— Геральт, ищи глазами масло, иначе это меня сегодня порвет.

Ведьмак рыкнул в поцелуй, бедрами подаваясь к ласкающей руке и опуская свои ладони на ягодицы барда, срывая с его губ волшебный, полный возбуждения стон. Слова Лютика пугали; он не отказывался от идеи заняться сексом, но хотел сделать это менее болезненно: не многие женщины готовы были принять Геральта, а Лютик…

— Безрассудный.

Геральт проговорил это на выдохе, губы к губам, телом к телу с бардом, пока тот не рухнул на колени и не стянул с ведьмака брюки. Мужчина опустил взгляд и зарычал утробно, смотря на то, как облизывает губы Лютик, прежде чем обхватить ими головку изнывающего члена. Думать становилось почти невозможно, когда Юлиан вылизывал и сосал, иногда вбирая член ведьмака глубже, почти давясь им, когда головка упиралась в горло, но продолжал усердно заглатывать. Геральт помнил просьбу и поднял взгляд, находя искомое на полке рядом с зеркалом; он заставил себя подумать о том, что сперва это масло следовало бы понюхать, попробовать на вкус и удостовериться, что оно подойдет для их цели.

Ведьмаку пришлось остановить Лютика как минимум из-за ощущения стремительно приближающегося собственного оргазма. Геральт поднял его за руки и потянул к постели, попутно прихватывая с полочки масло.

— Услышал, нашел-таки, Геральт.

То, как Лютик произнес его имя, послало по телу ведьмака импульсы судорожного возбуждения, поэтому мужчина поспешил откупорить масло и принюхаться к нему. Раз в голове не раздалось тревожных звоночков от известных опасных запахов, значит, масло было безопасным для человека, а вот составляющие аромата Геральт разузнать своим плавящимся в мареве похоти мозгом не смог.

— Давай я сам, ты же… никогда…

Лютик занервничал, отползая чуть дальше и смущаясь настойчивой руки Геральта, которая забиралась к нему в штаны. Ведьмак рыкнул, заставляя мальчишку откинуться на постели и поспособствовать избавлению от брюк. Горящие кошачьи глаза прошлись взглядом по обнаженному телу, крепкому и сильному, останавливаясь на эрекции. Две жадные руки, смазанные маслом, коснулись тела барда; одна из них обхватывая ноющую от желания плоть, а вторая разводя его ноги и касаясь входа в его тело медленными, ласковыми касаниями.

— Да… Геральт, прошу…

Ведьмак обхватил их члены, сжимая и мягко проводя по ним ладонью; от ощущений у Лютика кружилась голова, а Геральт не мог оторвать своего взгляда от этого таинства, от единения их тел в собственной руке. Лютик, справившись с потрясением, опустил руку вниз, обхватывая и переплетая свои пальцы с пальцами Геральта, поднимая голову, чтобы видеть все то же, что видел ведьмак, который мягко, но настойчиво расслаблял и смазывал Лютика.

Бард тоже прилагал для этого все усилия, чувствуя в себе уже два пальца и крупно дрожа от количества ощущений; он то жмурился и откидывался на подушки, то открывал глаза и смотрел на Геральта и все происходящее между ними, пытаясь запомнить каждый момент самой лучшей в его жизни прелюдии.

— Расслабься для меня, Лютик.

Геральт пророкотал это прямо в ухо, склоняясь, нависая и покрывая собой, когда почувствовал, что его три пальца едва умещаются в тугом анусе барда. Он знал, что должен быть терпеливым, и сейчас сдерживался изо всех сил, чтобы не ворваться в тело неподготовленного Лютика.

— Да, хорошо, Геральт… Для тебя все, что угодно.

Юноша взмок; он вздрагивал от каждого движения пальцев внутри, но зажмурился, крепко обнимая Геральта за плечи и выдыхая шумно, пока его тело расслаблялось. Ведьмаку и не нужно было большего приглашения: он обнял Лютика за плечи, вжимая его в себя, чтобы чувствовать его всем телом, а после вошел, вгоняя себя одним плавным движением до основания и замирая так. Он пытался и сам совладать с остротой ощущений и эмоций, что сейчас испытывал, а еще он знал, что Лютику нужно привыкнуть.

Когда к барду вернулась возможность говорить и соображать хоть немного, он выгнулся, нанизываясь на член еще сильнее, а после протяжно простонал имя ведьмака, понукая его двигаться.

— Меня надолго не хватит.

Лютик признался между горячими поцелуями, которыми щедро делился с Геральтом, вылизывая его рот и кусая губы, сводя с ума своей отзывчивостью. Лютик был страстным и чутким, совершенно невозможным, поэтому ведьмак ответил ему правду:

— Меня тоже.

Казалось, что именно это признание подтолкнуло барда к оргазму: он крупно вздрогнул, выгибаясь и обхватывая ногами Геральта, чтобы прижать его к себе и сделать пару толчков самому, а после закричал, почти теряя голос и выгибаясь в руках ведьмака еще больше, кончая так бурно, как не кончал еще никогда. Лютик еле дышал, а Геральт давал ему немного прийти в себя прежде, чем продолжил двигаться.

Разнеженный, кончивший Лютик был великолепен, а когда он открыл свои синие глаза и сказал: «Кончи в меня, пожалуйста», у Геральта не осталось никакого шанса. Ведьмак вжал Лютика в себя и уткнулся носом в чувствительное место за его ухом, вдыхая запах юного тела, впитывая его в себя и целуя румяную кожу, догоняя его в пару толчков.

— Не думай, что это все, — проговорил Геральт, заглядывая в глаза Лютику, на что тот только повел бровью, похотливо улыбнувшись, что однозначно принималось за согласие.

Музыкант же держал Геральта ногами, не давая выйти из себя, а ведьмак и не собирался, наслаждаясь узкостью Лютика; тот все еще мелко подрагивал от силы оргазма, что свалилась на него, когда за дверью послышался знакомый голос.

— Ну наконец-то, королева разрешила вам остаться в этой комнате на любое время. Развлекайтесь.

Лютик хмыкнул, поднимая лицо Геральта и смотря в его глаза, стараясь найти ответ на главный вопрос.

— Мы же… скажи.

— Ты думаешь, что я оставлю тебя после такого, Лютик?

— Нет?

— Нет.

Бард отвернулся, стараясь утаить от Геральта то, как важно было это услышать; глаза его заметно увлажнились, но теперь это были слезы счастья, которые Геральт нежно сцеловал, а после откатился и прижал барда к себе, смотря в потолок.

— О чем ты думаешь?

— Что, может, не так уж я и ненавижу торжества.