Лютик же понял гораздо более важную и пугающую вещь: он терял себя, когда смотрел в желтые глаза Геральта, переставал существовать, оставаясь лишь физической оболочкой, которая действовала инстинктивно. В голове Лютика всплывали образы из виденных им снов, а объект его, как оказалось, истинных желаний был на расстоянии вытянутого меча.

Их размышления прервала Йеннифер, внезапно заговорив, разрушая магию момента и резко вырывая их из мыслей, из-за чего оба казались немного удивленными и растерянными.

— Думаю, что вам уже хватит. Предлагаю выпить вина и пройтись по ярмарке, пока у нас еще есть такая возможность. Вы же оба не знаете, что нас ждет на той свадьбе, правда?

Они синхронно отрицательно покачали головами, а чародейка поднялась с насиженного за час дуэли места и направилась в сторону города, зная, что спутники последуют за ней. Лютик притих, все еще пытаясь переварить собственные догадки, а Геральт старался сформулировать похвалу, чтобы не звучать слишком удивленным или восхищенным, но и не оскорбить Лютика своим очередным неверием.

— Ты… Это было хорошо. Я не думал, что такое возможно, но ты хорош.

— Я знаю, что ты сомневался во мне, Геральт, но, несмотря на твои сомнения, я справился с поставленной задачей.

Судя по реакции Лютика, было понятно, что ведьмак снова был не слишком корректен, но и исправить этого мужчина уже не мог. Зато мог заплатить за их вино и закуски в таверне, когда они вернулись в город.

========== Глава 6 ==========

Первую неделю в таверне ведьмак и бард не перекинулись и парой фраз после дуэльного разговора. Геральт никогда не был мастером слова, а Лютик, казалось, и вовсе избегал возможностей остаться с мужчиной наедине. Мальчишка краснел и только кивал за общим столом во время обедов, прекращая даже напевать свои песни; он давал концерты каждый вечер и спал до полудня, иногда не в снятых комнатах, но ни Йеннифер, ни Геральт не осуждали такого поведения. Пускай ведьмак и не упрекал Лютика, но что-то внутри сворачивалось от волнения каждый раз, когда Юлиан молчал на него.

— Да что с ним?

На восьмую ночь совместного проживания в постоялом дворе ведьмак вошел в комнату Йеннифер и Лютика, когда того не было. Чародейка расчесывала свои волосы и подняла удивленный взгляд на Геральта, выгибая бровь.

— Конкретней.

— Он молчит.

— Я думала, что ты только об этом и мечтаешь.

— Да, но он никогда не молчит.

— Как видишь, умеет.

— Он обижен на меня?

— Ты оправдал его худший страх, ведьмак, вот тебе иногда лучше молчать, у тебя это получается явно лучше, чем похвала для Юлиана.

— Йеннифер, — Геральт и сам знал, что она права, но не смог сдержать своего разозленного рыка. — Мне нужно что-то ему сказать?

— Нужно.

— Что?

— Правду. Человеческим языком и без снисхождения. Он продержался в дуэли против ведьмака час, если не больше, а ты похвалил его хуже, чем хвалишь свою лошадь.

— Потому что Плотва никогда не подводила.

— И он никогда не подводил. Меня. А если ты сделаешь все правильно, то не подведет и тебя.

Ведьмак хмыкнул, вздыхая тяжело и покидая чародейку, намереваясь дождаться барда, чтобы поговорить. Геральт сидел на скамье и выпивал до самого рассвета, чувствуя, как его тело наполняется хмелем и расслабляется все больше с каждым часом, приближающим рассвет. На горизонте заметно светлело, когда в дверях появился всклокоченный и явно нетрезвый Лютик; он осмотрел таверну, видимо, стараясь убедиться, что вошел в правильную дверь, а после остановился взглядом на Геральте.

— Геральт из Ривии, — Лютик прокричал имя ведьмака, остальное прошептал, вспоминая одновременно о том, что ведьмак не слишком любит внимание, и что где-то наверху спит Йеннифер, и если он разбудит ее своими воплями, то она прикончит его собственноручно. — А… не важно. Иди спать, ты сидишь так же ровно, как я стою.

— Идем.

