Пеннивайз тут же осознал, что уже выдал себя. Хотя возможно мужчина с самого начала понял, что перед ним не Роберт Грей. Он поднял на неудачника глаза исподлобья, чувствуя, как тот выиграл эту битву. Но любопытства от этого меньше не стало. Жёлтые глаза загорелись, но тем не менее, человеческий облик, в силу окружающих их людей, был сохранен.
— Как ты узнал, что сейчас это я? — прошипел монстр.
— Майки? Меня так сто лет не называли. Никто, кроме тебя двадцать семь лет назад. — спокойно пояснил мужчина. — Ты проиграешь, Пеннивайз. Мы победим тебя.
— Да, да, понял, — быстро отмахнулся от клишированной фразы монстр. — Слушай, я не был ни в каком ресторане. Кого вы видели там? Что за Роберт Грей? Хэнлон, тут что-то происходит. Я серьёзно.
— Думаешь, превратишься в человека и я поверю хоть одному твоему слову? — закатил глаза Майк, понимая, что сейчас вся обстановка полностью на его стороне.
— Прекрати паясничать! Я не шучу! — начал откровенно злиться монстр, чувствуя, как клыки прорезаются сквозь десна. — Чёрт, зачем я вообще с тобой заговорил?! Сегодня вы все всё равно умрете! И ты будешь первым!
Трава под ногами Майка начала дымиться. Запах гари резко ударил в нос, от чего мужчина даже выронил книги. Всё вокруг медленно начало окутываться пламенем. Люди вокруг исчезли, и они с клоуном остались вдвоём. Человеческая форма Боба начала превращаться в знакомый образ клоуна. Рыжие пышные волосы, серебристый костюм с красными помпонами, и конечно фирменный грим с устрашающей улыбкой. Майк хотел было убежать, но был окружён огненным кольцом, которое делил с монстром. Стало жутко жарко. Настолько, что хотелось сорвать с себя одежду.
— Может, я не могу прочитать твои мысли, но я знаю, чего ты боишься!
— Это всё нереально… это просто иллюзия… — шептал сам себе Майк, закрыв уши руками и упав на колени.
— О-о-о… иллюзия? — захохотал клоун, которого, казалось, совсем не волнует окружающий их огонь. — А откуда тебе знать, что всё это время это была не иллюзия? А, Майки?! Думаешь, можешь выставить меня жалким?
— ЭТО ВСЁ НЕ РЕАЛЬНО!!! — что есть мочи прокричал Хэнлон, зажимая руками уши и жмурясь, дабы не видеть происходящего вокруг ужаса. Крик, казалось, разнесся по всему городу, настолько громко он это сказал.
— Боже… это ведь тот странный библиотекарь, — голос парочки женщин за сорок, стоящих рядом с неудачником, в момент заставил его открыть глаза. Вокруг больше не было ни огня, ни клоуна. Лишь зелёная трава и куча людей, странно косящихся на Майка, который за долгую жизнь в городе заработал себе репутацию чокнутого отшельника, помешанного на городских тайнах.
— Пап, почему тот мужчина кричал? — показала на него девочка лет пяти.
— Идём, милая, не смотри в его сторону… — взял дочь за руку мужчина и повел прочь. Все потихоньку начали расходиться, перешептываясь и косясь на Майка, который всё ещё находился в состоянии ужаса. Он присел, игнорируя комментарии в свой адрес и начал собирать упавшие книги. Но подняв первую попавшуюся, увидел на обложке вырезанные, словно когтистой лапой, кривые буквы: «НУ И КТО ТЕПЕРЬ ЖАЛОК?».
Комментарий к Глава 10: Жалкий Та-дааааам😱 Это же новая глава подъехала!
====== Глава 11: Маленький секретик ======
Ричи неторопливо плёлся по городу, словно не имея никакого желания искать какие-то артефакты или смотреть в лицо своим страхам. Хоть на работе дела тоже шли не особо гладко, да и в личной жизни не заладилось, неудачник лучше бы уехал назад в Нью-Йорк, нежели остался бы в Дерри, где на каждом шагу его может прикончить клоун-убийца. И факт того, что боялся он именно клоунов, никак не помогал. Мужчина просто брел по улочкам города, стараясь не выходить на оживлённые дороги, где проходила ярмарка. Она не вызывала ничего, помимо неприятных воспоминаний. В 80-х на такие мероприятия ходить можно было только старшеклассникам, которые, в общем счёте, просто отбирали угощение у более младших. Однако, В 1990 в году Тозиеру всё-таки повезло посетить эту ярмарку вместе с друзьями. Они пробыли там всего пару часов и не то чтобы было весело, но покрасней мере, плохих воспоминаний, как таковых не осталось.
