Но если не стать профессиональным игроком, всего этого не будет. А сил бороться за себя у него уже почти не осталось. Может быть…

Дима нерешительно застыл на пороге.

– Мне опять из школы звонили, – подал голос отец, не оборачиваясь к Диме. – Как ты, говоришь, закончил год?

– С двумя тройками, – еле слышно отозвался Дима.

– Правда? А твоя классная руководительница говорит, что с семью. И ни одной пятёрки.

Отец приподнялся на диване, оглянулся на Диму. Тот замер.

– И вместо того, чтобы учиться, ты опять идёшь на футбол, – констатировал отец. – Верное решение, сынок. Одобряю.

Дима отступил на шаг. Отец поднялся с дивана.

– Ты знаешь, я терплю это только до тех пор, пока ты получаешь нормальную профессию, – негромко заговорил он. – Ты думаешь, трояки тебе в этом помогут?

– Футболист это такая же профессия, – буркнул Дима.

Отец прищурился.

– Скажи ещё, что все выдающиеся люди учились на тройки, – он понизил тон, но теперь в его голосе слышалась угроза. – А Эйнштейн вообще двойки по математике получал, да?

Дима отступил ещё на шаг.

– Какая мне разница, что там Эйнштейн получал? – пытался сопротивляться он. – Это не моё дело, и…

– Твоё дело – учиться, – с нажимом сказал отец и шагнул к нему. – Твоё дело – помогать мне на работе, потому что я не справляюсь.

– Федька приедет и поможет!

Отец застыл.

– Федька, в отличие от тебя, получает нормальную профессию, – сказал он. – А это…

Дима отступил ещё на шаг и упёрся спиной в стенку. Машинально оглянулся – спасительный выход из квартиры находился в нескольких шагах справа. Ещё чуть-чуть, и…

– Это последнее предупреждение, – тихо сказал отец. – В следующий раз я вышвырну твою сумку в мусор, а тебя запру здесь до тех пор, пока не выбью всю эту дурь из твоей головы. Или ты берёшься за ум, или прощайся с футболом.

Дима ощутил, что начинает злиться. Мало ему тренера, теперь ещё и отец начал наседать. Сколько можно уже? Хоть кто-то остался в этом городе, кто в него верит?

– Ну так запри меня! – вспыхнул Дима. – Запри меня, отправь в колледж, на слесаря. Или маляра? Или сразу на завод? Или что мне ещё сделать, чтобы ты наконец был доволен?

Он развернулся и вылетел из квартиры, с силой захлопнув дверь. К лифту даже не подошёл, сразу метнулся на лестницу и побежал вниз, не дожидаясь, когда отец последует за ним.

Спасибо, папа. Сходил на матч, поддержал.

Дима вышел из подъезда, прошёл до конца двора, затем до остановки. С каждым шагом идти становилось всё труднее, хотелось вернуться и высказать всё, что думает, пусть даже его потом и запрут или заставят помогать в автомастерской. Плевать на всё. Хочется уже просто спокойствия, и…

Зазвенела напоминалка на телефоне. Дима нехотя достал его из кармана, выключил. Надо было успокаиваться и настраиваться на матч, даже если его сегодня не выпустят. Последняя игра перед сборами, дальше схему просто не будут наигрывать, там уже будут именно играть.

Дима остановился, закрыл глаза. Вспомнил слова своего первого тренера.

«Ты способен на всё, – говорил он, – и всё, что тебе мешает, это тревога. Нужно сделать так, чтобы она ушла. Остановись ненадолго, вдохни поглубже и назови пять вещей, которые ты сейчас видишь…»

Дима открыл глаза. Он видел автобусную остановку, разноцветные цветочки на клумбе, дерево возле остановки, приближающийся троллейбус и тётеньку с серой кудрявой собачкой. Дима в породах не разбирался, но решил, что это пудель.

«Назови четыре вещи, которые ты ощущаешь прямо сейчас».

Дима прислушался к своим чувствам. Уже в это мгновение стало чуточку легче. Он чувствовал лёгкий летний ветерок, ощущал прикосновение формы к телу, что ремень сумки начинал натирать плечо… а ещё обувь была удобной.

«Назови три вещи, которые ты сейчас слышишь».

