— Этого не стоит, ведьмак, мы пришли к тебе без злых намерений.

Мужчина поднял обе руки над столом примирительно, раскрытыми ладонями вверх; он смотрел с какой-то улыбкой и непривычным теплом на ведьмака. Геральт не видел такого сочетания в глазах людей достаточно давно, поэтому решил выслушать собеседника.

— Мое имя Борх, и у меня к вам интересное предложение. Меня и моих спутниц ждет небольшое путешествие, и мы были бы рады, если бы вы сопроводили нас.

— Вам и без меня не нужна защита.

— Мне — нет, а вот… Учитывая наших соперников, она может нам понадобиться.

— То есть, не просто прогулка?

Ведьмак ненавидел, когда его пытались водить за нос, и был готов послать этого Борха куда подальше, но он отвлекся, заметив в дверях Йеннифер. Они виделись около года назад, но только мельком, им не удалось переброситься и парой взглядов.

— Не просто. Мы принимаем участие в охоте на дракона, который терроризирует королевство. Победителей ожидает большая награда, и мы готовы разделить ее с вами.

— С чего вы взяли, что меня это заинтересует?

— Потому что я сказала, Геральт.

По взгляду Йеннифер было понятно, что она знает гораздо больше, чем говорит, а все сказанное про эту охоту вызывало в ведьмаке сомнение. Доверял ли он чародейке? Определенно нет! Оставил бы он ее одну идти на охоту на дракона? Нет. Как минимум, потому что знал, что она — необходимая часть пророчества, которое должно было сбыться, чтобы у Геральта появился хотя бы шанс избавиться от этого бестолкового и раздражающего компаса внутри, который указывал всегда только одно направление.

— Должен ли я знать что-то еще, помимо самого факта охоты?

— Думаю, что ваша подруга лучше все объяснит.

Чародейка пропустила колоритную компанию, усаживаясь напротив своего старого знакомого. Она молчала, рассматривая Геральта достаточно долго, чтобы он заговорил первым.

— Итак?

— Нужно сделать все, чтобы помочь Борху. Я знаю, что дело нечисто, но так и не поняла, в чем. Он прислал мне с приглашением сюда такой магический набор в подарок, что я просто не могла отказать. Но и понять, что конкретно нужно, кроме убийства монстра, мне не удалось.

— Драконы не ведут себя так, как попытался описать Борх.

— Знаю, Геральт, знаю. Но нам предстоит выяснить все самим.

— Мне это все не нравится.

Геральт допил горчащее на языке пойло и стукнул бокалом по столу, смотря на чародейку в ответ. Они молчали, каждый думая о чем-то своем, а Йеннифер глядела в глаза ведьмака непозволительно долго.

— Ты тоже чувствуешь этот зов?

— Какой зов?

— Кажется, Юлиан называет это струной… Я про ваше притяжение друг к другу.

— Нет никакого притяжения, — Геральт проговорил это немного громче, чем того хотелось бы ему самому, но, кажется, чародейка не обратила на это никакого внимания. — Но я чувствую направление, в котором мне нужно двигаться, чтобы прийти к нему, если ты об этом.

— Не злись, мне просто было интересно, работает ли это в обе стороны или только на того, кого оставила его судьба.

Геральт почти сорвался, едва удерживая себя от того, чтобы напомнить, что это решение было единственным верным. А Йеннифер рассмеялась, отстегивая от пояса флягу и отпивая из нее глоток. Именно по этому смеху ведьмак и понял, что она специально выводила его из себя, впрочем, как и всегда.

— Ты оставила его одного?

— Чародейкам надо иногда выходить из дома, свежий воздух полезен, Геральт.

— Я не об этом.

— Он в безопасности.

— И не это… — Геральт рыкнул, хмурясь и уже жалея о своем согласии участвовать в этой охоте. — Не боишься, что он что-то украдет, сломает?

— Нет.

Спокойствие и улыбка, которые расползлись по лицу Йеннифер, смущали чувства ведьмака еще больше: казалось, что он не видел ее такой спокойной, разве что после секса.

— Я всей душой надеюсь, что ты продолжишь быть… Как он там сказал? Чурбаном, кажется, при последней вашей встрече. И мальчику не придется путешествовать с тобой.

