Размеренными, спокойными шагами отец подходит ко мне и протягивает руку.

— Вставай.

Его голос строгий, не терпящий препирательств, я пытаюсь заставить непослушное тело шевелиться, но тщетно: меня не слушаются ни ноги, ни руки.

— Я не могу.

Мой голос сбивчивый и тихий, это ещё сильнее распаляет отца. Взгляд серо-голубых глаз становится ещё жёстче, а голос ещё более строгим.

— Можешь. Я сказал: вставай.

Я смотрю на него, скорее всего, умоляющими глазами и отрицательно мотаю головой.

— Или ты найдёшь в себе силы встать и доказать, что ты сильный, или ты останешься лежать здесь и покажешь всем, что ты слаб.

Он медленно проговаривает каждое слово, и они действуют на меня как красная тряпка на быка. Заставляю дрожащие руки и ноги подчиняться своим командам и силюсь подняться с пола. Сначала встаю на четвереньки; покачиваясь из стороны в сторону, как пьяный, пытаюсь удержать равновесие на двух ногах и осторожно встаю в полный рост.

Отец смотрит на меня, не скрывая довольного вида и гордости, которой полнятся его глаза. Он бросает ровно такой же взгляд в сторону застывших от удивления Найтов и Каина с Тейлором, видимо, они явно не ожидали того, что я поднимусь.

Устало плетусь к скамейке вместе с Райаном и буквально падаю на неё. Полотенцем вытираю капли пота со лба и шеи, жадно глотаю воду и лью её себе на голову. Я бы сейчас с удовольствием проглотил пару тройку льдинок, чтобы охладиться изнутри.

— Не пей слишком много, сразу после такой нагрузки это вредно.

— Как? Ты же бежал намного медленнее меня, как так получилось?

— Я ещё в начале знал, что так будет.

— Но почему?

— Рик, не надо выжимать себя на самом старте — ты ускорился на первых же кругах и выдохся к середине дистанции. Ты загнал себя, а что в итоге? Свалился на дорожке и отказывался встать. Ключ к победе не в отрыве, Рик, здесь важно найти свой темп, такой, в котором тебе удобно бежать. И тогда ты сможешь спокойно пройти не только пять километров, но и намного больше. Заметь, я всю дорогу плёлся за тобой и обогнал только в конце. Важно ускориться не в начале, когда у всех полно сил, важно сделать это в конце, когда противники выдохлись. Ты экономишь силы для победного рывка. Понимаешь?

Кажется, до меня дошло: он знал, что я рвану вперёд, а значит, быстро выдохнусь, поэтому шёл рысью и позволил мне увеличить отрыв; а потом я иссяк, и ему не пришлось этот отрыв и сокращать то, я сам его сократил, сбавив собственный темп.

— Да, теперь да.

— Запомни это, завтра тренировка начнётся с такой же пробежки, где мы выберем темп.

— А как же Каин и Кайл? Они наверняка задумались над всем этим.

— Ты думаешь, они поймут этот урок? Не думаю. Посмотри на них. Кайл помешан на боях, он будет готовиться к ним, и бег его мало интересует. Каин всерьёз взялся за свои пробелы, до бега там тоже не дойдёт. Даже если они что-то и поняли, всё равно держи темп, ускоришься на последних кругах в зависимости от разрыва.

— Хорошо.

— Отдохнул? А теперь поднимай свой зад и идём метать ножи.

Сделав ещё пару глотков воды, поднимаюсь и шагаю за отцом. Пусть тренировки с ним дико выматывают, зато от них есть польза. Метал ножи я всегда хорошо, из рамок дополнительного оружия они мои самые любимые. Каждый шпион в обязательном порядке изучает технику ближнего боя, учится искусству боя с применением разного холодного оружия от шпаг до мечей, владению огнестрельным оружием и прочей шпионской аппаратурой. Нас учат стрелять из всего, чего можно и чего нельзя; стандартно в набор экипировки входят два пистолета с глушителями, забавные вещицы, маленькие, но очень ретивые. Смахивают на Глок, только сильно модернизированный — такие выпускаются только для снабжения шпионских Штабов, их нет даже на чёрном рынке. Из такой удобной штучки можно стрелять очередями, а можно палить поодиночке, удобное оружие в случае внезапной атаки. В качестве холодного оружия в шпионском наборе используются две катаны. Катана — лучшая представительница холодного оружия на земле, эта самурайская сабля издавна славится своей непревзойдённой остротой и лёгкостью. Если научиться грамотно с ней обращаться, то такое оружие может спасти тебе жизнь всего лишь одним ударом.

