— Добрый день. Мы к Джорджу Денбро на два часа, — ни разу не заикнувшись сказал Билл, слегка привставая на мыски из-за высоты стойки. Женщина снисходительно посмотрела на паренька, затем на остальных неудачников.
— А из взрослых кто-нибудь есть? — фраза сначала заставила Денбро возмутиться, но он тут же осознал, что ещё как минимум лет пять его никто не станет воспринимать всерьёз.
— Мои родители уже в палате, проверьте по з-з-записям, — терпеливо попросил заика. — Они заказали пропуски на восемь человек.
Дежурная с неким подозрением ещё раз окинула взором всех присутствующих, после чего заглянула в журнал регистрации, который, казалось, был толще чем любой словарь и за минуту нашла нужную запись, как будто изначально знала, где та находилась.
— Палата 312. Можете подняться на третий этаж, там вас проводят.
— Спасибо, — поблагодарил за всех Денбро.
— Не так быстро, — остановила их женщина. — Сначала бахилы.
Хоть и без особого энтузиазма, но друзья всё же вернулись ко входу, где в отдельном пакете были аккуратно сложены пары бахил. Все тут же принялись натягивать их на себя. Все, кроме Грея, который, словно, застыл на месте. Что-то внутри сжималось каждый раз, когда он представлял, как заходит в палату и смотрит Джорджи в глаза. Клоуну казалось, что мальчик тут же вспомнит, что тот с ним сделал. Пускай это будет уже не тот выросший Джорджи, с которым Пеннивайз познакомился изначально, но ведь и этот малец, что сейчас мирно лежит в палате, будет почти и осознавать всю трагедию.
— Все готовы? — спросил Денбро старший, натянув бахилы и выпрямившись.
— Эй, погодите. А Боб где? — вдруг озадачился Хэнлон. Ребята, оглянувшись, увидели лишь раскачивающиеся дверцы, свидетельствовавшие о том, что клоун покинул здание.
— Мда… Уже не в первый раз, — с некой досадой протянул Майк.
— Ну, сейчас он хотя бы до больницы дошёл. — Пожала плечами Марш.
— Я думал… если в эт-тот раз пойдём вместе, ему хватит духа, — вздохнул Билл. — Ладно, пошли. Джорджи ждёт.
На небе постепенно начали собираться облака, переодически закрывая собой солнце, тем самым, хоть немного спасая жителей от жаркой поры. Пеннивайз сидел на траве во внутреннем дворике больницы, где, как и ожидалось в разгар рабочего дня, не было ни души. Монстр принюхивался, чувствуя, как запах больных людей, сочащийся буквально отовсюду на территории здания, щиплет нос. Заболевшие пахнут не так, как здоровые люди. Больше похоже на запах тухлятины, что в данной солнечной обстановке было совсем не к месту. Клоун сидел, вертя в руках ту самую фотокарточку с тремя снимками, которую ему ещё тогда дал работник ярмарки. Что-то в этих фото было особенное. Словно последняя частичка, связывающая Пеннивайза с тем, кем он был раньше. Удивительно, как быстро он начал приспосабливаться к жизни среди людей, учитывая, что пока что даже никого не съел. Боб не совершил ту ошибку, что и Роберт, который, в своё время, столь неэкономно разбрасывался остатками сил, пугая неудачников.
— Что-то же пошло на лад.
Песня, слезы, горький взгляд…
Как сладкий мёд разлуки,
Горек лёд душевных мук… — бубнил себе под нос клоун ту самую песню, которую вместе с Биллом ему пришлось исполнять перед толпой зевак на ярмарке. Он всё думал, что было бы, не встреть он тогда Джорджи Денбро под трибунами на бейсбольном матче? Всё бы было по-другому? Он бы уничтожил неудачников?
«Будь счастлив, Боб», — последние слова Денбро младшего врезались в память. Это случалось почти каждый день с момента возвращения в прошлое. И каждый раз бесило клоуна ещё сильнее. Он сунул фотку в карман и зарычал, размахивая руками, словно вот-вот оторвётся от земли и улетит прочь, издавая при этом невнятные звуки, больше похожие на скулёж пса. Его раздражало буквально всё: солнце, ветер, запахи, одежда и конечно собственная неспособность что-либо изменить.
