– Я думаю, дорогая, ты уже сама раскаиваешься в содеянном?
Упрямо опустив голову, девочка продолжала молчать. Сестра Мария осторожно поднесла руку к подбородку Шарлоты, подняла его и, давая понять, что она не собирается наказывать бедняжку, а хочет ей помочь, тепло посмотрела в глаза:
– Ты же раскаиваешься? – ещё раз спросила женщина. – Мы сейчас пойдём и извинимся, – предложила Мария.
В глазах ребёнка мелькнул огонь возмущения, и она твёрдо ответила:
– Нет!
Сестра, выпустив лицо Шарлотты, покачала головой и уже расстроенным голосом произнесла:
– Но ты же понимаешь: тебя накажут за то, что ты сделала. Тебя могут даже выслать из монастыря! Это же позор!
– Я знаю! – решительно ответила девочка. – Но я не стану извиняться! И я не раскаиваюсь! Если они ещё раз тронут мою мать, я убью их! – в запале прокричала Шарлотта и, уткнувшись лицом в одежды монахини, заплакала.
Ощущая страшную обиду, бедняжка рыдала. Какая несправедливость! Она была уверена: наказывать следует этих бесстыдниц, а не её. Вздохнув, Мария погладила девочку по голове:
– Оставайся здесь, – тихо проговорила она и вышла.
Шарлотта не знала, что происходило за стенами кельи, с кем разговаривала сестра и что говорила, но только в монастыре её оставили. Правда, заставили несколько часов, стоя на коленях, читать молитвы, но девочка осталась полностью удовлетворена, поскольку обидчицы были наказаны так же…
– Боже, как давно это было! – смеялись подруги, вспоминая эту историю.
Герцогиня всё слышала и мысленно улыбнулась: «Глупышки, вы ещё не знаете, что такое «Давно!»».
Девушки болтали без умолку. Ещё бы! Они столько времени не виделись, а им так много новостей необходимо рассказать друг другу.
Анна-Мария д’Амбуаз вновь погрузилась в свои думы. «Внучку пора отдавать замуж, ей уже восемнадцать, – с грустью отметила женщина и вздохнула. Герцогиня прекрасно понимала: она не вечна, и если умрёт, девушка останется совсем одна, её некому будет защитить: – Она так наивна, а мир столь жесток», – печально подумала бабушка.
Но хотя девушка отличалась удивительной красотой и принадлежала к столь знатному роду, к Шарлоте, в отличие от Луизы, никто не торопился свататься. Герцогиня с горечью усмехнулась: за внучку она могла предложить смехотворно маленькое приданое. Если бы у неё имелась возможность вывести Шарлотту в Париж, на светские рауты, – размышляла бабушка, – там она обязательно нашла бы для девочки хорошего мужа. В её прекрасную внучку наверняка мог бы влюбиться добрый юноша, состоятельный настолько, чтобы его не волновал размер приданого невесты. Но для этого у престарелой герцогини не доставало средств. Жизнь в Париже и нахождение при дворе поглощали огромные деньги. Одни наряды стоили целого состояния, а требования этикета не позволяли появляться на балах в одном и том же платье. Женщина ломала голову, как же вырваться из этого заколдованного круга, и не находила ответа.
Как-то у Анны д’Амбуаз мелькнула мысль: «А не пристроить ли внучку во фрейлины к королеве?» Через свои старые связи она вполне могла протолкнуть девушку во дворец. Но немного подумав, бабушка отказалась от подобной затеи. Женщина побоялась отправить в столичный вертеп разврата и интриг свою наивную девочку, зная, что кроме её имени и шпаги старого Пьера у неё нет защиты.
Но недавно к герцогине неожиданно наведался владелец соседнего поместья, барон Луи де Маси, и попросил выдать Шарлотту за его сына Шарля. В былые времена гордая Анна такого свата и на порог бы не пустила. Если маркиза Генриха де Круа она считала недостаточно знатным, то уж этот представитель низшего дворянства и вовсе не заслуживал её внимания. Но выбора у герцогини не было. «В конце концов, барон де Маси известен, как достаточно обеспеченный человек», – рассуждала она. Конечно, до соседа де Круа ему далеко, но все же благополучие её девочке он обеспечить может. Женщину, правда, несколько удивило, что Луи де Маси даже не поинтересовался приданым невесты. Но позже она догадалась: барон мечтает породниться со знатным родом и благодаря герцогине попасть ко двору. «Похоже, для удовлетворения своего тщеславия он согласен не обращать внимания на такую малость? – насмешливо подумала Анна-Мария. – Ну что ж, хоть на что-то сгодилось моё имя», – удовлетворённо хмыкнула герцогиня и скрепя сердце согласилась на помолвку.