Гораздо более мерзкие воспоминания у неудачника вызывала игровая комната, где подростки то и дело рубились в разного рода игрушки. Ричи не был исключением и часто зависал там с парочкой знакомых из школы. Правда, будь он там, когда поиграть решил бы, например, Генри Бауэрс, насмешек, если не физического насилия, было не избежать.
Но придя в нужное место двадцать семь лет спустя, неудачник то ли с облегчением, то ли с некой печалью обнаружил, что игровая зона, где он проводил большую часть своего детства давно закрыта. Автоматы покрылись толстым слоем пыли, сплетённый воедино тонкими паутинами, что тоже опустели с годами. Старые, когда-то актуальные плакаты игр были либо отклеены, либо неаккуратно изрезаны. Всё, что когда-то дарило минуты радости, пусть и не всегда, теперь покрывал толстый слой пыли. Печальные воспоминания волной нахлынули на Тозиера. Он как никто помнил, как Бауэрс опозорил его перед всеми, назвав педиком. Не то, чтобы мужчина считал это оскорблением. В гомосексуализме он не видел ничего плохого, но у подростков почти тридцать лет назад было иное мнение, о представителях меньшинств.
— Сам ты педик, Генри… — прошептал себе под нос очкарик, опуская глаза на одну из панелей игрового автомата. Вдруг, что-то блеснуло в лучах солнца, что так редко попадали в заброшенное помещение. Мужчина нагнулся и поднял пальцами железный жетон. Такие использовали абсолютно все для «оплаты» игры. Хватало на несколько раундов в «Street Fighter», которую Ричи просто обожал. Он поднес жетон поближе, дабы получше рассмотреть. Дата изготовления указывала на сентябрь 1979 года, что указывало на то, что не слишком часто их переизготавливали даже в то время. Не желая больше оставаться в этом слишком двояком, в моральном плане месте, Тозиер сунул жетон в карман и вышел прочь из помещения, заставляя пыль подняться вверх от дуновения ветра резко закрывшейся двери.
Но возвращаться в мотель он не спешил. Воспоминания захлестнули его с головой и нужно было найти тихое место, дабы переждать бурю в душе, что так долго томилась там, не имея возможности вырваться наружу. Ричи решил, что местом таковым может стать небольшой парк неподалёку от центра, где людей в отличии от улиц, было не так много. Единственное, что напрягало — статуя дровосека, высотой не менее пяти метров, что возвышалась в самом центре «зеленого островка». Забавно, но лишь оказавшись рядом с ней, мужчина вспомнил, как она же едва не заставила его обделаться в детстве, естественно по прихоти клоуна. Неудачник встал прямо напротив неё, разглядывая и удивляясь, как за столько лет краска ничуть не потускнела и не потрескалась.
На заднем плане слышались голоса людей стоящих на сцене и репетирующих какую-то песню к ярмарке, в перемешку с танцующими под попсовую музыку черлидершами. До ярмарки оставалось буквально несколько часов. Это не особо мешало. По крайней мере, не так сильно как в оживлённой части города. Ричи хотел было присесть на близстоящую скамейку, как вдруг чужая рука резко надавила на грудь, суя мужчине под нос какой-то лист бумаги.
— У нас сегодня фестиваль. Обязательно приходи, красавчик. — незнакомец за доли секунды прошёл мимо, устремляясь вперёд, но голос его показался Ричи знакомым. Тот быстро обернулся, давая очкарику разглядеть его бледное, почти синее лицо, покрытое странными царапинами и шрамами. Тойзер мгновенно смутился, хотя и не понял, зачем нужно вообще наносить такой грим перед ярмаркой. Разве что он будет изображать зомби. Внимание неудачника перешло на лист, который остался в руках. Ричи развернул его и тут же замер от ужаса.
На белом фоне была его фотография в красивой овальной оправе. Ричи улыбался на ней, смотря куда-то в сторону и казался на удивление счастливым и ни капли не уставшим, что было странно, ведь на фото он редко получался хорошо. Но пугало то, что находилось под самим фото. Надпись гласила: «СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ РИЧИ ТОЗИЕРА 1976-2016». По телу мгновенно пробежала дрожь, а в горле пересохло. На секунду показалось, будто очки начали предательски запотевать и неудачник даже снял их, но потом всё равно надел обратно. Он почувствовал себя тем тринадцатилетним мальчиком, что стоял в доме на Нейбол стрит, держа в руках такое же объявление о своей собственной пропаже. Вот только в этот раз ему чётко дали понять, что найти его уже никто не сможет.
