Распутавшись и насадив наживку на крючок, следую примеру отца. Устроившись на траве, безотрывно наблюдаю за пёстрым поплавком, бороздящим воду.

— Ты как после вчерашнего, хорошо отдохнул?

— Нормально. Сейчас свежим воздухом подышу и будет, вообще, замечательно.

— Теперь из Штаба тебя буду выпускать только с конвоем.

— Да ладно, всё обошлось.

— А если бы нет? Вчера у меня земля из-под ног ушла! Если бы что-то случилось? Вот ты бы куда метался? Что бы ты делал? Когда эти корейцы начали по машине палить, у меня сердце в ботинки спряталось! Я впервые в жизни так испугался, Рик. Научись думать не только о себе!

Не терпящий препирательств отцовский тон жалит сознание хуже пчелы. Сурово насупленные брови придают холодному металлическому взгляду ещё больше грозности. Вчера я как раз-таки думал о себе в последнюю очередь. Надувшись, как ребёнок, отворачиваюсь и настырно, не отводя глаз, наблюдаю за поплавком.

— Забронируй следующую машину, — продолжает отец, заметно смягчившись, — пожалуйста.

— Хорошо.

— А теперь к более интересным вещам, — хитро прищурившись, говорит отец.

Кажется, я догадываюсь, о чём он хочет поговорить. Какой это по счёту наш с ним разговор об Ольге? Десятый? Сотый? И каждый раз все мои слова рассеиваются в пространстве, очевидно, не доходя до адресата.

— Всё не так, как вы с Ким подумали.

— На воре, как говорится… Но я не об этом. И, вообще, не об Ольге. Хотя о ней мы поговорим, только чуть-чуть позже. Сейчас я хочу поговорить о Джевелс.

— А с ней-то что?

— Да я у тебя хотел спросить. Вы же с ней расстались?

— Сразу после случая с Олей — да. Мы остались друзьями, не более.

— Это хорошо. Не твоего уровня девушка. Пустышка, не более.

— А Оля?

Сам не знаю почему, но этот вопрос срывается с моих губ. Интересно, что он думает о рыженькой?

— Ну, Оля… Она замечательная девушка. Скромная, воспитанная и сдержанная — идеальная комбинация. Откровенно говоря, сейчас таких мало. Я уже говорил, что она нравится мне в разы больше, чем Джевелс.

— Почему ты постоянно их сравниваешь?

— Они обе, так или иначе, имеют отношение к тебе.

— Одна бывшая любовница, вторая подруга. Действительно, есть что сравнивать! — усмехаюсь я.

— Ну, это пока подруга.

— Ты опять за своё.

— Я хочу, чтобы ты разул глаза, Рик, и внимательно посмотрел на тех, кто вокруг тебя. Правильно расставил приоритеты.

Отец внимательно наблюдает за моей реакцией, а я безотрывно смотрю на него. Даже не знаю, какое у меня сейчас выражение лица. Его голос мягкий, такой, какой я привык слышать в детстве. Он хочет как лучше, но не понимает, что это слишком рискованно. Я не хочу приносить никому вреда, тем более Оле.

— Я вижу, как ты меняешься, и, поверь, это перемены в лучшую сторону. С тех пор как это рыжее чудо попало к тебе в руки, ты здорово изменился. Как ты сам этого не видишь? Она делает тебя другим. Ещё никогда я не видел, чтобы ты так пёкся о ком-то; чтобы ты защищал кого-то в спорах до хрипоты; чтобы был так уверен в своих словах и поступках. Не понимаю, почему ты пытаешься ногами и руками отпихиваться от этого? В жизни есть не только любовницы, Рик, в ней есть женщины, которые делают нас сильнее.

— Можно обойтись и без них. Тогда и вреда будет меньше.

— За каждым сильным мужчиной, должна стоять сильная, уверенная женщина, иного быть не может. Когда я успел воспитать такого женоненавистника?

— Я не хочу подвергать ничью жизнь опасности. Любая девушка, которая будет близка со мной, автоматически окажется в зоне риска.

— О чём ты? Ты уже навредил ей тем, что вы знакомы. Подумай сам: мы не можем её освободить только потому, что она знает тебя. Она слишком хороший информатор для русской разведки. Куда уж дальше вредить? Из-за тебя она уже чуть не погибла от собственных рук! Хуже ей уже не будет. Что лучше в её случае, по-твоему? Пожизненное заключение в четырёх стенах твоих покоев или пуля, которая может ей достаться в случае близости с тобой? Чем ты спасёшь её? Пленом или относительно нормальной жизнью?

