Я не стучусь, просто медленно открываю дверь. Блондинка сидит в своём кресле и напряжённо вглядывается в монитор — надеюсь, мы её не отвлекаем. Она поднимает на нас тёплый взгляд карих глаз и улыбается. Чаще всего её кабинет пуст. Ким — главная в медицинском корпусе. Большая часть её работы — бумажная волокита. Обычно она берётся только за очень тяжёлых пациентов и Олю, как бы забавно это не звучало. Ей нравится это рыжеволосое чудо, и она с удовольствием возится с ней.

— Привет, ребята. Чего это вы вдвоём пришли?

— Дома скучно, решили в гости сходить.

— Садитесь. Чай будете?

— Да.

Поворачиваюсь к Оле и хитро улыбаюсь. Первое, что всегда предлагает Ким гостям, — чай. А в нашем случае это может сойти за обед. Второй раз идти в столовую мне не хочется.

— Как со швами?

— Справляюсь потихоньку, но было бы лучше, если бы ты показала мне, как это делать правильно.

— Хорошо, чайку попьём, и я перевяжу.

Кимберли, наверное, самая болтливая в нашем Штабе. С ней можно разговаривать часами обо всём на свете. Она быстро переключается с одной темы на другую, загружая Олю тонами ненужных ей данных, а я не спеша потягиваю чай и жую печенье.

Какого чёрта Райан намекает мне на Олю? Или у меня просто паранойя, или мой отец во всю свою прыть занялся сводничеством. Ну нет, я не буду присматриваться к девушкам, так и влюбиться можно. Тем более присматриваться по наущению отца. В конце концов, у меня своя голова есть на плечах. Сам разберусь.

Мы заканчиваем пить чай, и Ким принимается за Олины руки. Внимательно наблюдаю за каждым движением блондинки, стараясь впитать их в память. В принципе, я всё делал правильно, за исключением повязки. Оказывается, бинты нужно затягивать потуже. Поели, перевязку сделали, пора и капитулировать. Иначе очередные триста тридцать три темы, о которых можно поговорить, окончательно взорвут мне и без того кипящий мозг. Веду Олю в покои, скоро придёт доставка еды, и мы должны быть дома.

Свободное время занимаем разговорами на разные темы, лёжа на диване. Оля благоразумно не касается темы моей матери, и я благодарен ей за это. Не хочу об этом говорить. Что я могу сказать? Она бросила крохотного ребёнка на произвол судьбы, а сама сбежала, поджав хвост, как трусливая малолетка.

Доставка приходит поздновато. Пакеты с продуктами доставляются прямиком из столовой. Тщательно упакованные овощи, мясо, специи и всё прочее оставляют на столе кухни, и мы с Олей принимаемся разбирать сумки. Помогаю ей уложить продукты в холодильник и, когда дело сделано, принимаюсь жарить яичницу. Пора ужинать. Вторая половина дня пролетела как мгновение.

Мою посуду после еды и, возвратившись в комнату, перевязываю Оле запястья. Оба валимся в кровать и засыпаем. Несмотря на дождь и прочие мелочи, день был довольно насыщенным. Рыженькая отключается от реальности почти мгновенно, а я ворочаюсь. Умеет же отец задавать задачки. Почему он постоянно подталкивает меня к Оле? Нет, надо заканчивать мозговой штурм. Разум отключается, за ним следует и тело, я погружаюсь в сон, глубокий и тягучий.

========== XXIII Глава ==========

Я сижу дома с Олей уже десять дней. Мы регулярно ходим на улицу дышать свежим воздухом, болтаем с ней о чём душе угодно. За это время мы сблизились. Я с полной уверенностью могу сказать, что она моя верная подруга. Мне хорошо с ней морально, и я ценю это.

Просыпаюсь я рано, надо приготовить завтрак и собираться к Ким: сегодня она будет снимать Ольге швы. Режу бутерброды, разливаю чай по чашкам и бужу рыженькую. Зелёные глаза медленно нехотя открываются и фокусируются на моём лице. Спать некогда, надо вставать.

— Просыпайся.

— Не хочу.

— Это почему?

Она утыкается лицом в подушку и что-то неразборчиво бормочет.

— Что? — так и не поняв её ответа, осведомляюсь я.

— Я не хочу идти к Ким. Боюсь снимать швы.

— О-о-о, брось. Это не больно.

— А ты откуда знаешь?

— Все говорят, что это не больно, страшно — да, неприятно — да, но не больно.

Зеленоглазая протяжно скулит и садится на кровати. Как бы там ни было, швы снять надо. Это неизбежно.