Ведьмак встал, хватая Лютика за рукав и утаскивая его в свою комнату: в таверну скоро могло набиться достаточно народу, а делать их разговор достоянием общественности не хотелось. Геральт отчетливо слышал, что сердцебиение мальчишки ускорилось, но он списал это на опьянение и ступеньки, по которым достаточно быстро затащил несопротивляющегося барда наверх. Его снова пришлось дернуть, когда Лютик пытался пойти в их с Йеннифер комнату. Едва они оказались в ней вдвоем, бард нахмурился и сглотнул, не смотря на Геральта и продолжая неловко покачиваться, даже облокачиваясь на стену.

Геральт отпустил его рукав и сел на кровати, глядя на барда и стараясь вспомнить, что конкретно хотел ему сказать. Единственно правильным сейчас казалось одно слово:

— Прости.

Лютик резко вскинул голову, только благодаря своей удачливости не прикладываясь затылком о деревянную балку; он смотрел в глаза Геральта впервые со дня их встречи.

— Что ты сказал?

— Прости.

Повторять Геральт любил так же сильно, как извиняться, но он знал, что обязан сделать над собой усилие. Только вот Лютик не собирался облегчать ему задачу: сказывалось близкое общение с Йеннифер.

— За что?

— Я не должен был в тебе сомневаться.

Бард замер, переваривая сказанное заплетающимся языком Геральта, а после рассмеялся, уже не заботясь о громкости своего истеричного хохота. Ведьмак выжидал, благодаря количество алкоголя в своей крови за то, что не мог сейчас по-настоящему разозлиться. Он смотрел на запрокинутую шею и то, как движется кадык Лютика, когда тот смеется. Истерика барда закончилась быстро; он снова посмотрел на Геральта и сделал глубокий вдох, стараясь проморгаться, поскольку знал, что вынужден хоть что-то ответить. Лютику пришлось себе напомнить, что лгать даже пьяному ведьмаку не стоит, а, значит, нужно было выбирать самые короткие выражения. Алкоголь сослужил ему добрую службу и в этом.

— Забей, все нормально, Геральт, но мне приятно, что ты… извинился.

Лютик икнул, содрогаясь всем телом, а после широко зевая, собираясь с силами, чтобы покинуть наконец-то комнату ведьмака и отправиться спать.

— Ты можешь остаться тут. Кровать большая, а разбудишь Йеннифер — она пустит тебя на сосиски.

— И то правда.

Мальчишка снова зевнул, отрываясь от стены и подходя к другой стороне кровати, падая лицом в подушку и обнимая ее крепко. Он выдохнул блаженно и умолк. Геральт смотрел на него удивленно, но, судя по тому, как выровнялось дыхание Лютика, тот отключился мгновенно. Он что-то ворчал сквозь сон, поворачивая голову на бок и продолжая шевелить губами безмолвно.

— Боги, даже во сне не затыкается.

Геральт не скрывал своей хмельной улыбки, укладываясь рядом и прикрывая глаза. Близость чужого человека обычно нервировала его, но сейчас благодаря их связи инстинкты молчали, и ведьмаку удалось достаточно быстро заснуть.

— А я уж думала, что не доживу до этого дня.

Их обоих разбудил голос чародейки, которая стояла в ногах кровати; она смотрела на мужчин с нескрываемой улыбкой. Лютик отреагировал первым, мгновенно отодвигаясь от теплого бока Геральта, к которому подполз и свернулся под крепкой рукой, утыкаясь носом в подмышку во сне. Ведьмак же открыл глаза лениво и зевнул, испытывая гораздо меньше эмоций по поводу позы, в которой они с бардом оказались.

— И тебе доброго утра.

— Уже полдень, Геральт, я смилостивилась и дала вам поспать; судя по запаху, который не выветривается из вашей комнаты уже несколько минут, не зря.

— Ой, не зря, Йен, мы оба вчера еле на ногах стояли.

Лютик сидел в постели лохматый и раскрасневшийся, явно смущенный таким пробуждением. На лбу барда отпечатался шов с рубахи Геральта, а сам ведьмак пока не намеревался даже садиться.

— Если хотите до судьбоносного дня сходить на охоту вдвоем, тут появился небольшой заказ; ничего сложного, но я была бы не прочь получить глаза заявленного монстра.

Ведьмак снова прикрыл веки, остро сожалея о том, что сегодня вообще проснулся, но после он заставил себя сесть и оглянуться на Лютика.