— Теперь домой?
— Да, у меня на сегодня все фокусы закончились.
— Как хорошо, что у меня есть один трюк в рукаве, — многозначительно улыбаясь, отпивает вино соблазнительница. И тут я вспоминаю про её ответное алаверды. Точно. Напрочь забыл об этом.
— Тогда нам надо домой как можно скорее.
— Не думала, что ты настолько любопытный. Рик, давай машину поведёт кто-нибудь другой? Ты выпил… Не хочу, чтобы что-нибудь случилось.
— Расслабься, все отлично. Я нормально себя чувствую. Отец не любит, когда за рулём его Форда сидят посторонние, а потому поведу сам. Если почувствую, что на сегодня с вождением лучше завязать, то обязательно уступлю руль. Идёт?
— Ладно.
Поблагодарив Шона за отменную кухню, мы уходим к Форду. Усаживаю Олю в авто, а затем оказываюсь в водительском кресле и сам. Завожу мотор, но тот, в свою очередь, отвечает мне бесплодными потугами. Какого…
— Превышена предельно допустимая концентрация уксусного альдегида в воздухе. В запуске автомобиля отказано. Управление транспортным средством в состоянии алкогольного опьянения может навредить вашему здоровью.
Обалдевшим взглядом смотрю на бортовой компьютер Мондео.
— Охренеть, — присвистываю.
Эта падла ещё и содержание алкоголя в моём организме по воздуху определяет? Вот зачем отцу такая гадость в машине? Чтобы если что не иметь возможности сесть за руль? Бред, а если ситуация жизни и смерти и всякое такое? Интересно, а если я просто буду сидеть в машине, то она один черт не заведётся? Или у неё есть какой-то хитроумный датчик недалеко от водителя конкретно? Сколько вопросов… И ни одного вразумительного ответа.
— Даже машина и та против, — хихикает Оля.
— Ладно, пойдём другим путём.
Набираю номер начальника Отцовской свиты и вкратце обрисовываю сложившуюся ситуацию, ощущая на том конце трубки короткий смешок. Ишь ты, смешно им видите ли. Гадство. Спустя достаточно короткий отрезок времени до нас добирается трезвый водитель. Пусть развлекается. Забираю свою рыженькую на заднее сидение и там, растянувшись поперёк сиденья, мы вновь попадаем в объятия друг друга. О, да. Что ещё нужно? Вообще больше ничего. Можно даже меня из Форда не вытаскивать. Могу пожить и тут. До сих пор не верится, что все эти нервы и переживания позади и теперь мы оба признались в чувствах в открытую.
За разговорами обо всяких невероятно романтичных глупостях и нежными прикосновениями, совсем не замечаем, как отцовская машина оказывается в родном боксе. Оперативно, даже слишком, или все от того, что счастливые часов не наблюдают? Скорее второе. Сомневаюсь, что паренёк оказался совсем отчаянным и откровенно лихачил за рулём любимого авто Главы.
Пожав водителю руку, забираю ключи и принимаюсь вытаскивать вещи из багажника. И вновь все моё внимание приковывает к себе безликий бумажный пакетик. Что же там такое? Неспроста ведь она продолжает выдерживать интригу. Юрко Оля выуживает его из машины. Я даже не успеваю отреагировать. Шустрая какая. Пусть так. Все равно вот-вот узнаю, что за сюрприз она мне приготовила.
Стойко и мужественно тащу две пары коньков и витраж домой, осторожно лавируя в лестничных проёмах с достаточно объёмным стеклом. Не хотелось бы его разбить, жаль пустить столько стараний насмарку. Возле двери, визгливо подвывая от счастья, нас встречает Тамерлан. Без устали виляющий хвостом комок шерсти ластится к ногам.
— Бедняга, он наверное весь день голодный.
— Я просил Каина за ним приглядеть. Он должен был его кормить.
— Это хорошо.
Она тискает щенка, а я утаскиваю все наработанное сегодня непосильным трудом фигуриста и витражиста в кабинет. Уф. Пусть там полежит. Завтра найдём всему этому место. Сейчас у меня несколько иные планы. Хитро ухмыльнувшись, я выхожу в спальню и притягиваю Олю в свои объятия. Я и раньше не встречал сопротивления, однако, теперь имею право делать это абсолютно законно, что не может не радовать.
— Может, выпьем шампанского? — мурчу в самое ухо Оле, как заправский змей искуситель.
— Форд же тебе четко сказал: “превышено допустимое значение”.
Прикрываю глаза. М-м-м, издеваться изволите, Ольга Дмитриевна? Ты теперь моя, могу и отшлёпать. О, да… Даже приятная дрожь по телу пробежалась от этих мыслей. Но напирать не стану. В конце концов, для неё это важный шаг и я уважаю это. Чуть перетаптываюсь на месте, изображая подобие танца.
