Альтаир заметил, как Дахи напряжённо поджал губы, выдерживая паузу в полсекунды.
— Спасибо, даи, — фидаин уважительно поклонился, и даи, кивнув, вышел из комнаты в конторку, где работал. Повернувшись к своим подопечным, Дахи встретился взглядом с каждым и грозно нахмурился. — А вы чего застыли? У меня для вас задание. То, что Камиль много узнал не значит, что вам не нужно будет побродить по улице и внимательно послушать, что говорят. Нельзя всегда полагаться на других, но и проверять самому. Никто не говорил, что Камиль не мог соврать.
— Но, Дахи, — возразил Альтаир, напрочь отбрасывая учтивость. — Если Камиль соврал, то ему в лучшем случае отсекут голову. Это равносильно предательству.
— Да, — взгляд Дахи медленно скользнул в сторону, становясь опустошённым. — Равносильно предательству.
Малик с явно недовольным лицом схватил Альтаира за плечо и вывел из бюро, бросив выпавшему из реальности Дахи пару слов на прощание.
Пока Малик вёл его по улицам Иерусалима, Альтаир погрузился в себя, полностью занятый мыслями о реакции Дахи на его слова. Фидаин, насколько известно Альтаиру, всегда был открытой книгой — может, он не говорил всего сразу, но его действия и взгляд всегда выдавали в нём всё с потрохами, если разговор шёл с кем-то из Ордена. Фидаин что-то скрывал, и не надо быть гением, чтоб это понять. Альтаир нахмурился, переводя взгляд на своего невольного проводника. Малик шёл в двух шагах впереди, засунув руки в карманы простенького кафтана. Нет, спрашивать Малика было бы глупейшим решением на свете: он бы сказал, чтоб Альтаир не забивал голову всякими бреднями, а концентрировался на задании. Из размышлений его вырвал короткий оклик:
— Эй, Альтаир, — тихо сказал Малик, не переходя на шёпот, чтоб не звучать слишком подозрительно. — Сможешь украсть письмо у вон того стражника?
— А ты не можешь? — с долей издёвки спросил Альтаир, на что Малик ответил ему молчаливым сердитым взглядом. Он никогда не мог похвастаться частыми удачными кражами.
— Иди давай, — уже немного менее сдержанно сказал Малик, толкнув друга в плечо, чтоб он шёл вперёд. — Я прикрою.
Кивнув, Альтаир медленно нырнул в поток людей, идущих вдоль улицы. Нужного стражника он сразу нашёл: он был молодым, среднего роста, в староватых доспехах, выданных явно не по росту. Судя по его виду, патрулировал он преимущественно спокойные места и не отличался высоким рангом, а значит, не отличался и особой внимательностью. Чувствуя, как от волнения ускоряется ток крови, Альтаир медленно выдохнул через нос, всё так же следуя за целью. Письмо сразу же бросилось в глаза, небрежно лежащее в наполовину прикрытом подсумке. Подобравшись ближе, Альтаир протянул руку к письму, уже готовясь совершить кражу, как кто-то из толпы громогласно крикнул:
— Вор! — крик оказался женским, фальцетным. — Ловите его!
Альтаир позволил себе на секунду замереть на месте, чтоб злостно прошептать сдавленное «чёрт», прежде чем отпрянуть в сторону одним ловким прыжком, чтоб удар меча стражника не пришёлся по нему. Молниеносно осмотревшись, Альтаир первым делом поискал взглядом Малика — его нигде не было. В сердцах задушив этого подлеца, Альтаир снова увернулся от меча, со свистом разрезающего воздух. Кувыркнувшись, он оценил ситуацию: на шум и крик поспешно сбежалась остальная стража. Выудив из сапога нож, Альтаир оскалился, точно загнанный в угол зверь. В боку как некстати взвыла с новой силой рана, и он ощутил, как вниз по ноге течёт возобновившая ход кровь, а в глазах у него резко потемнело. Если сюда сбежится ещё хоть один стражник, ему конец.
