Сергей Берсенев Земля Не одно покуражилось войско за века над её красотой… У земли есть особое свойство — оставаться живой и святой. Если вдуматься – каждый причастен, кто границы навязывал ей… Расчленённая нами на части — неделима по сути своей. В сыновьях – азиат, европеец… Всё равно – на каком языке колыбельные детские пелись, кто по возрасту, силе за кем. Ждёт и ждёт покаянного слова, от вражды бесконечной устав. На лишенья и жертвы готова — лишь бы день примиренья настал! Чтобы брат не бросался на брата, чтобы шли они долго след в след, всё отдаст, чем издревле богата — встретят Каин и Авель рассвет. О Крыме… Посвящается моему другу Виктору Мамонову (Крымскому), который в первом десятилетии двадцать первого века мечтал о возвращении Крыма в Россию. Что приходит на ум, когда слышу о Крыме? Неуютный февраль, Евпатории грусть… Ботанический сад, Севастополя имя… Обещание другу – мол, скоро вернусь… И мы будем в одной прохудившейся лодке, снова медленно плыть сквозь туман к берегам… Но по-прежнему Крым отчего-то далёкий, будто не было клятвы мужской – по рукам! Нас тогда, как чужих, разделяла граница, а сейчас над волной возвышается мост… Брату брата нельзя бирюком сторониться, да иначе устроен у Каина мозг… На каком языке только матом не крыли?.. Наша правда в глазах европейца – вверх дном! Что приходит на ум, когда слышу о Крыме? Голубой Коктебель и Волошинский дом… Зодчий И дети будут строить новый дом… Владимир Бордюгов Не из камня и не из глины мой неброский, но крепкий дом. Перед ним отступают ливни, не поставить его вверх дном. Понапрасну стучится стужа, оставляя на окнах след. В нем читал я стихи и слушал, как читает стихи сосед. Мы дружили со школьной парты — подтвердит это прошлый век. И никто черных дел не прятал, и никто святых не отверг. Думал, вот – не шалаш, не замок… Возведен душой на века… В мегаполисе самый-самый не прирученный великан. Кропотливо – по букве, строчке сложен зодчим не ради благ. Завещал бы я сыну, дочке: отзовитесь, и будет так! Я бы ждал на пороге столько, сколько б голос до вас летел… А напротив – в разгаре стройка, новых веяний беспредел… Гагарин – Не падай в лужу! Не шали! — а мне в новинку это! Я делал первые шаги, вцепившись в руку деда. На территории двора, для взгляда необъятной, признала сразу детвора, что дух мой не из ваты, что лбу ушибы нипочём, что шкодить интересно, а дед сажает на плечо — учить пейзаж окрестный! Узнаю скоро имена песочницы, качелей… Смотрели окна на меня, посплетничать хотели… И чем-то необычным двор с утра был взбудоражен… В нём поселилось торжество, и славил Юру каждый! Внучка́ подбрасывая вверх, со всеми дед горланил: «Благодарю двадцатый век за то, что есть Гагарин!» Полина Блинова
Он отрицал все знаки Зодиака Он отрицал все знаки зодиака, Как никогда не верил и в судьбу, Он ни за что и никогда не плакал, Девиз: я в лодке – я гребу. Он отрицал возвышенные чувства, Держался всех особняком, Читал романы на французском И не был никому знаком. Он был один, волк-одиночка, Его глотала жизни рана, Не жил ни днём, ни ночью, Боялся вновь заманят. Туда, откуда убежал однажды, Где было плохо и невыносимо, От всех жестоких граждан, Он не желал знать имя. Он стал одним свободным и самим, Не жаждал выгоды и власти, Он знал, ЧТО люди – мы творим, И не хотел рвать мир на части. Не смейте зарекаться о войне! Я всё думал о мёртвых, Я всё думал о слабых, Ну какого же чёрта Ушли на этом этапе?! Почему на войне? Ещё нет и пятнадцати… Это всё пострашней… Вы в засаде засядете… Это труд, где окопы, Где выстрелы, смерти, Кто ни разу не побыл… Говорить и не смейте… Это слёзы и раны, Удача в прорыве… В эту яму мы канем… Пока товарищ не вывел… О войне зарекаться- Не смейте никак, Побывать там так адски И сделать хоть шаг… Я прошу только – хватит… Забудьте про войны, О семейной утрате… И живите спокойно… |