— Да бог с ним с Фордом. Шампанское, клубника со сливками, лёгкая музыка, ты и я.
— Почему-то мне кажется, что ты пытаешься меня соблазнить.
— Вполне возможно, — оставляю лёгкий поцелуй на её нежной шейке. — Но этого не будет, пока ты сама не пожелаешь. Подталкивать и вынуждать я не буду.
— Хорошо, давай шампанское и все прочее. Можно попросить твой ноутбук? Он мне нужен… Для сюрприза. А, да, и Катану… В ножнах.
— Катану не дам, она очень острая.
— Во-первых, я осторожно, во-вторых, я не буду вынимать её из ножны.
Любопытный чертик в моём сознании поднимает свою рогатую голову, и принимается буквально воспламенять мою и без того больную фантазию. Ноутбук? Пусть будет так. Правда, касательно оружия я крепко сомневаюсь, но, в конечном счете, сдавшись под натиском её решительного взгляда, я повержено поднимаю руки в воздух. Киваю головой и приношу необходимое из кабинета. Оля сосредоточенно роется в ноутбуке, а я принимаюсь накрывать импровизированный стол. Подкатной тумбочки будет достаточно для заявленного ассортимента продуктов.
— Когда я скажу, нажмёшь вот сюда. Ладно?
Удивленно киваю, выставляя бокалы на тумбочку. Взяв пакет и оружие, рыженькая скрывается за дверью ванной комнаты. Таращусь в монитор. Она нашла какую-то песню и хочет, чтобы я запустил её по сигналу. Зачем для этого она ушла в ванную? В пакете какое-то нижнее бельё? Или они и вовсе всё-таки решилась зайти в магазин для взрослых? Боги мои, от предвкушения даже сидеть ровно не могу. Что задумала эта дьяволица?
Томительное ожидание все больше подогревает интерес, доводя его до невероятного уровня. Даже Тимка, будто бы понимая мой накал, терпеливо уселся возле кровати и ждёт. Откидываюсь назад на локти, если она хочет, чтобы я сдох от любопытства, то идёт правильным путём. Практически готов умолять её ускориться, как вдруг дверь в ванную чуть приоткрывается. Сердце пропускает удар и, совершая кульбит, ухает вниз, беспощадно окатывая жаром организм.
— Включай.
Подчиняюсь отданной команде и жму на саундтрек. Плавная музыка, с примесью восточных барабанов и лёгких напевов наполняет комнату и в центр спальни мелкими шагами, чуть позвякивая, пока не ясно чем, семенит Оля, наглухо замотанная в лёгкую ткань. Оставив ногу в сторону, она опускает сперва один край своего занавеса-юбки, а затем второй.
Обалдев, нервно сглатываю. От испытанного шока совсем теряюсь, ощущая, как нижняя челюсть стремится к полу. Полуобнажённая, одетая лишь в лиф, наручи и длинную юбку в пол, закреплённую на самых бедрах, Оля двигается в такт музыке, сводя меня с ума окончательно. Вот ты какой, танец живота воочию.
Лёгкая летящая юбка практически прозрачна, оттого стройные ножки рыженькой проглядывают из-под ткани, бархатный лиф и пояс, увенчанный золотой россыпью разномастного бисера, монеток и пайеток невероятным образом подчеркивает её и без того роскошную фигуру. Длинные бисерные кисточки свисают с краёв этих элементов костюма, обыгрывая каждое движение бёдер и груди, превращая их в произведение искусства.
Каждым изгибом своего тела, каждым движением она отдаётся музыке, покачиваясь в такт. Ещё до начала действа я успел натыкать везде свечи и выключить свет, оттого её танец приобретает ещё более будоражащие нотки. Пламя бросает отсветы на её плоский животик, заигрывая со смуглой от загара кожей. Ровность моего дыхания летит в тартарары. Держу пари, что смотрю на неё с непередаваемым восторгом и вожделением одновременно, жадно наблюдая за каждым новым движением.
От происходящего я наглухо потерял дар речи, благо, что успел хотя бы охнуть в самом начале, ещё до того, как ей удалось полностью захватить моё внимание. Эта пластика в сочетании с идеальным чувством ритма поглощают меня всего и, невольно я представляю её, объятую не светом огней, а жаром моих ладоней. Я там, кажется, обещал её не подталкивать к этому, да? Скорее всего, не выйдет. В штанах уже все окаменело, однако, думаю, что она рассчитывала именно на это. Глупо было полагать, что подобная красота не произведёт на меня впечатления.
