Теперь обещанный Аврентием Орден метил на место нового Братства. Вьюрок не мог допустить ослабления власти князя, установленной с таким трудом. Но он не мог и отказать империи в праве защищать новых поклонников Каинен. Решение виделось только в одном: разрешить создание Ордена, попутно вернув из изгнания оставшихся в живых кзари. Пусть Орден Света и Братство Разума соперничают между собой, выслуживаясь перед княжеским престолом, Миллен лишь выиграет от их подковёрной борьбы, ведь и те, и другие будут пытаться доказать свою незаменимость.

— Безусловно, это благая цель. Уверен, среди милленского народа ваши чаяния найдут горячий отклик, шетум, мне лишь остаётся издать соответствующий указ. И, поверьте, я не заставлю себя ждать.

— Благодарю, Эжен, — первым обратился к нему император, облегчённо вздыхая. — Я счастлив, что ты верно понял наши намерения.

— И я благодарю вас за доверие, энкеро. Клянусь Светоносным: империя всегда защитит своего союзника! Новый Орден будет служить Миллену, с тем же тщанием, что мы — Алому Солнцу! — Поддержал правителя Иннэар, торжественно поклонившись.

Дольше всех молчал Аврентий, не ожидавший, что уговоры подействуют так быстро. Наконец заговорил и он:

— Kainen limeorus demeh deno!* — напутствовал Вьюрка верховный жрец, используя высокое наречие Serch Terea.

*Да осветит Каинен твой путь!(ST)

Настрой покидающего столицу де Ителя был мрачен. И хоть впереди его ждало осуществление заветной мечты, он всё равно кидал полные свербящей боли взгляды на постепенно удаляющуюся махину дворца. Его мучило не только принятое под давлением жрецов решение, но и тяготило расставание с сестрой, которая попрощалась с ним весьма холодно, видимо, так и не простив Вьюрку, что он ничем не смог помешать Линну.

«Подумать только, кому я в этой жизни нужен?! Никто не хочет любить меня бескорыстно: Витении нужны мои деньги, Тордэану — воины, а Миоре…».

Со вздохом Вьюрок откинулся на мягкое сиденье одноколки, решив впредь не забивать голову мыслями о сестре. Пытаясь отвлечься, он представил предстоящий путь, такой же ясный, как и солнце, что украшало щиты сопровождающих его конных гвардейцев. Почётную стражу навязал ему Тордэан, заявивший, дескать, не престало Лазурному Князю передвигаться по неспокойным имперским дорогам без надлежащей охраны.

Их Эзера выехали на рассвете, переправились паромом через окутанную утренним туманом реку Иреш. Далее их путь лежал в сторону Сердцеграда, столицы Шохея. Этот город называли ещё Asol en Jaares — Сердце Востока. Эжен бывал там лишь однажды, и эти дни навсегда остались в его памяти. Вот и сейчас, закрывая глаза, он видел точно наяву: бескрайняя гладь озера, окружавшего город, высокие стены, сложенные из глыб песчаника, устремлённые вверх мечи, что украшали крыши храмов, зеркальный блеск купола Тол-Кивэль — училища Изящных Искусств, улыбка девушки, скрасившей дни его пребывания в городе…

После Сердцеграда они отправятся на северо-восток к границе, где Вьюрку предстоит попрощаться с рыцарским конвоем и встретить новое сопровождение в лице людей владетеля Эн`Марни. С ними он дойдёт до столицы, где его торжественно облекут в регалии из драконовой кости.

Но перед этим у него оставалось ещё одно важное дело.

В главном зале замка Кальмэйн за круглым столом собрались пятеро влиятельнейших энхэтов архэтства Амония. Их свела вместе просьба императора, доверившегося опыту и знаниям представителей древних родов. Государь желал наградить юного де Пьюса за победу в мирьехской битве, дав тому право раньше положенного срока обрести титул архэта. Однако, Тордэана IV смущало противоречивое отношение гордых саррош к регенту юноши — чародею Этельдору.

— …а потому взываю к вашей мудрости и вашим дарованиям, хоть и знаю я, что норинец не люб вам. Император Алого Солнца, Тордэан IV Лиминэсс! — торжественно окончил чтение письма шехэт Вильмар Фисс, после чего замолчал, предоставляя гостям замка обдумать слова хэттонира.

