— Дамы, а что вот это такое?

Отец показывает на тарелку с капустой коричневатого цвета. Выглядит неаппетитно. Когда Ольга приготовила это в первый раз, я долго не решался даже попробовать.

— Это тушёная капуста, Райан, — с улыбкой отвечает Ким.

— Это вкусно, отец.

— Ладно, попробуем.

У всех четверых тарелки просто ломятся от еды. Мы с Олей спокойно принимаемся за ужин, а Глава с опаской ковыряет вилкой злосчастную капусту. Какая уж теперь еда? Всё моё внимание сконцентрировано на нём. Когда он снова поддевает нашинкованную капусту вилкой, я не выдерживаю и начинаю смеяться. Он устремляет взгляд на меня, и я вижу, как в его серо-голубых глазах пляшут озорные искры.

— Ты или ешь, или не ешь. Хватит в ней ковыряться! — Ким не выдерживает, она всегда боролась за хорошие манеры, а отца к ним, видимо, приучить оказалось сложнее всего.

— Да я ем.

Он кладёт вилку с капустой в рот, а Оля, затаив дыхание, неподвижно сидит на своём месте, ожидая вердикта. Это не загородный дом. Это главное помещение цирка Шапито.

— Кто готовил?

— Я.

Оля буквально пищит. Отец одобрительно кивает головой, теперь уже уплетая капусту, и не только за обе щёки, а меня снова разбирает на хохот. Надо держаться.

— Сегодня всё готовила Оля, я только помогала ей.

— Ты отлично готовишь!

— Спасибо, — она смущённо улыбается в ответ на слова Райана, и щёки расцветают таким знакомым мне румянцем.

— Приготовлено всё замечательно, только мне почему-то невкусно.

— Это почему же? — удивлённо смотрит на отца Ким.

— Водки нет. С ней будет совсем вкусно.

— Райан!

— Что? Ким, принеси водку, пожалуйста.

— Нет! Это вредно!

— Кимберли Тесса Ризерфорд! Принеси мне водки! — отец картинно шлёпает рукой по столу, озорно глядя на Ким. На его лице играет улыбка.

— Минздрав предупреждает…

— Я здесь - Минздрав! Тащи водку, сказал, будь хорошей девочкой! Мы будем сидеть и культурно выпивать.

— Культурно? — я ёрничаю.

— Ну да, ты культурно её пить не умеешь… Ничего, сейчас научим. Ким, ну серьёзно, неси, давай.

Закатив глаза, Ким поднимается с места и шагает к кухне. Райан, победно расправив плечи, широко улыбается и расставляет рюмки. Четыре штуки. Для него будет приятным сюрпризом факт того, что Ольга не пьёт.

— Вот, наконец-то.

Забрав запотевшую бутылку из рук врача, О’Хара старший принимается разливать жидкость по рюмкам и как только добирается до Ольгиной стопки, рыженькая останавливает его.

— Я не пью. Спасибо.

Главный по рюмкам садится на своё место и удивлённо изучает Олю взглядом, так и не выпустив из рук бутылку.

— Русская и не пьёт, мамочки мои. Какая, однако, интересная девушка. Неужели совсем не пьёшь?

— Совсем.

— Да ладно, так не бывает. Пойдём с другого края, ты, вообще, русская?

— Да… — Оля растерянно хлопает ресницами, а отец, продолжая улыбаться, качает головой и берёт в руки её рюмку.

— Ну, значит, придётся научить пить.

— Я не буду.

— Чуть-чуть. За знакомство. Ну, давай, девочка. Перейди на сторону зла.

— Отец, оставь её в покое, не хочет пить — не надо заставлять.

— Так, не мешайся! Оля, давай, не слушай их. Выпьем, про МГУ вспомним. Давай.

Рыженькая растерянно пробегает взглядом по столу, уверен, внутри она сейчас борется сама с собой. Очевидно, проиграв здравому смыслу, она отвечает согласием на предложение отца и принимает рюмку. Надеюсь, она почувствует, когда надо будет остановиться.

— Давайте, за нашу маленькую компанию.

Мы дружно осушаем рюмки, залпом заглатывая огненную жидкость. Оля морщится и заедает кусочком картошки, да, чувствую, за эту неделю отец научит её не только пить, но и ещё каким-нибудь вещам.

За ужином мы общаемся на разные темы. Оля и отец разговаривают об университете. Отец до сих пор помнит всех своих преподавателей наперечёт, некоторые у них с Олей даже совпадают. Он дотошно осведомляется о её выборе профессии, а моя подруга выкладывает ему всё. После первой рюмки она заметно посмелела, пошатнув собственную трезвость. Она не опьянела так с бокала вина, как с одной небольшой рюмки.