Всё остальное обычно используется в рамках дополнительного оружия. Одни осваивают лук, иные приспосабливаются к гранатам, третьи практикуют метание ножей. Это не весь список шпионских навыков, но мне хватает с головой: сейчас мой разум тратит всё свое внимание на тренировку, а не на размышления.

Беру со стойки несколько ножей и бросаю их в мишени; отца явно не устраивает простое метание, и мы переходим на метание в движущиеся цели. Мишени на роликах движутся из одного угла тренировочного поля в другое, а я прицеливаюсь в них, стараясь попасть в центр. Довольно кивнув головой, Райан кивком указывает мне на стрелковый тир — только вот оружие в нём настоящее.

Разбираю и собираю по секундомеру два Глока и только после этого приступаю к стрельбе. Палю по мишеням что есть духу и попадаю почти по каждой из них, за исключением тех, что движутся резкими рывками. С меткостью у меня всегда всё было нормально.

— Молодцом, теперь пора отрабатывать рукопашный бой.

— Может, завтра?

— Никаких завтра! Всё сегодня.

Он непреклонен; как я буду драться, если у меня нет сил? Соберись, нытик, никто и не говорил, что будет легко.

Место для тренировочных рукопашных боёв всегда было хорошо оборудовано: пол устелен множеством матрасов, которые при необходимости смягчат падения — оно и к лучшему, чувствую, сегодня я налетаюсь вдоволь.

Мои догадки верны, я падаю и поднимаюсь снова; за следующей комбинацией ударов моих сил едва хватает на то, чтобы зацепить отца, о том, чтобы уронить его на матрасы, я вообще молчу. Он явно недоволен всем происходящим, видимо, на данный момент всё совсем плачевно.

— Соберись, Рик!

— Я пытаюсь.

Он делает захват и выворачивает мою руку так, что я максимально выгибаю спину. Больно. Тихо и приглушённо скулю в ответ на его действия, но Райан не останавливается. Подножка — и я опять целуюсь с матрасом. Если он не сбавит обороты, то после следующего падения я точно не найду в себе сил встать.

Найты уже давно смылись из тренировочного зала, чуть позже ушёл и Каин, только я один, как последний козёл отпущения, отдуваюсь со своим тренером.

— Вставай, Рик.

— Нет, я больше не встану, не могу. Мне нужно отдохнуть. У меня всё болит.

Ноги и руки пробивает дрожь, спина нестерпимо ноет, а голову терзает пульсирующая нескончаемая боль. Желудок вышел из-под контроля и требует еды. Я ушёл из дома утром, а сейчас время близится к ужину. С самого утра я не ел и фактически не отдыхал, как жаль, что здесь нет Ким, она бы уже давно накинулась на отца и прекратила эту тренировку. Чувствую себя мазохистом, весь день выношу над собой физические издевательства, но покорно продолжаю их терпеть. С меня на сегодня хватит, если он сейчас же не отпустит меня в покои, то даже бульдозер не поможет ему поднять меня с матраса!

— Вставай или я тебя подниму сам.

Как хорошо, замечательный сервис, мне даже шевелиться не придётся. Матрас подо мной кажется таким уютным и мягким, что, честно говоря, мне даже вставать не хочется.

— Поднимай.

— Ясно… Твои требования, террорист?

— Отпусти меня в покои. Я хочу есть, спать и отдохнуть.

— Иди, завтра мы начнём с того же самого. К соревнованиям я с тебя сто потов сгоню, это для твоего же блага.

Может быть, и для блага, только вот от разрешения улизнуть в покои я буквально подскакиваю с места, но вся моя прыть быстро испаряется. Дрожащие ноги тащат меня к покоям из последних сил. Копошусь в кармане спортивных штанов в поисках ключа, не дай Бог я потерял его где-то в зале, тогда я точно упаду прямо здесь и буду ночевать под дверью.

К своему великому облегчению, я нахожу ключ и открываю дверь. Оля испуганно вглядывается в моё лицо, видимо, у меня действительно жалкий вид. Плетусь к кровати и валюсь на неё лицом в низ, я не в силах снять вещи, не в силах разуться, мне впервые за день хорошо. Хочу есть, живот призывно урчит, но я плюю на это: не смогу заставить себя встать.