«Где ж ты, милая мама…» Где ж ты, милая мама? Я же помню тебя. Та далёкая драма Ранит сердце, скорбя. Помню, плакала ты И я плакала тоже, Шёл какой-то прохожий, И пестрели цветы… После детского дома Живу я в семье. Здесь большие хоромы, Но не нравится мне. Ты одна, лишь, родная, О тебе я грущу, Где ж ты, где, дорогая? Я тебя так ищу… В снах тревожных печалюсь, Покупаю конверты; И пишу, и стараюсь, Посылая приветы. Помню платье в цветочек И руки твои, Напиши пару строчек: Меня позови… «Утопаю в стихах…» Утопаю в стихах, В этом мире пропахшем войной. Утопаю в снегах, Где когда-то бродили с тобой. Утопаю в цветах, День и ночь здесь бои долго шли, А потом в небесах, Крик-печаль журавли разнесли. Я не в силах забыть, То, что было и тех, кого нет. Как бы всё пережить, Ожидая грядущий рассвет, Только б в мире прожить: Доберечь, долюбить всей душой. Каждым днём дорожить, Наслаждаясь цветущей весной. Эти мысли мешают заснуть, Может, надо бы было свернуть, Может в чистый листок завернуть, И удачной звезде подмигнуть. Ах, вы мысли, мне б надо заснуть… «Мой старший брат, любимый брат…» Мой старший брат, любимый брат Тебе поведаю, открою, Что шли мы будто бы с тобою В цветущем мае на парад. И вспомнила я твой рассказ, Когда ты охранил границу: Была весна, гнездились птицы, Светилось солнце, как сейчас. В стране гремел последний час, Но очаги ещё горели, И те солдатские шинели Пришлись мальчишкам в самый раз. В кавалерийском ты служил, И старшим был тогда в наряде, Подкравшийся японец сзади, Тебе кинжал в плечо вонзил, Но у тебя хватило сил, Твой выстрел, и наряд спешил Помочь: задача не легка, Тогда вы взяли «языка». А дальше госпиталь и время, Награда, и опять в строю. Российское, былое племя Стеной стоит за Русь свою! Поэтому бессмертный полк Украсил наши города. Чтить павших – наш священный долг, Их не забудем никогда! Их гнали в плен
По дорогам войны Они шли друг за другом. Только нет их вины, Нет порочного круга Немцы пленных вели От зори до заката, Взять их в рабство могли Иноземцы – солдаты. Конвой дерзко кричал, Подгоняя прикладом, А наш пленник молчал, Заплетающим шагом Шёл… три месяца так, Ох! Редели ряды, Это тяжкий был знак – Засыпал снег следы. Мой знакомый тогда Был ребёнком в плену. Помнит всё: те года… И ту ночку одну… Грозный гул канонады, Застрочил пулемёт, В маскхалатах бригады – Вот и наш превосход! Пленным дали дорогу, Направляя назад: Всех к родному порогу, Как же пленник был рад! Только трубы от печек Ожидали людей. Отдохнуть бы сердечным, Но зима зимам злей. Всё смогли, пережили, Снова выращен сад. Жаль тех, кто не дожили, Жаль погибших солдат… Мне поведал тот мальчик, Рассказал, как елозил: Он тогда себе пальчики На снегу обморозил. По-пластунски ползли В том кромешном бою. Их герои спасли, Не щадя жизнь свою. В родном краю Война! Война лютовала… Я в зыбке качалась здесь. Ребёночком малым была, Мне очень хотелось есть. А мама моя в колхозе, Течёт молоко грудное. На грудь ей капают слёзы, То время было такое… Конец… вероломной войне! Весна, цветы, поют птицы. Я вижу радость на лицах, От этого радостно мне. Я созерцаю пруд: Там мельница, мой отец. Зерно жернова трут, Все сытые – наконец. «Ох! Тягуча печаль…» Ох! Тягуча печаль, Ах ты, женская, сирая доля. Мне по-своему жаль Этих горьких, непрошенных слёз, Ты приди, ты вернись Из кромешного, тяжкого боя, Если что – задержись У развилки кудрявых берёз. Ты приди, хоть когда, Моя ниточка в жизни, кровинка. Буду ждать, как тогда, Когда с фронта встречали солдат. Здесь стоят холода, К нам всё чаще заходит Маринка, А густой снегопад Осыпает заснеженный сад. Знаю: сад зацветёт – Это будет весенней порою. В край веселье придёт, Запоют, засвистят соловьи. Всё останется в прошлом, Мой сыночек, я двери открою, И счастливая брошусь В объятья твои. |