А подружки между тем продолжали щебетать. Поседений раз они виделись только перед свадьбой Луизы. Шарлота от души радовалась за подругу, а Луиза находилась тогда на седьмом небе от счастья. Но на свадьбу Шарлотта так и не попала. У девушки неожиданно поднялся жар, и она больше недели провалялась в постели, страшно напугав своей болезнью бедную бабушку. «Ну что за невезение такое», – скучая одна в тёмной комнате, сокрушённо вздыхала бедняжка. Конечно, ей было безумно обидно. Никогда раньше она не имела возможности побывать на празднике для знатных господ. В детстве Шарлотта отплясывала только на деревенских праздниках, куда прибегала с крестьянской ребятнёй. Но, конечно, особенно досадно было пропустить свадьбу лучшей подруги. Даже попрощаться с Луизой ей не удалось: после свадьбы та сразу отправилась в дом мужа.
Но два дня назад долгожданная подруга, наконец, объявилась! Вернувшись в отчий дом, Луиза, толком не передохнув, помчалась в поместье д’Амбуаз. Девушка специально ничего не писала Шарлотте о своём приезде, надеясь сделать сюрприз. И сюрприз удался! Сколько шума и визгу было от этих девчонок! А вдоволь наобнимавшись, Луиза сообщила о крестинах маленького Луи:
– На таинство приглашены только самые близкие, – пояснила она. – Ты просто обязана присутствовать! Потому что ты моя самая близкая подруга, – засмеялась Луиза.
– Ну, конечно, я приду! – обрадовалась Шарлотта.
Девушки немного поболтали о предстоящих крестинах, и тут Луиза заговорчески заглянула подруге в глаза и с улыбкой спросила:
– Это правда?
– Что? – не поняла Шарлотта.
– Что ты уже помолвлена?
Подруга покраснела и, непонятно чего смущаясь, проронила:
– Да. Но откуда ты знаешь?
– Об этом все говорят! Барон де Маси как бы между прочим успел оповестить всю округу, – радостно продолжала Луиза и, забавно сморщив носик, хихикнула. – Его сын Шарль скоро обвенчается с представительницей знатного рода де Шомон д’Амбуаз, – на мгновение умолкнув, девушка пытливо взглянула на подругу и засмеялась. – С какой такой представительницей, Шарлота? Не на твоей же бабушке он собирается женить сына? Понятное дело, на тебе! – обняла она Шарлотту. – Ой, как я за тебя рада, – не унималась Луиза. – Ну как? Ты его уже видела? Он хорош собой?
– Я видела его один раз в церкви, тогда мы были ещё детьми. Он показался мне долговязым и заносчивым. Какой Шарль сейчас, я не знаю, – смущённо ответила девушка.
– Думаю, за это время он возмужал, стал высоким, статным и красивым мужчиной, – мечтательно проговорила Луиза. – Вы обязательно так же, как и мы с Рамоном, полюбите друг друга и будете счастливы! В том, что он полюбит тебя, я даже не сомневаюсь. Ты такая красивая! В тебя невозможно не влюбиться! – заверила Луиза, задорно засмеявшись.
– Я тоже очень надеюсь на это, – улыбнулась Шарлотта.
– Ой, когда ты выйдешь замуж, мы как настоящие светские дамы сможем ездить друг к другу в гости, – продолжала мечтать Луиза и, сделав серьёзное лицо, важно поклонилась подруге. Шарлотта тоже с важным выражением лица ответила изысканным реверансом. Девушки переглянулись и засмеялись, представив, как комично они выглядят со стороны.
Накануне прошёл обряд крещения сына Луизы. Подруги во время таинства, поглощённые ритуалом особо не общались, да и не прилично это в святом месте. После крещения Луиза сразу отправилась в свой замок проводить мужа. Рамона вызвали в часть, и он вынужден был покинуть семью. «Ну почему у всех мужчин всегда возникают неотложные дела в самые неподходящие моменты», – надув губки, сетовала юная жена.