После третьей стопки рыженькая совсем хороша. На улицу уже опустилась ночь, и только в нашей беседке до сих пор горит свет, никто даже не думает расходиться. Они продолжают щебетать обо всём на свете, а я до сих пор не могу уложить у себя в голове образ пьяной Ольги. Несмотря на своё состояние, она не теряет культуры общения и ведёт себя достаточно скромно, хотя самоконтроля у неё осталось мало.

— Девушка, позвольте нескромный вопрос?

— Да, да!

— А на родине у вас есть молодой человек? — Глава лукаво смотрит на зеленоглазую.

— Нет.

Это уже слишком.

— Мне кажется, ей хватит. Оль, ты как себя чувствуешь?

— Лучше всех! — смеясь, отвечает подруга.

— Не думаю.

— Всё под контролем. Я отдаю себе отчёт о собственных действиях.

— Да что ты.

— Да. Я же не лезу к тебе целоваться!

Вот чёрт. Отец, ухмыляясь, смотрит то на меня, то на болтунью. Ким устремляет на меня глаза, по пять долларов каждый. Я вляпался.

— А вот это уже интересно! Оль, расскажи нам.

— Мы когда ходили в клуб, он же напился. А потом в покоях начал ко мне приставать. Ну, как приставать. Накинулся и поцеловал. Я еле вывернулась.

— Ай, яй, мистер O’Хара младший.

— Кстати, — Оля придвигается ко мне, а я удивлённо смотрю на неё. Что сейчас у неё на уме? Явно что-то безумное, потому как зелёные глаза полны замутнённым алкоголем хитрым отблеском, с примесью веселья и азарта. — Я должна вам поцелуй, сэр. Объявляю реванш!

Вот и конец её самоконтроля. Она опрокидывает меня назад, прижимая спиной к стене беседки. Горячими губами прижимается к моим, пальцами вцепившись в мою шею. Мои глаза, очевидно, ползут на лоб, а колдовские изумруды рыженькой довольно зажмуриваются. Я замер на месте, словно статуя. Шарю взглядом по лицу отца и натыкаюсь лишь на радостно-хитроватую улыбку.

Кладу руки на талию охмелевшей леди и начинаю медленно отстранять от себя. Она не поддаётся, прижавшись ко мне всем телом, чуть ли не запрыгнув ко мне на колени. Вижу, как за её спиной отец угрожающе машет мне кулаком. Превосходно просто! Мне даже выпутаться нельзя.

Постепенно её пальцы ослабляют хватку, легко пробегая от основания шеи к затылку и обратно, чем заставляют стадо мурашек пробежать по моей спине. Завтра она будет об этом очень сильно жалеть. Закрываю глаза. Оля, эх, Оля. Почему мы вечно целуемся, когда кто-нибудь из нас пьян?

Она медленно отдаляется от меня, и поцелуй разрывается, её губы ускользают от меня снова. Я продолжаю держать её за талию, а зеленоглазая елейно улыбается, глядя на меня.

— Один: один, мистер О’Хара.

Нагло облизав губы розовым язычком, она смеётся и возвращается на своё место. Отец явно доволен, а я не знаю как себя вести. Надо отнести её в комнату. Она должна проспаться.

— Мы спать. Спокойной ночи.

— Куда ты так быстро понёсся? Мы с Ольгой всё ещё разговариваем!

— Ей надо поспать.

— Райан, пусть идут. Оставь девочку в покое!

— Нет, Рик, давай ещё посидим, ну, пожалуйста?

— Спать!

— Я не пойду!

— Как знаешь! — я рычу ей в ответ.

Не медля более ни секунды, я подхватываю Ольгу на руки, перевешивая её через плечо. Она кричит, стуча кулаками в мою поясницу, но тщетно. Не обращая никакого внимания на её крики и требования поставить её на землю, несу свой ценный груз в комнату. Запираю дверь и сажаю бунтарку на диван. Надо её утихомирить и уложить спать.

— Переодевайся и ложись.

— Не буду.

— Оля!

— Что? Между прочим, нечестно пользоваться собственным физическим превосходством!

— Тебе надо проспаться.

— Просплюсь, я хочу обратно! Мы так хорошо разговаривали!

— Потом поговорите. Быстро ложись!

— А то что?

Она испытующе смотрит на меня, сложив руки на груди, притопывая ножкой, как маленькая капризная девчонка, коей она, собственно, сейчас и является.