«И с чего я решила, что он должен явиться? Наверное, было глупо надеяться на новую встречу, ведь я об этом человеке совершенно нечего не знаю. Может он вообще из другого города и уже в тысячи миль от сюда! Эх, а я ведь всем сердцем хотела вновь увидеться с ним; поговорить обо всём, что только придет в голову и отвлечься от такой душащей реальности!

После нашего недавнего разговора мне стало намного легче. За это краткое мгновением, он смог избавить меня от скверны в мыслях и лишь благодаря этому, я сумела сдержать эмоции, да привести себя в чувство. Даже сейчас, размышляя о тебе, мысли о Лексусе потихоньку улетучиваются. Конечно, я не забыла о сильнейшем громовом волшебнике и о том, что произошло, но, душа всё равно ужене так терзается» — Вермилион подняла голову и устремила взор на грозовые облака, что заволакивали собой небо.

Они, словно олицетворяли собой состояние души не только основательницы, но и каждого в Магнолии. Их тёмно-серый, почти что чёрные цвет пугал и настораживал одновременно, а неслабый раскат грома, что раздавался при каждом столкновении пушистых облаков — заставлял чуток вздрагивать.

Мавис, почти не моргая следила за каждым движением грозовых туч. Ощутила, как лёгкий ветерок, стал куда более прохладным и резким, а от воды пошли мурашки по коже. В тонком платье, становилось не комфортно, и девушка обхватила себя за плечи, надеясь унять наступающую дрожь.

Но очередной раскат грома, оказался настолько сильным, да и жёлтая молния стремительно пронзила собой землю, в паре километров от озера, не позволяя юному телу расслабиться.

«Такое ощущение, что гневаются не небеса, а Лексус, ведь это, как никак его стихия! Чёрт… где же ты, Лексус? Всё ли с тобой в порядке?»

— Я надеялся увидеть тебя снова! — за спиной белокурой раздался приятный мужской голос, который заставил стремительно повернуть голову и встретиться с пронзительными темными глазами.

В этот момент, сердце Вермилион рухнуло в пятки, а в горле застрял ком. Сейчас, прямо перед ней стоял тот, кого всей душой жаждала видеть основательница. Кого упорно ждала. Мужчина не сводил заинтересованного взгляда со своей собеседницы. Снова изучал каждый сантиметр прекрасного лица и тела.

«Я не был наверняка уверен, что найду её тут, но, как оказалось, судьба та ещё штука. Похоже, наши встречи с этой девушкой действительно что-то большее»

— Я… я тоже рассчитывала на встречу, но не думала, что ты придёшь! — наконец сумела выдавить из себя Вермилион.

— Ну, ты же сама сказала, захочешь поговорить — приходи! — улыбнулся темноволосый и подойдя ближе к девушке, присел рядом. Его глаза тут же уловили синяки на запястье незнакомки, а после — полопавшиеся капилляры и следы от слёз.

Холодное сердце Тёмного Мага тут же сжалось и первым делом Драгнил представил, как на юную особу напали или, что ещё хуже использовали для своих утех.

— Что произошло? От куда эти синяки и почему ты снова плакала?! — Зереф не стал теряться в догадках, а быстро перешел к делу.

Злоба всё продолжала закипать и хотелось, как можно быстрее узнать причину случившегося. Драгнил даже не заметил, как собственный голос приобрел нотки агрессии и требовательности, словно девушка — его собственность, на которую покусились.

Зато Вермилион уловила перемены в мужчине и немного смутилась. С одной стороны, ей было приятно слышать такое, особенно от него, ведь на лице темноволосого читалось явное волнение; а с другой — та жестокость, что отразилась в словах, настораживала и пугала.

— Всё очень сложно, — ответила белокурая и понуро опустила голову. Девушке безумно хотелось рассказать о том, что тревожило мысли, но недавняя агрессия, заставила слегка усомниться в таковом решении. Правда необходимость в душевным разговоре никуда не делась.

— Вижу, что далеко не радостно. Кто это сделал? — Драгнил вновь кивнул в сторону девичьих синяков.

