– Так, ну это не катастрофа, – усмехнулся дядя. – Давай ещё.

Снова разбег, снова удар… мяч покатился медленно, как бы нехотя, и на этот раз добрался до дяди, да там и остановился. А Дима следил за каждым миллиметром его пути и думал только об одном: а что, если футбол, эта завораживающая игра – не для него? Ведь талантливые люди всё делают с первого раза. Вот как тот парень в красной форме, забивший гол…

Кто бы мог подумать, что спустя двенадцать лет он будет думать ровно о том же?..

Неровная синяя линия разделила тетрадный листок пополам. Справа Дима приписал «причины не бросать», слева – «причины бросить». Здесь было шумно – сегодня на отработку неожиданно собралось больше половины класса, голоса сливались в невнятный шум, понять что-либо было невозможно. Да Дима и не пытался понять, даже не слушал. Он поставил слева цифру «1» и занёс ручку над тетрадью. И задумался.

– Эй, Савельева! – послышался голос одного из одноклассников, настолько громкий, что Дима невольно обратил на него внимание. – Скажи, твоей маме зять не нужен?

Взрыв хохота. Дима зажмурился, попытался сосредоточиться. Помедлив, открыл глаза, сдвинул ручку вправо. Пункт в графу «причины бросить» отыскался гораздо легче.

«Тренер». Коротко и ясно.

– Дурак ты! – послышался смущённый девичий голос. – И шутки у тебя дурацкие!

Дима поставил цифру «2» в той же графе. Задумался, не станет ли «не выпускают на поле» продолжением первого пункта. Поколебался недолго, но всё же вписал.

– А парень не нужен? – продолжал одноклассник.

– Даже если и нужен, не предлагает никто, – отрезала девушка.

Достали. Сосредоточиться невозможно уже. Хотя нет, возможно – усмехнувшись, Дима вписал в «причины не бросать» «внимание девушек». Но тут же в скобочках добавил: «когда ты выходишь на поле». Блин.

– А если предложат? – не унимался парень.

Дима оглянулся, посмотрел в окно. На улице вовсю бушевал июнь: зеленели деревья, ярко синело почти летнее небо, через открытое окно доносился аромат цветущей под окном акации. До начала чемпионата Европы остался год. Дожить бы…

– Посмотрю, что за парень, тогда подумаю, – отозвалась девушка. – Если хороший, может быть и соглашусь.

Дима покачал головой и попытался сосредоточиться. Снова вернулся к тетради.

– А если это я?

А одноклассник не сдаётся. Дима занёс ручку над тетрадью и вписал в правую главу «хочу играть в сборной».

– Ты и «хороший парень» это оксюморон, – холодно ответила девушка.

– Чё?

– Не подходи ко мне, пока не узнаешь значение этого слова!

Грянул хохот. Почти не слыша его, Дима старательно выводил «хочу играть в Испании» справа. Поколебавшись, добавил: «если я буду играть в Испании, я смогу свозить туда маму». Она мечтала о Валенсии уже много лет, её двоюродная сестра уехала туда, когда вышла замуж за иностранца. Рассказы об этом городе начинались каждый раз, когда в их почтовом ящике появлялось очередное письмо из Испании.

Кто-то грузно опустился на соседний стул. Дима вздрогнул, машинально прикрыл рукой то, что писал, оглянулся. Сразу же расслабился – это был всего лишь Антон, его сосед по парте и единственный нефутбольный приятель в одном флаконе. От него пахло табаком, Дима поморщился.

– И не противно тебе эту дрянь в себя вдыхать, – прокомментировал он.

Антон пожал плечами.

– Привык уже. А ты чем там маешься? Только не говори, что домашку делаешь. Каникулы только начались!

Дима отмахнулся, неловко столкнул тетрадку с края стола так, что она упала на сумку. Наклонился, принялся искать её под столом. Пришлось сдвинуть стул, тот противно скрипнул. За всем этим Дима даже не заметил, что шум в классе притих.

– О, Зорин! – послышался голос классной руководительницы, Аллы Васильевны. – Если ты надеешься спрятаться от отработки, то у тебя не получилось, я тебя вижу.

Послышался смех. Дима распрямился, с хмурым видом отвёл взгляд в сторону.

