Белая кость Соседский пёс, полупородка, — Полуовчарочий оскал, Полутерьерская бородка, — Вниманья общего искал. Я потрепал его по холке, Слегка за ухом почесал. «Ты – зверь! Тебя боятся волки!» — Многозначительно сказал. На знак привета и участья Он сел, он выронил язык, Он замахал хвостом от счастья: «Ты проницательный мужик!» Он принял стойку, встрепенулся, Залаял вдруг назло врагам, Исчез мгновенно, вновь вернулся, — И кинул кость к моим ногам. Божий день День сгорает на закате, Исчезает без следа, Без стенаний об утрате, О потере навсегда. Пусть он был не самый лучший, Пусть не чудо из чудес, — Это же не пёс заблудший Появился и исчез. Время вязкое в тумане По наитию течёт. Может быть, в моём кармане Дней таких наперечёт. Оклик, брошенный на сдачу: – Собирайся, старый пень! — Вдруг услышу, и заплачу: Догорает Божий день… В краю родимом Лев Платонович Карсавин Абсолютом мысли славен. «Тварь, – Карсавин говорит, — Ничего не сотворит. Тварь, страдающая свинством, Тем опасна, что она Совершенным всеединством В мире будет спасена». Мне такие рыла снятся, Что в кошмарном сне кричу. С ними воссоединяться Абсолютно не хочу. Я хочу общаться с другом! Я к друзьям своим пришел! Пусть вплывает солнце стругом И садится к нам за стол! И тогда в краю родимом, Солнечном и всеедином, Никакая в мире тварь Не нагадит на алтарь! В мире моих снегов В мире, где вечера Тонут в немой глуши, Только еще вчера Не было ни души. Ночью светлым-светло От первобытных звезд. Время вразвалку шло На заревой погост. В мире моих снегов Воздух студеный чист, Путаных нет следов, Дерзкий не слышен свист. Только откуда трель Вышла на берега? И голосит капель: «Марья, зажги снега!» Вот, навалясь на тын, Время пошло на слом: «Хватит, медвежий сын, Спать беспробудным сном!» Я открываю дверь Резкому стуку вслед: «Что там ещё за зверь? Что там ещё за свет?» С птицами на плечах, С радостью на лице Вижу тебя в лучах На золотом крыльце. Я выхожу во двор, Сонный оставив склеп… …Это с тех самых пор Я от любви ослеп. Вечерняя Брызнул вслед за сливами Яблоневый цвет. Стали мы болтливыми На закате лет. Стали мы болтливыми На закате лет. Стали мы счастливыми, Дорогой сосед. Выкопаем луночки Саженцам под стать. И махнём по рюмочке, Чтобы не устать. Мало не покажется, Если задурим. Мы посадим саженцы И поговорим. Не шумят наследники, Не зудит жена. Наши собеседники — Звёзды и луна. Как мы им признательны! Как приятно нам! Звёзды так внимательны К старым болтунам. Станете болтливыми За соседом вслед — Станете счастливыми На закате лет. Вот что я учинил Вот что я учинил: Уложил в безразмерный короб Всё, что я сочинил, И отвёз в окаянный город. Вот что я учинил, Когда в город отвёз окаянный Всё, что я сочинил, Окропляя слезой покаянной, — Вот что я учинил: Высек искру! – и в газовом сраме Всё, что я сочинил, Запылало под «Взвейтесь кострами!» Вот что я учинил За чертою разумного риска: Всё, что я сочинил. В смертных муках низверглось до визга. Вот что я учинил, Безоружным идя на сражение. Вот что я сочинил, Обречённый на самосожжение. *** Выпили и закурили, Помолчали – повторили. Он молчит, и я молчу. – Может, песню? – Не хочу. Я люблю таких спокойных: Ни тебе речей окольных, И ни жалобы, ни вздоха, И когда красиво пьёт. Но тревожно мне и плохо, Что он песен не поёт… |
