Практически навзрыд, задыхаясь от собственных всхлипов, я выпаливаю ему всё, что приходит на ум. Он покорно выслушивает всю мою тираду, внимательно вглядываясь в мои глаза. Что он там такого увидел?

- И наконец, ты. Тебе не надо будет больше терпеть меня в своих покоях. Я больше не буду путаться под ногами. Не буду мешать. Всем станет легче. Я здесь чужая, никому не нужная, лишняя. Я хочу уйти. Отпусти меня.

Бережно он отстраняет мою ладонь от своих губ и подсаживается рядом. Нет. Нет. И ещё раз нет! Снова эта чёртова уловка. Снова он обнимет меня, и я растворюсь в нём. Нет! Почему он всегда делает это, когда я начинаю плакать? И тем не менее, он повторяет это вновь. Выбрасываю белый флаг. Мне слишком хорошо в его объятиях, и я не могу отказываться хотя бы от таких крох его прикосновений и внимания. Продолжаю реветь, то ли от обиды, то ли от собственного бессилия. Уже и сама не пойму.

- Оля, ты никому тут не мешаешь. Я обещаю, как только у меня появится возможность организовать твою депортацию, я её обязательно использую, слышишь? Ты не будешь жить здесь всю жизнь, я сделаю всё возможное. Ким – врач. Это её работа возиться с пациентами, ты зря думаешь, что ты одна постоянно доставляешь хлопоты, у неё таких полштаба, Оленька. Джевелс, плевать на неё, я не её собственность и не ей решать, кто будет в моих покоях, а кто нет. С чего ты взяла, что ты мне мешаешь? Оля, ты мне никогда не мешала, малышка, ну сама посуди, неужели, если бы ты мне мешала, я бы до сих пор держал тебя у себя? Ты никому здесь не мешаешь. Ты – самый безобидный и добрый человек, которого я вообще когда-либо в своей жизни видел, как ты можешь кому-то мешать?

- Мало ты знаешь о своей любовнице. – хмыкнув, гнусавым голосом парирую я. Ненавижу свой голос после слёз. - Всё не так безобидно. Они все хотят, чтобы я умерла. Она, Кайл, все.

- Не все. Мы все здесь переживали, Оля. Пока Ким занималась тобой, мы с отцом сидели в её кабинете, мы оба переживали, правда. Чего я не знаю о Джевелс? Расскажи мне всё, что бы действовать, Оля, я должен знать, как можно больше. Как я могу защитить тебя, если ничего не знаю?

Вряд ли ты захочешь это знать. Но я скажу. Не всё, но основное.

- В тот день, на соревнованиях, она не просто спросила, как меня зовут.

- Что она тебе сказала?

- Она потребовала, чтобы я оставила тебя в покое, сказала, что Рик Райан O’Хара принадлежит ей и, если я не перестану путаться у неё под ногами, то она найдёт способ меня убить. Я не стала тебе говорить, не хотела портить ваши отношения. А сегодня она пришла в твои покои. Не знаю, как она зашла. Я услышала, как ключ прокручивается в замке, подумала, что ты пришёл. А там она. Она сказала: «Видишь, он уже неделю как не приходит, а знаешь почему? Он тебя ненавидит, ты ему мешаешь. Он просто не знает, как от тебя избавиться. Не волнуйся, ещё немного и он выбросит тебя куда подальше», и ушла. Я поверила ей. Долго думала, как быть, не знала, что мне делать. Поняла, что никому не нужна, что всем только мешаю, поэтому решила, что это лучший выход. Я взяла нож с кухни, написала тебе записку и пошла в ванную. Я слышала, как входная дверь открылась, и потом потеряла сознание.

На секунду он цепенеет от услышанного. Его гнев практически осязаем. Мышцы тела Рика невольно напрягаются и я, прижатая к его груди, ощущаю эту игру организма. Такую злость тоже невозможно отыграть настолько блестяще. Сероглазый действительно взбешён. Выходит, что всё, что она говорила мне – не правда? Иначе с чего бы ему психовать? Почему он не вспоминал обо мне так долго, а тут пришёл сразу после того, как она подтолкнула меня к самоубийству? Он что-то узнал. Не иначе. Вряд ли я узнаю об этом. Не это сейчас важно.

Его рука обнимает меня чуть крепче, чем секунду назад, а второй он успокаивающе поглаживает меня по спине. Когда-нибудь я сойду с ума от его выходок. Как злиться на него, если он ведёт себя так? Поцелуем в макушку он окончательно добивает меня. Я всё ещё реву как кит, но злость на него потихонечку испаряется. Ласковый мерзавец.