— Я ожидал чего-то в этом роде, — первым разомкнул уста тонхэт Дорэан, сильно подурневший после трагедии, что свершилась с его сыном, но всё ещё преисполненный достоинства и благородства. — Мне кажется, юный Амони готов принять властное бремя. Он хорошо показал себя в Мирьехе и после. Мальчика отлично обучили.

— Согласен с Его Милостью, — трубно возвестил Оснет Арнитен, почёсывая грубой совсем не аристократической ладонью недавно выбритую щёку. — За наследника я бы волноваться не стал. Годом раньше иль годом позже — нет разницы. Он с честью займёт отцовское место, свершит все надлежащие ритуалы и… предоставит править людям, которые умеют это делать.

— Вы имеете в виду себя или же мэйнира Этельдора? — без обиняков спросил говорившего фаир Джайхар Дорр.

— Нас всех. И норинца, увы, мы исключать не можем.

— Почему же? — вкрадчиво полюбопытствовал хозяин замка. Шехэт Вильмар явно имел свой взгляд на положение дел, но стремился сначала выслушать мнение других.

— Его заслуги перед архэтством очевидны, энхэты. Тем более наследник доверяет ему безоговорочно, ценит, будто родного отца.

— Чародей полюбился и народу, — добавил фаир Кервит. — Я сам видел, с какой радостью приветствовала его аэдвильская чернь.

— Всё это — вовсе не повод оставлять выскочку у власти, — процедил Дорр. — Я предлагаю следующее решение: когда юный Амони примет титул, мы уговорим его выслать чародея обратно в Норин.

— Предварительно щедро наградив, — подхватил мысль тонхэта Фисс. — Никакого давления. Просто и вежливо намекнуть, что его роль сыграна, и пора возвращаться домой.

— Не согласен, Ваша Милость, — сказал на это владыка Аэдвиля, окинув грузного шехэта строгим льдисто-синим взглядом. — Этельдор ещё не исчерпал своей полезности. Он умён, талантлив и достаточно скромен в запросах. Я не считаю его угрозой нашей власти, более того, полагаю, что норинец мог бы способствовать её укреплению.

— Поясните, тонхэт.

— Как будет угодно, шехэт Арнитен. Итак, что есть любая власть? Это всесилие единиц ради блага тысяч. Мы с вами — древняя кровь, надежда и опора севера. Но следует признать, что наши знания не всеобъятны, а возможности не безграничны. Этельдор — не энхэт, но каждому из нас он мог бы преподать урок. Взять хотя бы шехэтство Геан. После смерти Фаренна мы все оказались в растерянности, а он предложил простое, но действенное решение. Без Этельдора шехэтство оказалось бы разорвано на куски, словно пирог. Вы же подтвердите мои слова, шехэт Винтер?

— Безусловно, тонхэт, — поспешно кивнул новоиспечённый сюзерен Геана. Этот человек, ранее носивший фамилию Комин, теперь представлял древний и благородный род Динайрэ.

Среди рыцарей родного шехэтства фаир Винтер славился своим воинским искусством и умением грамотно вести хозяйство. Но, несмотря на уважение, которым пользовался он среди соседей, в высших кругах шехэт чувствовал себя соринкой. А потому его внушительная фигура, словно бы сгибалась, придавленная тяжестью титулов. В невыразительных светло-зелёных глазах фаира Винтера отчётливо читались опаска и покорность.

— Он толков, тут не может быть и споров, но не слишком ли? — задумчиво протянул шехэт Вильмар, а потом решительно добавил, причмокнув пухлыми губами. — Если мы оставим его у власти, то архэтство лишь выиграет от этого. Но не мы. Его влияние на Юного Барса слишком, слишком велико. И если вы, тонхэт, намереваетесь вручить в его руки Амонию, то позаботьтесь о том, чтобы кроме норинца рядом архэтом находился и наш человек.

— Мой сын — его оруженосец, — бухнул Оснет Арнитен.

— Не смешите нас, право слово! — осклабился на это фаир Джайхар Дорр. — Чтобы сдержать влияние чародея нужен не мальчишка-приятель, а опытный придворный!

— Подтверждаю! — неожиданно для самого себя подал голос шехэт Винтер Динайрэ. — Свой человек при дворе, верный нашим чаяньям, а не своей логике — достойный соперник Этельдору. Такой человек не только сдержит влияние норинца, но и направит мысли юного Амони в русло согласия с традициями.