Она стоит спиной ко мне и колупается с чашками, очевидно, зеленоглазая не слышала моих шагов к кухне и не видела того, как я прижался к дверному косяку. Всё, что на ней надето сейчас, — трусики и моя футболка. Ожесточённо борюсь с желанием зарыться носом в её волосы и вдохнуть их запах, обвить руками осиную талию и притянуть её к себе. Оля движется по кухне, купаясь в ярких солнечных лучах, проникающих через окно, словно мираж, грозящий вот-вот исчезнуть.

К сожалению, всё её труды пошли впустую, я не планировал завтракать, иначе на тренировке буду чувствовать себя бегемотом; просто составлю ей компанию и попью чая. Дозаправка своих восьмидесяти процентов жидкости в организме мне не помешает.

— Давно ты здесь?

— Минут пять уже точно.

Да, я уже больше пяти минут пилю тебя взглядом, Оля.

— Садись, чай уже готов.

— Спасибо.

Медленно потягиваю чай, рыженькая периодически украдкой пытается меня разглядеть, но стоит ей встретится с моим взглядом, как её щёки наливаются румянцем. Странное дело, всегда, когда мы встречаемся взглядами, она виновато отводит глаза и краснеет, но почему? Хотелось бы мне это знать.

Бросаю взгляд на часы — до тренировки осталось полчаса, надо собираться. В шкафу кучи рубашек, брюк и только один спортивный комплект — вот что с людьми делает дресс-код. Натягиваю на себя борцовскую майку и тренировочные штаны до колена, да, в них мне определённо будет удобно и легко. Зашнуровав кроссовки, шагаю к выходу, но меня останавливает Оля.

— Удачи.

Её смущённый робкий голосок и искреннее пожелание заставляют меня улыбнуться. Не знаю почему, но мне приятно слышать от неё эти слова, от Каина я сейчас поддержки не дождусь, как-никак мы соперники. Отец не станет сыпать пожеланиями, ему нужен результат, который я обязан выдать. Единственный, кто ещё может меня взбодрить, — Ким, но вряд ли отец позволит ей сантименты в мой адрес.

После того как Джевелс оказалась в моих покоях, я по несколько раз проверяю за собой дверь перед уходом: не хочу новой порции подобных приключений. Плетусь к тренировочному залу, оказывается, все уже в сборе: Каин и Кайл терпеливо чего-то ждут, и оба приветственно кивают мне. Надо же, что это стряслось с Кайлом, он со мной поздоровался — вот это да. Подхожу к ним; в конце концов, пора становиться взрослее и хитрее, буду вымещать весь пыл в боях, а не в словесных перепалках.

— Давно вы здесь?

— Минут пятнадцать, всё это время они что-то напряжённо обсуждают.

Кайл кивает в сторону Райана, Джейсона и Тейлора.

— Почему они в спортивной форме?

— А ты не знал, — изумляется Кайл. — Нас будут тренировать наши отцы, а Каина — Тейлор.

О нет. Вот чёрт. Мне крышка. Если тренировать в течение всей недели меня будет отец, то я, скорее всего, буду еле переставлять ноги. Только не это. Я помню парочку занятий с ним; бешеный темп тренировок, безусловно, его почерк. Это ужасно.

— Я смотрю, тебя тоже этот момент не устраивает, Рик.

— С чего они вообще решили тренировать нас сами?

— Всё началось, как всегда, со слов: «А давай-ка вспомним свои кураторские годы…» — и понеслась.

— Ясно.

Они недолго разговаривают и, вероятнее всего, наконец сходятся в едином мнении; потом, улыбаясь, идут в нашу сторону.

— Готовы, бойцы?

От отцовской широкой улыбки меня бросает в дрожь, уже представляю, как на четвереньках поползу в свои покои после тренировки, взмыленный хуже гончей, выжатый как сотня лимонов.

Мы обречённо отвечаем: «Да», — и покорно расходимся вслед за своими тренерами, один только Каин светится, как лампочка — ну конечно, Тейлор замечательный тренер, он был куратором нашей группы, когда мы проходили обучение. Лучшего учителя здесь, в штабе, я и не припомню.

— Давай начнём с самого простого. Сейчас пробежим пять километров, потом приступим к метанию ножей и стрельбе, после перейдём к рукопашному, а под конец займёмся полосой препятствий.

О да, прощайте физические силы, и здравствуй боль во всех частях тела от перегрузки мышц, давно не виделись. Соберись, Рик, отец с тебя живьём не слезет, пока ты не выдашь ему достойные результаты.