- Тише, не плач, не надо. Это не правда, я никогда такого о тебе не говорил. Если бы я хотел от тебя избавиться – выслал бы тебя из своих покоев, а не бегал бы из них сам. Всё не так.

- А как?

- Тренировки с группой забирали у меня все силы, Оля, Джевелс перехватывала меня, и я шёл к ней. Я не буду врать и оправдываться, в этом нет смысла, я не находил в себе сил добраться до собственных покоев. Знаю, что поступил чертовски отвратительно, знаю, насколько виноват. Прости меня, пожалуйста.

- Что ты почувствовал, когда увидел меня в ванной?

Это действительно безумно важно для меня. Я нахожу в себе силы и отодвигаюсь от его груди для того, чтобы посмотреть ему в глаза. Хочу видеть их. Если он попытается сфальшивить, то я увижу. Он мешкает. Почему? Придумывает или просто не знает сам, что испытал? Дай бог второе. О’Хара, дай мне надежду.

- Я испугался Оля. Испугался, что опоздал и что ты умерла. Я возненавидел себя за то, что виноват в этом. Что не уследил, не предотвратил всё это. Почувствовал пустоту, словно что-то в моей жизни рухнуло.

Это то, что я хотела услышать. Я ему не безразлична. Ему не всё равно, что со мной будет. Его любовница соврала. Ему не плевать! В груди все трепещет от счастья. Влюблённая идиотка. Несколько часов назад ты резала вены, а теперь сидишь с ним в обнимку, счастливая, что ему всё-таки не плевать на тебя. Постепенно я успокаиваюсь и почти прекращаю плакать, лишь редкие слёзы по проторенным дорожкам продолжают капать на его рубашку. Словно маленькую, он усаживает меня на своих коленях и освободившейся ладонью бережно смахивает капли с моего лица. Из всех мужчин на земле мне приспичило влюбиться в самого непредсказуемого, закрытого и бестолкового разгильдяя в шпионской форме. Не удивительно. В этом вся я.

- Я тебе верю. Не знаю почему, но я верю.

Вновь верю и вновь безотрывно вглядываюсь в его выразительные глаза. Он мечта. Не достижимая и масштабная. Самой от себя противно. Где это видано, чтобы девушка бегала за мужчиной? Боюсь, что по-другому с ним не будет.

- Оля, пообещай мне, пожалуйста, кое-что?

У него точно что-то слипнется от такой наглости.

- Что?

- Кто бы что бы, тебе ни сказал, чем бы тебе не угрожали, говори мне об этом. Для того, чтобы защитить тебя, мне нужно знать, от чего тебя защищать. Не смотри на мои отношения с этими людьми, не бойся их испортить. Говори мне, что тебя тревожит, ладно?

- Хорошо.

- И ещё, пообещай мне, что больше никогда не будешь предпринимать попытки самоубийства. Для меня это очень важно.

- Обещаю. И ты мне пообещай, что больше не будешь исчезать так надолго.

Мой голос скорее напоминает обиженного карапуза, надувшего губки. Обезоруживающе улыбнувшись, он отвечает всего одним словом, по тону, больше похожим на клятву:

- Обещаю.

Мягко глядя мне в глаза, он бережно заправляет пряди волос мне за ухо и вновь прижимает к себе. Какая злость? Я разве злилась? Нет, что вы. Просто в следующий раз я не буду вены резать. Я ведь пообещала. Всего лишь покалечу его сковородой. Пусть познает масштабы русской экзотики, чёртов хитрый американец!

- Знаешь что, давай, если Ким тебя отпустит, пойдём в покои, что думаешь?

- Можно, мне здесь не нравится.

- Посиди тут, а я поговорю с ней.

Он исчезает за дверью, а я вновь коротко и идиотски улыбаюсь всему произошедшему. Какой позор. Хорошо, что меня не видят родители. Спустя небольшой промежуток времени он возвращается и с невообразимой лёгкостью подхватывает меня на руки. Все эти события до безумия вымотали меня, и я обессилено прижимаю голову к его корпусу. Наследник долго, поворот за поворотом, преодолевает коридоры, а я погружаюсь в сон. Больше нет сил. Успокоенный организм и расцветшая от последнего разговора душа предательски засыпают, не давая в полном объёме насладиться его близостью.

========== XXI Глава ==========

Прохладный утренний воздух наполняет комнату, тоненькие золотые лучи пронзают занавески, а мне, как всегда, не спится с утра пораньше. Весь организм после вчерашнего желает выспаться, а голова забита разными мыслями. С таким раскладом спать точно не получится.