— Мам, да нет, я же… эх… — парень спустился вниз по лестнице к матери, которая стояла у двери с набедренной сумкой, куда обычно складывала сыну лекарства, салфетки и прочие вещи «первой необходимости». Вот только, Эдди уже понимал, что всё это, как выразился однажды Пеннивайз, просто напоминало плацебо. — Мне не нужно всё это. Я ни чуть не хуже и не слабее других.

— Почему ты стал таким упрямым, Эддичка? Ты же знаешь, что у тебя астма…

— Мам! — перебил ту Каспбрак. Он и так уже опаздывал и ему совсем не хотелось задерживаться ещё сильнее, в который раз объясняя матери, в чём именно она не права. Он поднял на неё глаза, готовый дать резкий и краткий ответ, как вдруг, словно что-то пронзило его грудную клетку. Появилось какое-то странное чувство. То самое, когда понимаешь, что сколько бы ты не обижался на человека, боишься, что придёт тот день, когда он уйдёт. И ведь для Эдди этот день уже наступал. Только не в этом временном промежутке. — Спасибо.

Он достал из сумки, что та держала в руках лишь пачку салфеток и прежде, чем она успела хоть что-то ответить, выскочил за дверь, садясь на велосипед и укатывая вниз по улице. Но не успел он проехать и трёхсот метров, как с угла его подрезал мчащийся на полном ходу Тойзер. Астматик, едва не потеряв управление, вынужден был подвинуться на край дороги, дабы дать другу возможность «полехачить».

— Ты совсем?! — разозлился Каспбрак, стараясь удержать равновесие. — Ты машину тоже так водишь?!

— Ахаха, водил, — поправил того Ричи, наяривая круги туда-сюда по дороге. — Детям машины водить нельзя, забыл? Вот наши гордые скакуны на ближайшие три года. — он показал на свой велосипед, что заставило Каспбрака скривить гримасу негодования. Вождение автомобиля, наверное одна из тех вещей взрослой жизни, по которой он действительно будет скучать.

Парочка довольно быстро добралась до нужного пункта назначения, коей являлась центральная больница Дерри, вокруг которой то и дело собирались журналисты со всех изданий, дабы взять интервью у семей, дети которых «чудесным» образом вернулись. Но в столь жаркий день вокруг не было ни души. Разве что парочка садовников на территории, которые лениво подстригали кусты. Друзья оперативно припарковали велосипеды и направились к главному входу, на ступенях которого их уже ждали Бен, Билл и Стенли. Троица, завидев ребят, махнула им рукой, и Тойзер с Касбраком быстро поднялись к остальным.

— Я д-д-думал вы раньше нас успеете. Ближе всех ведь живете. — сказал Билл, обмахивая себя небольшим газетным свёртком, дабы хоть как-то спастись от жары.

— Я бы быстрее управился, да только мамаша Эдди… — начал было Ричи, как вдруг внутри что-то передернуло. Словно шутка уже в конец себя исчерпала и перестала иметь хоть какой-то смысл. — Короче, доехали, как доехали. Ты то Бен, похоже без велика? Твоего не парковке не было.

— А? Ну я… как бы… решил, что лучше буду побольше бегать и ходить пешком. — смущённо ответил Хэнском. — Снова стать пухлым, такое себе ощущение, если честно…

— Думаю, мы все знаем, для кого ты стараешься, — добродушно подметил Эдди, что заставило Бена смутиться ещё сильнее. — Кстати, Бев же тоже должна скоро подойти. Я ей звонил перед выходом, хотя… уже больше получаса прошло. Тяжко без сотовых телефонов.

— Согласен… — вздохнул Денбро. — Постоянно лезу в к-к-карман, словно в этот раз найду его там.

— Ребят, может хватит? Я же просил, не обсуждать при мне вещей, которые я не понимаю, — тихо подал голос Урис.

— Стен, мы о сотовых телефонах. Те, что без кнопок, помнишь, я рассказывал, — терпеливо напомнил Бен.

Еврей лишь потёр переносицу, вспоминая, как на протяжении двух недель друзья каждый день вдалбливали ему в голову, что им всем уже за тридцать и появившийся из ниоткуда Боб Грей на самом деле пришелец из космоса, который убил и его и Джорджи только в другом временном промежутке. Не сложно догадаться, что сначала Урис воспринял это как некое подобие неудачной шутки. Даже грозился перестать с ними общаться, если те продолжут «врать», ведь то, с какой серьёзностью они рассказывали всё это, не на шутку напугало Стена ещё когда они выбрались из озера. Но все его сомнения развеялись, когда он, вместе с остальными неудачниками и Пеннивайзом, спустились в коллектор, откуда вытащили несколько десятков тех детей, которых Мертвые Огни ещё не успели окончательно поглотить. В их числе был и Джорджи Денбро, которого, в столь солнечный день, собирались выписывать из больницы и все неудачники решили дружно поприветствовать малыша вместе с его родителями и Биллом.