— Пойдём, чай остывает.

Она согласно кивает головой и медленно сползает с краешка матраса. Я уже не жду, когда она попросит меня отвернуться. Накрываю голову одеялом, а через пару минут мы уже рассаживаемся по стульям и принимаемся за бутерброды. Время поджимает, Ким просила прийти в одиннадцать, а сейчас уже без двадцати. Одеваюсь, и мы направляемся к медицинскому корпусу.

Чем ближе кабинет, тем сильнее дрожит Оля. Её глаза до краёв наполняются ужасом, как только в поле зрения появляется нужная нам дверь. Пересекаем порог кабинета, и я чувствую, как ноги моей спутницы буквально подкашиваются от страха и паники.

— Боже, ты чего такая бледная? — Врач говорит успокаивающим, мягким тоном, но это явно не помогает.

— Она боится, Ким

— Нечего там бояться. Будет немного неприятно — и всё.

Когда в руках блондинки появляются медицинские инструменты, у Оли начинается истерика. Она отказывается подпускать к себе врача. Пытаюсь подойти к ней и успокоить, но не могу, она просит не подходить и меня. Так мы точно ничего не решим.

— Я, конечно, всё понимаю, но швы снять надо, Оля. Придётся потерпеть.

— Не надо.

— Без успокоительного мы не обойдёмся. Хотя… Я знаю, какую штучку мы применим.

Ким роется в своих шкафчиках. Рыженькая дрожит всем телом, а я один не знаю куда деться. Хочу помочь, но не знаю чем.

— Вот, мне надо вколоть это ей.

— Что это? — интересуюсь, нужно же знать, чем она собирается усмирять подругу.

— Препарат её относительно обездвижит, она сможет нормально чувствовать, разговаривать, но сил у неё будет мало. Шевелиться будет вяло. Фактически этот препарат её затормозит.

— Хорошо.

Я делаю шаг к Ольге, а она сильнее сжимается на кушетке. Она пугается ещё больше, хотя казалось, что больше некуда. Практически бросаюсь на Ольгу, придётся держать её. Запястья — настоящая проблема. Аккуратно зажимаю между своих коленей одну её руку, выше травмированного участка, вторую завожу за спину. Зеленоглазая кричит, настолько сильно, насколько может. Я никогда не видел её в такой истерике. Всё-таки она ещё маленькая пугливая девчонка.

Зажимаю ей рот ладонью и отчаянно борюсь с ней. Как только Ким вкалывает успокоительное, Ольга начинает затихать. Попытки вырваться медленно ослабляются, единственное, что осталось в её полной власти, — голос, и она беспощадно срывает его криком.

Ким снимает повязку с одной руки и принимается за шов. Рыженькая взвизгивает и тут же замолкает, сжимая непослушные веки. Она пытается мотать головой в тщетной попытке избавиться от моей ладони и время от времени жалобно стонет. Надеюсь, эта штука ещё и стирает память, боюсь, такое мне даром не пройдёт.

Быстрыми отточенными движениями Ким удаляет швы сначала с одной руки, потом с другой. Оля обмякла в моих объятиях и, оставив даже малейшие попытки выдернуться, смирно сидит на одном месте. Так-то лучше. Убираю ладонь с её лица и просто сижу сзади, поддерживая обессиленное тело подруги.

— Ну, вот и всё, ты дольше боялась и кричала. Значит, так, я сейчас наложу повязку, сегодня ещё пару раз обработай антисептиком, без зелёнки. Завтра можно будет уже не бинтовать руки, но мазь продолжайте мазать три раза в день, пока шрамы не исчезнут совсем. Видишь, они у неё небольшие, это от мази, будешь мазать, как сказала, — рассосутся совсем.

— Хорошо.

— Действие препарата пройдёт примерно часа через два. Хотите, можете это время у меня посидеть, идти она сейчас не сможет. Сил не хватит.

— Я её отнесу. Спасибо, Ким.

— Да не за что.

Беру Олю на руки и выхожу из кабинета. Она безумно лёгкая. Как-то раз я пробовал поднять на руки Джевелс, было тяжело, но терпимо. Синеглазая намного крупнее рыженькой. Она чуть выше, у неё более крепкие руки и ноги, плечи шире. Это всё от тренировок, постоянные физические нагрузки помогают нарастить мышечную массу, оттого Джевелс и тяжелее. Оля вообще напоминает мне крошечную фею, которая питается только росой. Маленькая, хрупкая и худенькая, кажется, она не способна дать отпор даже не обученной сверстнице. Настолько она безобидная.