Запищал светофор, загорелся зелёный, и Дима машинально шагнул на перекрёсток. Гудел троллейбус на остановке, чирикали птички, тётенька что-то говорила собачке, склонившись над ней. Дима перешёл дорогу, ощущая, что с каждым шагом ему становилось всё легче.

«Назови два запаха, которые ты ощущаешь прямо сейчас».

В воздухе разливался аромат цветов на клумбе, а ещё свой особый запах был у этого лета. Оно пахло асфальтом, зелёной листвой, немного пылью и много – горячим городским воздухом. Дима вдохнул полной грудью и улыбнулся.

«Назови что-то, что ты можешь попробовать на вкус».

Этот воздух и можно было попробовать на вкус… но вообще у него была с собой бутылка с холодным чаем в дорогу. Дима выдохнул, увидел подъезжающий автобус.

«Ты способен на всё», говорил ему тренер. Пришла пора доказать это.

Он так и не заметил, что всё это время за ним следила одноклассница. И что она села ровно позади него, и что потом вышла на той же остановке, что и он. И что даже проследовала за ним на стадион, но в административную зону её не пустила охрана – сразу выпроводили на трибуны.

Паша Мухин сегодня был в таком ударе, какого у него ещё никогда не видели. Он рвался в атаку так, что остальные едва за ним успевали, но при этом умудрялся избегать положения вне игры. Остальные ребята шли за ним, воодушевлённо рвались в атаку, тесня соперника так, что ему приходилось садиться в оборону почти каждую минуту. Дима внимательно следил за каждым движением Мухина и с неудовольствием замечал у него финты, каким здесь его никто не учил.

Вот он пробил, выше ворот. Вратарь соперника ввёл мяч в игру, покатил его к ближайшему защитнику, но Мухин моментально рванул следом. Защитники включились в игру, Мухин передал пас Стасу Сливову, который как раз вовремя оказался возле ворот. Защитники рванули следом, Стас вернул передачу Мухину, ему преградил путь один из игроков соперника. Мухин не спешил пробить, притормозил на пару мгновений, а соперник этого не ожидал и рванул в сторону. Миг – и удар в створ, но вратарь оказался на месте.

В другом случае Дима не успел вообще заметить, что произошло. Мухин ввязался в борьбу с полузащитником соперника, они пытались отыграть мяч друг у друга. Несколько мгновений спустя Мухин освободился и понёсся вперёд, а сопернику оставалось только преследовать его. Всё было слишком быстро. Дима попытался расспросить Пашку, видел ли он чего, но тот только изумлённо качал головой.

Соперник начал перехватывать мяч внизу, и полузащитники Диминой команды переключились на верхнюю игру. Мухин в два счёта оказался возле ворот соперника, получил навес и на этот раз пробил удачно – вратарю не хватило считанных миллиметров, чтобы дотянуться. 1:0.

– Мухин, тебя чем накормили перед игрой? – радостно крикнул тренер. – Ты скажи, я туда всех свожу!

Тот только отмахнулся и снова понёсся вперёд, даже толком гол не отпраздновал.

До конца первого тайма игра шла с переменным успехом. Мухин рвался в атаку, но соперники быстро поняли, чего он стоит, и теперь против него играли сразу несколько. Видя это, Лазаревич, игравший на той же позиции, что и Дима теперь, отобрал мяч и попытался разыграть комбинацию, которую отрабатывали на тренировках. Отдал пас на Сливова, тот назад, на Мухина, тот прорвался вперёд. Запоздавшие защитники ринулись на него, один перестарался и свалил Мухина, едва тот зашёл за линию штрафной.

Резкий свисток.

– Достал их Пашка, – ухмыльнулся тренер. – Уже не знают, как его сдержать…

Конечно, судья назначил пенальти. Мухин пошёл сам бить, хотя обычно это делал Богданов, их защитник. Судья поставил мяч на точку, отошёл в сторону. Мухин подошёл к мячу. Вратарь в воротах прыгал, доставая кончиками пальцев до верхней перекладины, отходил на шаг в одну сторону, потом в другую. Дима слышал, что так они давят на бьющего игрока, но Мухин сегодня, похоже, был непобедим.

Свисток. Удар. 2:0.

Новый свисток обозначил окончание первого тайма.

– Тренер! – послышался голос Лазаревича, едва он подошёл к краю поля. – Я больше не могу, мне замена нужна.

– Что там у тебя? – отозвался Сергей Петрович.