— Ну что, закончил истерику? — послышался позади саркастичный тон Тойзера. Монстр быстро прекратил свои потуги, разворачивая корпус. Неудачники в полном составе нависли над ним, подобно ангелам, обрамлённые яркими солнечными лучами. По крайней мере, клоуну так на мгновение показалось.
— Не ваше дело! — огрызнулся он, но быстро понял, что если не успокоится сейчас, то весь оставшийся день будет хандрить. — Так вы… уже всё?
— Да, — спокойно ответил Денбро, садясь на траву рядом с монстром, но сохраняя дистанцию. Остальные тоже последовали его примеру и расселись в некое подобие круга.
— И когда его выпишут? — уже более спокойно спросил Пенривайз, стараясь не встречаться с лузерами взглядом.
— Врач сказала, что если ничего не изменится, то уже на следующей неделе. — вспомнил прогнозы доктора Бен.
— Так и будешь избегать его? Когда он выйдет, вы рано или поздно встретитесь, — как можно более без эмоционально подметила Марш.
Грей прикусил нижнюю губу, смотря, как небольшая серая птичка, сидевшая неподалёку на ветке кустарника, взмыла в воздух и упорхнула куда-то за здание больницы. Но не прошло и несколько секунд, как из-за этого же самого места вылетела целая стая точно таких же птиц, направившись в сторону города.
— Я не знаю, что ему сказать, — сухо признался монстр. — Но я не буду делать вид, будто ничего не было. Даже если он не вспомнит меня сейчас… Этот момент настанет.
— Не хочешь повторить ошибку Роберта Грея? — спросил Каспбрак, доставая из кармана пачку салфеток, дабы протереть руки после больницы.
Пеннивайз не ответил, продолжив молча смотреть куда-то в даль, словно ожидая, что птицы вернутся обратно. Наступила минута некого молчания, когда каждый просто смотрел по сторонам, вслушиваясь в щебетание птиц и шум машин, редко проезжающих мимо территории здания. Но эта пауза не казалась какой-то неловкой. С момента их возвращения неудачники часто сидели вместе, ни о чём не разговаривая. Каждый просто пытался заново переварить всё случившееся в голове, чтобы остаток дня не ходить в вечных философских раздумьях, как же жить дальше.
— Бев, как там заявление? — повернулся к девочке Бен. — Все пункты дописала?
— Да. Думаю, уже скоро можно будет подать. Нужно больше доказательств. Отнесём шерифу, надеюсь всё получиться.
— Хах, так небось, первый раз на его практике будет, — подметил Тойзер. — Тринадцатилетний ребенок приходит с официально оформленным заявлением о домашнем насилии.
— Ну, надо же мне хоть где-то использовать мое юридическое образование, — ухмыльнулась Марш.
После их возвращения, одной из самых крупных проблем, помимо жилья для Пеннивайза и разъяснения всей ситуации Урису, стал отец Марш — Элвин. Он отравлял ей жизнь и раньше, но теперь ни она сама, ни неудачники не хотели с этим мириться. Буквально на третий день она, вместе с Беном, начали готовить заявление, где обвинили её отца по нескольким статьям, включая домогательства и моральные унижения. Потребовалось время, чтобы собрать доказательства. Марш начала носить с собой микрофон, записывая все недвусмысленные высказывания отца в её адрес. Благо, за эти две недели до рукоприкладства не дошло, но каждый день, Беверли ждала, когда же он сорвётся. Это был вопрос времени. Единственным отличием было то, что Элвин Марш не знал, что теперь имеет дело не с маленькой девочкой, а самодостаточной женщиной, которая, избавилась от своих страхов.
— Посадить его будет легче, чем оформить Бобу опеку над тобой, — подметил Урис, который уже давно вник во всю ситуацию.
— А меня спросить никто хочет? — тихо процедил монстр.
— Тебя не спрашивали! — возмущённо сказал Тойзер. — Лучше работай больше, чтобы уже начать снимать своё жильё!
— Да я от силы две недели работаю! Думаешь, это так просто? — встал с земли клоун. — Меня достало питаться бродячими животными! И вообще, вы думали о том, что будет дальше? Как мне жить то? Как мне от Мертвых Огней избавляться прикажете?
— Вы же вроде говорили, что у того, ну, другого Роберта это получилось, — вспомнил рассказ друзей Стенли.
