда, не вызывала никакого неудобства. Но для Гермионы Грейнджер такое поведение считалось неправильным. Её щеки окрасил стыд. Единственное, что тогда помогло, — шторка. Только за ней девушка смогла раздеться и быстро забраться в ванну. Тело напряженно дрожало, как на первом приеме у женского доктора, когда стоишь за ширмой и знаешь, что в любую секунду начнется осмотр.

Она прикрыла глаза и медленно выдохнула, стараясь не думать о присутствии Северуса Снейпа. Ещё никогда в жизни ей не доводилось бывать в такой странной, нелепой и мрачной ситуации. Профессор не уходил даже сейчас! Казалось, что его шпионский слух улавливает каждый всплеск воды и то, как она слабо шевелится, боясь привлекать внимания. И её, и его нервы в этот момент натягивались туже струн. Можно было бы заговорить с ним, снять неловкость в появившейся тишине, но ей не хотелось. Голос бы подвел. Страх, напряжение не позволяли вымолвить и слова.

Гермиона старалась успокоиться, глубоко дышать и расслабиться — тщетно.

Страшило лишь одно понимание того, что профессор проводил опыты. Эксперименты. По словам Тинки, неудачные. На человеке, который старался сбежать, который просил о помощи! И о нем знала лишь одна она и, быть может, директор Макгонагалл!