Я молча разглядываю траву, прокручивая его слова в голове снова и снова. Я уже навредил ей… Люблю я её или нет — никого не волнует. Джевелс и семейство Найтов всё равно жаждут её смерти. Её уже чуть не убили вместе со мной вчера. Отец прав, хуже я ей уже не сделаю.

— Но я не знаю, что конкретно испытываю по отношению к ней…

— Дай себе свободу, избавься от предрассудков и поймёшь. Ты думаешь, я сразу полюбил Ким? Нет. Мне было удобно её присутствие. Не знал, что с тобой делать и как управляться. Она помогла мне, заботилась о нас с тобой и всегда была рядом. Кимберли очень умная и настойчивая женщина, ей не составило труда где-то хитростью, где-то спокойствием и выдержкой покорить меня себе. Я ничего у неё не просил и не обещал взамен, она помогала по своей собственной воле. Возилась с тобой как с родным сыном, терпела все мои выходки и нападки. И однажды, когда я достаточно к ней привязался, она ушла, молча, не сказав ни слова. Вот тогда я взвыл. Действительно, понял, как мне хорошо с ней, не потому, что она не покладая рук возится с тобой и заботится обо мне. Потому что мне не хватает её самой: присутствия, тепла её улыбки. Как видишь, с тех пор мы вместе, и ничего, всё нормально.

— Вот родили бы мне сестрёнку и занимались бы её личной жизнью.

— Во-первых, я не планировал иметь несколько Наследников, я не хочу кровопролития между своими детьми. Мы же не заказываем пол ребёнка, это, так сказать, сюрприз от набора хромосом. А, во-вторых, у Ким не может быть детей. Она давно говорила мне об этом, какой-то врождённый дефект. Я не разбирался, мне не хотелось её расспрашивать и лишний раз давить на больное.

— Ясно.

— Я просто хочу, чтобы ты понял одну простую вещь. Влюбляться или нет — твоё дело, но пойми, человек не может всю жизнь быть один. У тебя должна быть семья, должен быть сын. А у сына должна быть мать. Моё счастье, что мне подвернулась Ким, если бы не она — я не знаю, что с нами было бы.

— Почему вы не поженились?

— Сначала как-то не до этого было. То твой дед умер, то Кристиан с женой разбился, какая тут свадьба, когда весь Штаб справляет траур? Потом дела, бесконечные папки с бумагами, пока втянулся в ритм — ты уже начал своё обучение, там за вами с Каином только и успевал носиться по всем коридорам, ловить вас с дымовыми шашками. Когда оглянулся, уже и поздно было. Какая сейчас свадьба? У нас есть всё что нужно. А кольца — не самая важная штука в этой жизни.

— Да… Удалась у нас сегодня рыбалка, вон, полное ведро рыбы.

— Это точно, — смеясь, замечает отец. — Давай к дому? Всё равно уже поздновато разгуливаться.

— Согласен.

Сматываем удочки и рассовываем всё рыбацкое снаряжение по рюкзакам. Зачем только раскладывались? После разговора с отцом во мне борются двойственные чувства. С одной стороны, он прав, касательно Ольги, я уже не сделаю ей хуже, а с другой, не могу разобраться сам в себе. Она нравится мне и я не в силах это отрицать, меня бросает в дрожь при одной только мысли об её теле и близости, но это не любовь.

А знаю ли я что это вообще такое? Нет. В свои двадцать два, я никогда не любил девушек. Использовал ради своего удовольствия — да, но не сгорал от чувств, собственно, так же, как и они.

Молча иду вслед за Райаном. В лучах солнца, близящегося к закату, листва пальм и деревьев отсвечивает глубоким изумрудным цветом, играя с яркими бликами света. В кухне Ким и Оля мечутся от стола к плите, раскладывая всё в большие тарелки и расставляя их на столе в беседке. Мы с отцом принимаемся за барбекю. Одним словом, идиллия.

Когда все приготовления заканчиваются, мы рассаживаемся за огромным столом. От всех тарелок струйкой поднимается ароматный дым. Запах, как в лучших ресторанах мира. Зная, что и Ким, и Оля превосходно готовят, я спокойно накладываю в свою тарелку всего понемножку, а отец внимательно рассматривает весь представленный ассортимент. Согласен, выбор очень сложный. Чувствую, сегодня я покачусь в свою комнату как колобок из русской сказки.