— А где же… этот? — неуверенно спросил Урис.

— Боб с Майком тоже должны вот-вот подойти, — успокоил друга Эдди. — У Грея то велосипеда нет. Разве что Майк ему свой старый одолжит. Или дедушкин.

— Ребята! — послышался радостный девичий голос из-за угла здания. Все повернулись, видя подъезжающую к вело-парковке Марш. Та, улыбаясь во все тридцать два зуба, быстро затормозила и спрыгнула со своего железного скакуна, на ходу поправляя слегка помявшееся платье. Вид у Беверли был иной. Не такой, как в её «прошлом детстве». Наверное, никто из неудачников не видел её столь счастливой в её подростковые года, как сейчас.

— А мы уж думали, без тебя идти, — скрестил руки на груди Тойзер, словно он действительно в ней разочарован.

— Вы уж простите, — неторопливо шла по ступенькам Марш. Хотела срезать через мост, но потом поняла, что в такую погоду грех не прокатиться.

Она поднялась к ребятам, обнимая каждого по очереди. Но как только дело дошло до Бена, последовал легкий поцелуй в губы. Это было лишь касание, не более, но даже такое не могло не вызвать очередь бурных эмоций у Хэнскома и у Ричи, который, с первых дней их «возвращения» не упускал возможности над этим подшутить.

— Эй, кто-нибудь! Несовершеннолетние сейчас пару детишек заделают!

— Ричи молчи! — одернул того Урис, оглядываясь по сторонам в надежде, что их никто не услышал. — Ты действительно не изменился за двадцать семь лет!

— Чувак, это же моя мечта. Вновь стать подростком, это как выиграть второй лотерейный билет, — развёл руками очкарик. — Ну, кроме Бена. Ему снова придётся худеть.

— Может хватит уже о моем весе? — вздохнул Хэнском. — Мне как минимум пол года себя в форму приводить… Такое чувство, что снова все круги ада прохожу.

— Эй, кажется это они, — показал Каспбрак на две приближающиеся вдали фигуры.

Все пригляделись и действительно узнали в них неторопливо шагающих к больнице Боба с Майком. С первого взгляда клоуна было трудно узнать. Пиджак с футболкой и брюками, в которых он разгуливал раньше, сменились на клетчатую рубашку, заправленную в штаны, больше напоминающее те, что носят фермеры на сеновалах. О его экстравагантном и утончённом стиле, который он воссоздал для себя при первом превращении в человека свидетельствовали лишь зализанные назад волосы. Он, с неким раздражением, шагал чуть позади Майка, не отрывая взора от здания больницы, словно перед ним было что-то пугающее.

— Вы бы ещё медленнее шли, — усмехнулась Марш.

— Простите, простите, — почесал затылок Хэнлон, поднимаясь по лестнице. — Дедушка попросил Боба подоить коров перед выходом. Но похоже, он ещё не слишком наловчился.

— Старик мог бы сделать это сам! — скривился монстр, отводя взор в сторону. — А не заставлять меня перед самым уходом.

— Молчи! Тебе повезло, что они с Майком вообще позволили тебе у них работать! — возмущённо сказал Каспбрак.

— И жить! — добавил Билл. — Такого как ты на работу больше бы ник-к-кто не взял, ты же не умеешь ни черта!

— Я сплю в хозблоке, рядом с конюшней! — возмущённо всплеснул руками клоун. — Это не жизнь, а сплошное унижение! И вообще, это всё вы виноваты.

— Так, давайте не сейчас, — встала между монстром и остальными Беверли. — Билл, нам ведь можно заходить?

— Д-думаю да. Родители уже у него. — положительно качнул головой Денбро.

Друзья переглянулись и направились прямиком в здание. Последним зашёл клоун, морщась от специфического запаха, который обычно присущ всем медицинским учреждениям. Последний раз он ощущал его, когда сидел в палате терапевта вместе с Марш, после столкновения с автомобилем. Но монстра больше всего напрягал совсем не запах, а причина, по которой они пришли. Все дружно подошли к стойке регистрации, за которой, дама лет пятидесяти, что-то записывала в журнал.