========== Часть 2 ==========
Малик забрался на крышу быстрым, выученным движением, точно фосса. Он прекрасно помнил город, помнил и маленькие сады на верхах домов, в которых частенько прятали всякие вещи. Дахи говорил ему, что в саду с оранжевым занавесом подле рынка прятался лук с колчаном. Крепко вцепившись в лук, на секунду Малик вслушивался в звон стали, доносящийся с улицы внизу — он отлично знал, что Альтаир, даже с раной, продержится достаточное количество времени, чтоб он мог прицелиться и выстрелить. Поставив колено на край крыши, Малик положил стрелу на лук и решительным движением натянул тетиву, отчего она затрещала над самым ухом. Выпустив из пальцев хвост стрелы, Малик почти сразу пустил следом вторую. Его преимущество было в том, что с улицы его и не видно — летящие из-ниоткуда стрелы мигом всполошили толпу. Раздался крик, но чьим он был — Малик уже не разбирался. Тихо выдохнув, он взглянул вниз: там, на вытоптанной дороге, где и двум людям трудно пройти, толпилось около полусотни человек, разбегаясь, точно всполошённые муравьи. Все простые люди уже разбежались, но вокруг Альтаира оставалось примерно четверо стражей, окруживших его со всех сторон. Зажатый в угол, Альтаир всё ещё держался на ногах, пусть и с явным трудом. Малик потянулся к колчану, но стрел там уже не оказалось, отчего он на миг застыл, но сразу же взял себя в руки.
Спускаясь вниз, Малик вслушивался лишь в шум крови в ушах. Спрыгнув с оконницы в переулок, он быстрым шагом направился в сторону сражения — несложно было бежать туда, откуда остальные спешили исчезнуть. Сжимая рукоять ножа до побеления в суставах, он замер, лишь выйдя к месту сражения. Альтаир, с ножом в руках, стоял и тяжело дышал. Его пальцы судорожно сжались на правом боку, где была рана, но крови на одежде не виделось. Те четверо стражей, которых ранее видел с крыши Малик, лежали на земле бездыханными, точно брошенные в пыль тряпки. По земле растекалась свежая кровь. Малик бросил взгляд на Альтаира — он был напряжён, точно натянутая струна.
— Альтаир, — на этот оклик он отреагировал неохотно, медленно переводя взгляд на Малика. — Идём.
Альтаир, согласно кивнув, спрятал нож и пошёл за Маликом. Довольно улыбнувшись сквозь усталость и, кажется, возобновившуюся боль, он выставил перед собой руку, крепко державшую письмо, точно птица, крючковатыми когтями сжимавшая пойманную мышь. Малик на это лишь тихо вздохнул, уходя вперёд и даже не удосуживаясь проверить, следовал ли за ним друг.
В бюро было тихо и темно, лишь в некоторых углах догорали огарки свечей. Единственным нарушением полной тишины служили приглушённые разговоры, доносящиеся непонятно откуда. Войдя в бюро, Малик бросил укоризненный взгляд на Альтаира, который шумно дышал, накрыв лицо капюшоном от джеллабе. Их сразу же встретил даи, и Малик оставил Абхаглу Альтаира на попечение. Даи, конечно, не имели обязанностей няньки, но зачастую именно ими и являлись. Полуживого и бледного Альтаира Абхаглу повёл куда-то вглубь бюро, по дороге громко причитая и жалуясь.
Малик уловил краем уха тихий разговор, в котором ясно звучал голос Дахи. Сунув руку в подсумок, Малик наткнулся на письмо, которое украл Альтаир: оно было измятое и надорванное на краю. Сохранностью краденного Альтаир никогда не хвастался. Подойдя к двери, из-за которой доносились разговоры, Малик вежливо постучал, коротко вздыхая. Разговор сразу же стих, раздались едва уловимые шаги. Беззвучно распахнувшаяся дверь раскрыла взгляду Малика фидаина, собранного и прямого, точно тростник.
— Да? — с привычной ребяческой хитрецой спросил Дахи, опираясь локтём о дверной косяк. — Есть новости?
Малик кивнул, а потому Дахи мигом отступил на несколько шагов назад, впуская новичка внутрь. В комнате было достаточно светло благодаря множеству свечей, расставленных на столе. Дахи широким шагом нырнул в большую тень подле угла, будто растворившись в ней. За маленьким столом сидел человек, в котором Малик угадал Камиля. Он снял капюшон, пристально всматриваясь в вошедшего. Его холодные, удивительно яркие голубые глаза сверкнули в мягком неровном освещении. Его лицо было настолько безучастным и лишённым выражения, что Малик невольно содрогнулся. Камиль был высоким, с длинными ногами в высоких сапогах, в белой одежде с широким красным поясом и чёрными полосами на рукавах — не было сомнений в том, что он работал информатором. Взглянув на его лицо, Малик удивлённо приподнял брови: у Камиля был уродливый шрам, обрамлённый неровными мелкими отметинами различной толщины, что рассекал левую бровь, пересекая переносицу и двоясь, точно дельта реки, к левой стороне шеи и правой щеке. Обладать такой отличительной чертой для информатора гиблое дело, но каким-то чудом он всё ещё умудрялся искусно выполнять свои обязанности. Заметив на себе ошеломлённый взгляд подмастерья, Камиль слабо улыбнулся, точно довольный кот.
