Прижавшись к моей груди, маленькая бунтарка молчит. Надеюсь, Оля не обижена на меня из-за всего этого. Должна же она понимать, что это необходимая мера.

— Ты злишься?

— Нет.

— Точно?

— Точно. Сама бы я никогда не успокоилась.

— Как ты себя чувствуешь?

— Отвратительно. Я как безвольная тряпка.

— Скоро пройдёт.

— Угу.

Её голос заторможенный и монотонный. Скорее бы это действие проходило, оно мне не нравится.

Очередной поворот — и мы в жилом корпусе, до двери покоев осталось совсем немного, но мы нос к носу сталкиваемся с Каином. Нет, никаких разговоров, мне надо уложить Олю и дать ей отдохнуть.

— Рик. Нам надо поговорить.

Девингем обеспокоен, интересно, что такого могло приключиться, думаю, стоит узнать.

— Пошли ко мне в покои.

— Идём.

Каин открывает дверь, и я вношу зеленоглазую в спальню, укладываю её на диван и подкладываю подушки под голову. Так-то лучше. Ей будет хотя бы удобно.

— Садись, — киваю головой на краешек дивана неподалёку от себя.

За несколько шагов он покрывает расстояние от входной двери и садится рядом.

— Что с Олей?

— Швы снимали, Ким пришлось вколоть ей какую-то дрянь, чтобы успокоить.

— Понятно. Может, пойдём в кабинет?

— Говори здесь. Тут все свои.

Оля и Каин ошарашенно смотрят на меня, а я как ни в чём не бывало улыбаюсь. Забавная реакция. Каин явно не ожидал такого расклада.

— Ладно. Помнишь, на одном из собраний, давно ещё, обсуждалась ситуация в Конго?

— Ну и?

— Там сформировали постоянную заставу. Теперь в Конго есть наша точка, и решается вопрос о передаче управления этой точкой одному из членов совета. Найты хотят, чтобы застава отошла Кайлу, я не знаю зачем, даже смысла и мотивов не вижу, но Джейсон рьяно доказывает Райану, что Кайл -лучшая кандидатура. Я решил, что тебя надо об этом предупредить.

Конго… Зачем туда лезут Найты? Опасная горячая точка, полная вражеских застав. Джейсон хотел выбить от туда русских. Но смысл? Если Кайл получит под руководство Конго, то из-за такой выходки может выйти международный скандал. А раз так, то виноватым будет Кайл, Райану не составит труда объяснить, что ответственность лежит на нём, а значит, и вся вакханалия со шпионами произошла по его вине. Ничего не понимаю. Мысли лезут в голову быстрее, чем получают ответы. Одно знаю точно — что бы ни задумало это паршивое семейство, Конго им отдавать нельзя.

— Что по этому поводу говорит отец?

— Он отмалчивается. Взял тайм аут, чтобы обдумать всё это. Надо что-то делать. Я попытался пикнуть касательно этой ситуации, но меня заткнули.

— Кто и каким образом?

— Кайл припёр меня к стенке. Сказал, что если я ещё хоть раз взвизгну, то Райан узнает о том, как я тренирую группу. А мне, сам понимаешь, это не на руку. Они от меня бегают как от чумы, я их даже собрать не могу. Если Глава узнает об этом, то мне точно не поздоровится.

Значит, Каина они нашли как загнать в угол. Я понимаю своего друга, в его положении действительно лучше молчать. Надо же, как сильно Найты хотят заполучить эту точку в свои руки. Раз дело дошло до угроз, то ставки у них очень велики. Я точно должен во всём разобраться, это нельзя оставлять просто так.

— Ты смотри, как их прижало. Кайл даже не боится действовать. Неужели они совсем не думают о том, что ты можешь рассказать это мне?

— Не знаю, Рик, но мне это не нравится. Стоило тебе сесть с Олей дома, так они как с цепи сорвались.

— С этим надо что-то делать.

Стук в дверь, мы все как по команде поворачиваем голову в сторону входа в покои.

— Ты кого-то ждёшь? — интересуется Каин.

— Нет. Свои все здесь, если бы это был отец, он бы не стучал. Ким бы позвонила. Странно, — удивлённо копошусь в мыслях; действительно, кому нужно ломиться в мои покои? — Войди!

Дверь медленно открывается, и на пороге появляется Джевелс; виновато склонив голову, она делает несколько шагов вперёд и останавливается, бегло окидывая всех нас взглядом.