– Подходите ко мне! – объявила Алла Васильевна. – Сейчас распределим вас по классам, мальчики пойдут на улицу…

В классе воцарилась тишина, нарушаемая только шорохами и тихими перешёптываниями. Чертыхаясь, Дима впопыхах доставал упавшую тетрадь, убирал её в рюкзак, но при этом каким-то невероятным образом расслышал то, чего вообще не должен был услышать. Хотя – почему не должен был. Это был Антон.

– Эй, Савельева! А если я тебе предложил бы, ты бы согласилась?

Ответом был тихий стон. Дима, конечно, не знал, была ли это Савельева или ещё кто, но был готов поддержать этого человека – эти глупости успели достать даже его.

Как прошла отработка, Дима не запомнил. Списки причин «бросить» и «не бросить» всё разрастались, причины всё находились, а решения так и не было. И чем дальше он заходил, тем сложнее его было найти.

«Тренер достал настолько, что его можно двумя причинами записать».

«Я слишком далеко зашёл, теперь бросать уже стыдно».

«Стадион старый, там постоянно какие-то странные звуки, скрипы».

«Я люблю играть в футбол, это моя жизнь».

Последняя причина заставила Диму ненадолго остановиться и перестать думать. И так стало тепло на душе, что даже хватило сил после школы заглянуть домой, подхватить тёмно-синюю сумку с формой и бутсами, затем вернуться на улицу и доползти до остановки. И даже на то, чтобы переодеться. И даже на то, чтобы…

– Ну что, орлы, – послышался гулкий голос тренера. – Сегодня доводим до совершенства схему с двумя нападающими, завтра тоже. Послезавтра играем в соревнованиях между школами, но сильно не надрываемся – впереди матч юношеской сборной. Состав тот же, играть будем по той же схеме, так что слушаем и запоминаем!

Мальчишки сгрудились возле доски. Дима задержался немного на скамейке, вдохнул, выдохнул. Было у него нехорошее предчувствие, что ничего хорошего ему это не принесёт, потому и торопиться не хотелось.

Как оказалось, он не ошибся.

– Мухин, у тебя в последнее время хорошо получается в нападении играть, – говорил тренер, поглядывая на рослого светловолосого парня, самого высокого в их команде. – Выйдешь первым форвардом. Зорин, у тебя распасовка хорошо идёт, а вот с атакой не очень, захлёбываешься в чужой штрафной. Пойдёшь в опорную зону, попробуем…

– За что? – выдавил Дима.

Тренер замолчал. Поднял голову, оглянулся, окинул мутным взглядом Диму с головы до ног. Помолчал немного, как будто подбирал нужные слова.

– Ты знаешь, всегда есть выход, – чётко проговаривая каждое слово, будто для ребёнка, сказал тренер. – На стадионе среди зрителей места всегда есть, а если нет – по блату достану. Усёк?

– Усёк, – буркнул Дима. – Слева, справа?

– Вот так бы сразу, – кивнул тренер. – Справа. Слева с тобой встанет Хорошеев…

– Тренер, за что?..

Дальше Дима уже не слушал. Замер рядом с доской, чуть в стороне, смотрел остекленевшими глазами, как тренер водил указкой по нарисованному полю, указывая, как кто будет передвигаться. Дима хоть и следил за каждым его движением, но запомнить ничего не смог.

Опорный полузащитник. Дальше просто некуда. Хотя нет, есть куда – центральный защитник. Там, считай, можно попрощаться и с голами, и с «Золотым мячом», а у опорника хоть призрачный, но шанс есть. И то, что Дима не смог сходу вспомнить хотя бы одного опорника, получившего «Золотой мяч», значения не имело. В конце концов, если будет неудачно играть, может, и вернётся на правый фланг…

– Ну что, поехали! – тренер похлопал в ладоши. – Разминка на поле!

Дима выходил из раздевалки последним – не мог вынести ехидного выражения лица Мухина. Они с самого начала боролись за место нападающего, но этот… нехороший человек всё-таки борьбу выиграл. А Дима проиграл с разгромным счётом – при схеме 4-4-2, где нападающих должно быть двое, он ушёл в опорную зону. Вторым, под Мухиным, должен был играть их обычный нападающий, Стас Сливов.

Переступая порог раздевалки, Дима успел заметить, что свет за спиной замерцал, как будто резко упало напряжение, но когда обернулся – всё было в порядке. Поспешил за остальными – ещё не хватало, чтобы там что-то рвануло или на голову упало. Этот стадион уже сто лет как разваливался на куски, давно надо было сваливать оттуда, но другие места их школе не давали. Ну, так тренер говорил, но он много чего говорил…