— Знаешь, полтора года назад в моей жизни появился один человек. Он был отличен от других. Был особенным. Мы сразу нашли общий язык и стали хорошими друзьями, можно сказать даже близкими. Спустя время я начала замечать в его поведении странности, не что-то плохое, а наоборот — слишком много внимания и симпатии в свою сторону. Постепенно эти чувства росли, и вскоре я поняла, что они стали далеко не дружескими. Я же не могла ответить ему взаимностью, потому как не видела рядом с тобой, как любовь всей жизни, а лишь в свете близкого друга.

Зная его непростой характер и нежелание обидеть, мне пришлось сторониться его, избегать и прервать общение. Мы отдалились настолько, что почти не разговаривали и похоже, всё это сильно отразилось на моем друге. Он изменился. Стал куда более нервным и черствым. Видимо вчера его чувства накипели до крайней точки. Он явился ко мне, хотел поговорить и расставить всё по местам. Но разговор вышел не самым приятным. Я не смогла нечего ответить, потому что, он оказался пьян и не понял бы сказанного. Закончилось всё тем, что мой друг смог вовремя остановится и не перешёл дозволенную грань. Вместо этого лишь молча ушёл. Теперь же, его местоположение неизвестно! — закончила Вермилион и подняла голову.

Всё это время Драгнил внимательно слушал белокурую, моментами даже затаивая дыхание и не моргая. Он не знал, что такое иметь близкого друга и каково потерять с ним дружбу, но определённо знал, что испытывает человек при потере и безысходности.

«По глазам этой девушки видно, что человек, о котором идёт речь многое значит для неё и потерять с ним связь — нестерпимо больно. Вижу, как тяжело даются ей слова и, как горестно на душе. Похоже она, как и я натерпелась в этой жизни грязи и чего по-хуже. Уверен, история про этого друга — всего лишь малая доля истинного пережитого»

— Ты переживаешь из-за того, что вы толком не поговорили, и он исчез?

— Да… я бы хотела наконец объясниться с ним, ведь моя неспособность сделать этого раньше привела к неприятным последствиям.

— Получается синяки оставил он? — темноволосый прикрыл глаза, представляя, как неизвестный мужчина оставляет фиолетовые следы на запястьях девушки.

Определённо ясно, что друг белокурой хотел большего чем простого разговора, а если быть точнее, то хотел трахнуть красавицу, раз уж его чувства к ней далеко не дружеские. Да и алкоголь сделал своё дело.

Такая картина оказалась тошнотворной для мужчины, и он невольно сжал кулаки. Ему было просто омерзительно от того, что кто-то трогает девушку. Зереф сам не понимал почему гневался от подобной мысли.

«Что со мной происходит? Что это за чувство в груди? Почему я безумно зол на ублюдка, что посмел коснуться этой девушки? Она ведь мне никто, не друг и не любовь всей жизни, чтобы вот так злиться и мечтать оторвать руки той гниде! Так почему же непонятный трепет не покидает мою душу? Я ведь даже не знаю её имени…»

— Думаю, он не хотел их оставить, — Вермилион взглянула на своё запястье, отмечая, что следы от рук Дреяра стали ещё ярче, — Всё же алкоголь побуждает нас на крайние меры…

— Оправдываешь своего друга и пытаешься снять с него вину за случившееся? Знаешь, не остановись он вовремя, всё могло бы закончиться куда плачевнее синяков! — слова белокурой ввели в растерянность. Мужчина не до конца понимал, почему девушка выгораживает ублюдка и ещё считает себя виновной.

— Не отрицаю, что он был не прав и не оправдываю того, что он намеревался сделать, но и его понять можно. Я без всяких объяснений перестала общение и сторонились его, хотя могла сотню раз сказать, что больше чем друзьями нам не бывать. Отчасти моя вина тоже есть. Я сама довела его до такого!

— Но и тебя понять можно! Ты не обязана любить его или отчитываться перед кем-то! Это твоя жизнь и ты вольна поступать так, как захочешь. В любом случае прожить жизнь постоянно продавая слёзы и обвиняя себя во всех грехах человечества; переживая за окружающих и жертвуя своим счастьем — это не самый лучший вариант, поверь.

— С чего ты решил, что я постоянно проливаю слёзы и виню себя?! — Вермилион не до конца понимала куда клонит мужчина.