— Выйди, — рычу. Как она посмела после всего произошедшего вообще заявиться ко мне в покои?

— Рик, я хотела поговорить.

— Уходи, я тебе всё сказал ещё тогда.

Оля еле заметно толкает меня в спину, я оборачиваюсь на неё и непонимающе смотрю в зелёные глаза. Рыженькая хмурится и кивает головой в сторону Джевелс. Не понял, она что, хочет, чтобы я с ней поговорил? Она чуть не умерла из-за синеглазой, но всё равно жалеет её? Безумная девчонка.

Недовольно фырчу и поднимаюсь с дивана. Что ж, попробовать можно. Только что нового она мне скажет в своё оправдание?

— Пошли в мой кабинет.

Джевелс плетётся за мной следом и закрывает за собой дверь комнаты. Сажусь в своё кресло, внимательно наблюдая за незваной гостьей.

— Ты, кажется, хотела поговорить.

— Да. Рик, прости меня, пожалуйста. Я знаю, что ужасно поступила.

— Напомни мне, в который раз я должен тебя простить?

— Просто, пойми, когда с тобой в покоях сидит другая девушка, я с ума начинаю сходить. Как только представляю, как вы спите с ней в одной кровати, так меня сразу передёргивает. Я люблю тебя и хочу быть с тобой, быть твоей. Все эти десять дней я думала над произошедшим, не решалась подходить к тебе, дала остыть. Знаю, что не права. Я была готова сказать ей что угодно, только оградить тебя от неё.

— Хватит. Я слишком много спускал тебе с рук.

— Чего ты хочешь? Я всё сделаю! Обещаю, я её больше не трону, если хочешь — извинюсь перед ней. Только прости меня, пожалуйста, давай всё вернём.

— Тебе не противно так унижаться?

— Ради того чтобы ты меня простил, я готова на всё.

Дура. Что мне теперь с ней делать? Простить — значит вернуть всё обратно, значит, опять её выходки сойдут ей с рук. Я не хочу возвращать наши отношения. Не смогу чувствовать себя рядом с ней по-прежнему комфортно. Никогда не буду уверен в её действиях и словах. На её глаза наворачиваются слёзы. Держи себя в руках, Рик, она знает, на что нужно надавить. Не поддавайся, возьми себя в руки.

Не простить её — всё равно что угробить все наши отношения, в том числе и дружеские. Как можно выкинуть часть своей жизни? Кусок своей истории. Мы с ней знакомы с детского корпуса, она сиротка. Синеглазая быстро влилась в наш с Каином крохотный коллектив и дополнила его. Втроём нам было всегда весело и хорошо. Потом нам стукнуло по шестнадцать. Та ночь, страсть, взбудоражившая молодую кровь, первый секс, не на шутку вскруживший неокрепший юный разум.

Она смотрит на меня, а я не знаю, что сказать: мне жаль её. Борюсь с самим с собой, осознавая, что она всего лишь расчётливо дёргает за нужные рычаги и бьёт по хорошо известным слабым местам. Джевелс знает, что я не выношу женских слёз, они действуют на меня особенно. Я начинаю чувствовать себя виноватым и хочу как можно скорее прекратить всё это. Здесь я бессилен.

— Прощать тебя — не моя задача. Ты виновата в большей степени не передо мной, а перед ни в чём не виноватой девчонкой. У нас с ней ничего не было, она просто живёт у меня, живет потому, что я защищаю её от твоего напарничка. Потому, что мне нравится, что она живёт рядом, ясно? Она моя подруга. А ты знаешь, как я отношусь к друзьям. За неё и за Каина я кому угодно глотку порву. Ты говоришь, что любишь меня. Тогда почему ты изводишь тех, кто мне дорог? Пренебрегаешь моими решениями и делаешь, как тебе хочется? Ты понимаешь, что из-за твоей выходки Оля чуть не умерла? Ты хоть иногда задумываешься над своими действиями?

— Прости.

— Я думаю, нам с тобой лучше остаться друзьями. Не хочу больше никаких отношений. С меня хватит. Общаться — да, но не больше.

Джевелс застывает на одном месте и растерянно шарит глазами по помещению. Я действительно больше не хочу с ней никаких отношений. Порвать с ней общение — выше моих сил, мы слишком давно знакомы, и она слишком дорога мне как друг, чтобы просто так ею разбрасываться.

— Значит, это конец?

— Постельных отношений — да.