— Ты будешь с секундомером?

— Если ты собрался бежать пять километров по секундомеру, то я, конечно, могу замерить время; но, думаю, это лишнее. Мы просто пробежимся для разминки.

— Мы?

— Да, мы сделаем это вместе, в конце концов, если я хочу от тебя хороших результатов, то должен, как отец, сам подавать достойный пример. Готов?

— Пожалуй.

— Готовься, сейчас папочка тебя сделает.

Ого, да его тянет на юмор! Надо же, может, моя ситуация и не такая плачевная, особенно, если я сам его выжму. Утомив его, я автоматически освобожусь от тренировок на сегодня. Ухмыляюсь в ответ на его слова и встаю в стартовую стойку, начнём проверку бортовых показателей. Жажда — в норме, энергия — на максимуме, сцепление с дорогой — есть, желание обогнать отца — беспредельное. Да, я определённо готов.

По команде «Старт» немедля срываюсь с места и мчусь во весь опор, я должен увеличить отрыв, тогда ему точно не обойти меня. Пять километров -это приблизительно двадцать пять кругов по стадиону, придётся хорошенько напрячься, но я смогу. На бегу оборачиваюсь назад и вижу, что отец бежит медленно, фактически идёт рысью — так он меня точно не обойдёт.

Пока мы наматываем круги по стадиону, Найты отрабатывают тактику ближнего боя; мельком посматриваю за ними, было бы ценно изучить возможности Кайла и его фишки с расстояния, нежели в ближнем бою на самом себе. Стоит заметить, что они оба здорово ведут бой. Каин с головой ударился в метание ножей, это всегда было его слабым местом.

Идёт уже седьмой круг, я сбавил прыть, увеличив отрыв на три круга, и снова подбираюсь к отцу; пролетая мимо него, вижу злорадную ухмылку. Он хитро улыбается и укоризненно качает головой, что я делаю не так? Ведь я выкладываюсь по полной.

Пятнадцатый круг, я уже не бегу, темп моих передвижений даже быстрой ходьбой назвать нельзя, мягко говоря, я просто устало плетусь по стадиону. Отец бежит ровно в том темпе, в котором начал преодолевать дистанцию, разрыв, с трудом доведённый мною до пяти кругов, сократился уже до трёх и продолжает стремительно уменьшаться. Надо что-то предпринимать. Бежать уже нет сил, но до финишной черты ещё десять кругов. Перебарываю желание остановиться и отдышаться, я должен бороться. Благо, что перед началом тренировки я прихватил с собой свой Walkman и наушники.

Извлекаю из кармана плеер и включаю музыку на полную громкость, в голове продолжая отсчитывать ненавистные круги и сократившийся до одного круга отрыв с отцом. Музыка — вот что меня спасает. Под неё даже ноги передвигаются охотнее. Увеличиваю скорость и держу разрыв, но чувствую, что скоро выгорю. Силы медленно испаряются, с ними исчезает и скорость. Она постепенно сводится к минимуму, чувствую себя загнанной лошадью, взмыленной и обессиленной. Жажда выжигает лёгкие изнутри, воздух кажется нестерпимо горячим, но пути назад нет, я должен бежать.

До финишной черты остаётся всего три круга, мой отрыв улетучился, отец чуть позади меня. Я настырно не сбавляю скорость и иду вперёд, с трудом заставляя себя переставлять ноги. Все забыли про тренировки и наблюдают за нами, внимательно и безотрывно ожидая развязки.

Я выжимаю из себя все остатки и возможности, разгоняюсь до своего максимума и чувствую, как кровь стучит в ушах, как пульс ускоренным ритмом отдаётся в моей голове, в каждом моём шаге. Но мой максимум сейчас напоминает стартовый отцовский минимум. Он увеличивает скорость бега и обходит меня на предпоследнем круге, быстро и без колебаний. Секундное замешательство — и я бросаюсь вперёд, не знаю, откуда берутся силы, откуда пришла скорость, но останавливаться нельзя. Я иду чуть позади него, когда мы начинаем последний круг; пытаюсь обогнать, но он блокирует мне все пути, я могу его обогнать, я должен.

На второй половине круга я окончательно выгораю, ноги уже не слушаются команд, колени самовольно подгибаются, и я падаю, не дойдя до финишной черты совсем немного. Я загнался. Ошалело хватаю воздух ртом и даже не пытаюсь встать с пола, на это просто нет сил.