Геральт не собирался и дальше выслушивать это, потому он поднялся из-за стола и направился в свою комнату, но и чародейка пошла за ним, благо молча. Но это не спасало от собственных мыслей, которые она навевала. Ее образ теперь взывал к мыслям о Лютике, о его назойливой болтовне и горящих глазах; само существование Йеннифер в поле зрения Геральта заполняло его голову мыслями, которые он упорно гнал от себя прошедшие полтора года.

— Я молчу, Геральт. Давай спать, завтра долгий день.

Ведьмак лег на постель, позволяя Йеннифер раздевать себя и отвечал на ее знакомые горячие поцелуи. Естественные желания отодвигали мысли на задний план, но не заставляли насовсем исчезнуть, что раздражало и отвлекало. И если чародейка и заметила что-то, то она никак не прокомментировала происходящее.

Со следующего утра начался увлекательный поход в горы, в котором вскрывалась истинная сущность их соперников; единственными, на кого не влияла ни алчность, ни страх, ни тяжесть подъема, оказались Геральт, Йеннифер и их компаньоны. Борх рассказывал какие-то философские истории, пока им приходилось карабкаться по склонам, или травил байки у костра, а его охранницы неизменно молчали. Геральт слышал в своих ушах назойливый звонкий голос, который непременно отпускал бы комплименты двум красивым темнокожим воительницам; иногда он даже хмыкал на собственные мысли, отчего Йеннифер только выгибала бровь, но, хвала богам, молчала.

Неожиданный поворот, раскрывший сущность Борха и его цель, поджидал их в конце пути, как и знатное побоище, после которого Геральт в очередной раз проклял день, когда встретил Йеннифер. Не будь ее, он, как минимум, не оказался бы в пещере, весь перемазанный чужой кровью, как максимум, не был бы привязан к бездарному музыканту в последние полтора года.

Как оказалось, эту мысль изможденный ведьмак высказал вслух, а Борх хмыкнул, сказав, что судьба все равно взяла бы и дала свое, просто другими способами. Когда они остались одни, Йеннифер села рядом с ним на траву и положила голову на его плечо.

— Ты и правда жалеешь? — Геральт нахмурился, не собираясь отвечать. — Мне можешь не говорить. Но я точно знаю, что он — нет. У тебя есть еще пять месяцев в запасе. Разберись, иначе я в жизни не позволю ему идти с тобой.

Она защищала Лютика так, как защищала бы друга или дитя, что вызывало у Геральта массу вопросов, задавать которые он не стал, считая, что ответы на них — совершенно не его дело.

— До встречи в Цинтре, Геральт.

Йеннифер улыбнулась, чувствуя, что сказала и сделала даже больше, чем могла, поэтому имела возможность отправиться домой. Чародейка оглянулась на ведьмака, который смотрел ей вслед; она подмигнула мужчине и вошла в портал, послав ему воздушный поцелуй.

— Ну наконец-то!

Это было первое, что она услышала, когда объявилась дома. Юлиан встречал ее в дверях в одних брюках, по его груди и плечам стекали капли воды, а волосы были совершенно мокрые.

— Ты что, только из купальни вылез?

— Как в окно тебя увидел, так и вылез.

— Не мог дождаться новостей о Геральте?

Юлиан насупился, почти надуваясь, а чародейка обняла его, целуя коротко в губы и смеясь. Она взяла музыканта за запястье и повела обратно в купальни.

— Идем, это как раз то, что мне сейчас необходимо. Можешь спрашивать о нем сколько захочешь, как только я погружусь в воду по плечи.

Бард рассмеялся вместе с ней, раздеваясь и присоединяясь к ней в теплой, согревающей купальне. Он смотрел на Йеннифер и улыбался, чувствуя, как дискомфорт от одиночества в чужом доме отступает.

— Жив?

Юлиан решил ограничиться единственным фактом, который по-настоящему имел значение, а Йеннифер подняла на него удивленный взгляд: она ожидала шквала вопросов, а тут был только один. Зато такой, который говорил о Юлиане и его мыслях гораздо больше, чем могло бы сказать что-то другое.

— Жив и даже остался цел.

Бард кивнул и перевел дыхание, проводя влажной рукой по волосам, а после снова заговаривая и наконец-то засыпая чародейку самыми разными вопросами. Она прервала его, поняв, что проще будет самой рассказать все в подробностях, а чтобы проверить собственную догадку, в конце истории она добавила маленькую деталь: