Рыженькая не отводит от меня взгляд, а из изумрудных глаз градом катятся слезы. Ситуация дерьмовая и это факт. Немец вплотную прислоняется к ее щеке и языком слизывает ползущую вниз каплю. Я начинаю закипать. Убью тебя, тварь, чего бы мне это не стоило, пусть это даже будет мой последний поступок в жизни. Необъятная ненависть вихрем выжигает остатки благоразумия и спокойствия. Ощущаю, как мышцы, подобно тетиве, натягиваются в подготовке к очередному рывку. Ольга брезгливо и протестующе стонет, в ответ на его действия, вызывая у него ухмылку. Я тебе морду порву надвое, тварь проклятая.

— Не волнуйтесь, парни. Чтобы увидеть такую красоту и не прикоснуться, нужно быть или слепым, или кастрированным, потрогать и опробовать ее ротик нам никто не может запретить.

От услышанного объект домогательств моментально приходит в ужас и вновь предпринимает попытки выбраться. Группировка восторженно улюлюкает и принимается отпускать сальные комментарии, а из меня будто кислород вышибло.

— Насладись хоть зрелищем, — обращаясь ко мне, говорит Неин. — Боги, да она ещё и без белья.

— Не смей к ней прикасаться!

Я буквально ору, но он игнорирует это, распахивая верх халата Ольги, и поражено присвистывает, обводя ее грудь взглядом. Мразь. Осатанев до крайности и собрав все силы, я принимаюсь биться в руках двух его подельников. Ольгу накрепко зажал в руках третий соучастник, а этот выродок демонстративно лапает то, что принадлежит мне, с елейной ухмылкой наблюдая за моим бешенством. Зря ты выводишь меня из себя.

Девятый нагибается ниже и принимается блуждать по груди Ольги губами. Русская стыдливо отводит взгляд и зажмуривает глаза, чтобы не видеть происходящий ужас. Ее всхлипы и протестующие возгласы тонут в хохоте этих мерзких животных, а чистота и невинность и вовсе рискуют измараться в несмываемой грязи. Бьюсь, как затравленный зверь в клетке, но мне не хватает сил. Совсем немного. Каин, где тебя носит, черт подери!

— Хватит, пожалуй. Ставь на колени, — они опускают ее на пол. Если уж мне не хватает сил совладать с ними, то где ей тягаться? Слишком хрупкая для них. Слишком беззащитная перед такими ударами судьбы. Рычу, все так же продолжая трепыхаться, не жалея собственных сил. Ощущение бесполезности давит на меня все больше. Я настолько жалок, что не могу даже защитить ее от такого позора.

— Будь умницей, дорогая. От тебя зависит, чего он лишится в первую очередь, конечностей и будет страдать, или же головы и избежит мучений.

— Твою мать, Неин, надоел твой спектакль, давай его прибьём и потом девкой займёмся. Он уже достал выкручиваться!

— Так держи крепче!

Раздосадовавшись от ответа, «Одиннадцатый» садится на мою руку задницей, намертво прижимая ее к паркету. Сука, больно то как. Но в тоже время он даёт мне этим шагом единственный шанс на спасение. Черт, как бы мерзко не было, а придётся пользоваться. В очередном своём приступе преднамеренных конвульсий, я умудряюсь вывернуть руку ладонью вверх и накрепко хватануть этого Элфа за яйца. Мерзость какая… Со всей силой сжимаю честно схваченное в кулаке, и парень начинает орать от боли.

В агонии он соскакивает с места, освобождая мою ладонь от плена. В секунду я хватаю лежащую перед самым моим носом катану, изо всех сил цепляясь за призрачный шанс на спасение. Ольгу они не убьют и это факт. Она нужна им живой и невредимой, это играет мне на руку. Наотмашь я рублю по Цвёлфу, в последние секунды он успевает уклонить от меня корпус, но подставляет руку. Этим ударом я отрубил ему кисть и тот, завопив от боли, откатывается в сторону. Кровь хлещет из его раны и я зверею от этого запаха с примесью металла.

— Цеин, пристегни девицу куда-нибудь, займёмся ею позже.

— Ты уже никем заняться не сможешь, тварь.

Только я собираюсь двинуться в атаку, как оклемавшийся и раздраконенный моей выходкой Одиннадцатый мигом кидается на меня. Они, что, все безоружные? Запрыгнув мне на спину он выуживает из кармана нож. Нет, надо выкручиваться. Озлобленный всеми предшествующими событиями, я напоминаю себе хищника, обезумевшего от жажды убийства. С разгона я припечатываю местную панду в стену, и тот роняет нож на пол. Мысом ноги я подбрасываю потерянную вещицу в воздух и, свободной от оружия рукой, бросаю его четко в голову Двенадцатого. Прицел работает исправно, первая кровь пролита. Один убит.

Шокировано смотрю на бездыханное тело. Я… Убил? Щелчок пистолета приводит меня в чувства, словно ведро холодной воды. Неин прицеливается и, охваченный лихорадкой слишком стремительных событий, я предпринимаю очередной шаг, влекущий за собой неминуемое убийство. Дергаюсь влево, отчего Элф слетает с моей спины. Хапнув его за шиворот и поставив перед собой, я пинком отправляю его в наиболее опасного противника.

Выстрел приходится в мой живой щит, и я рад был бы облегченно вздохнуть, вот только Десятый уже успел пристегнуть Ольгу к ножке шкафа. Сидя лицом к мебели, русская старательно пытается вырваться из оков, но тщетно. Не выйдет, лишь изранит руки. В круговороте боя я совсем упустил из виду пистолет, которым был вооружён Девятый. Черт, это плохо. Слегка обескураженный падением второй противник наваливается на меня и у нумерованных назревает перевес. Они оба хорошо владеют ножами, до такой степени, что я с одной катаной успеваю лишь отбиваться.

От избытка адреналина даже не чувствую, когда обжигающее лезвие клинка проходится по моему плечу. Лишь жар текущей по руке крови информирует меня о том, что я, пусть и не серьезно, но ранен. Они зажимают меня в угол и я понимаю, что дело не пахнет ничем хорошим. Собрав в себе всю ярость и силы, отбиваю Неина ногой в сторону. От души замахнувшись, со свистом рассекаю воздух лезвием и сношу Цеину голову с плеч. Перекатываясь по паркету, она пачкает кровью пол и добирается до Оли. В ужасе зеленоглазая ещё ожесточённее пытается вырваться из пут.

Непозволительно отвлекся от процесса. Выронивший нож противник буквально испепеляет меня взглядом. Глаза его из карих превратились в два черных уголька, и он рискует прожечь ими во мне дыру насквозь. Я пропускаю удар в живот и, в секунды развернув меня резким толчком, Девятый, мощным пинком впечатывает меня головой в стену.

В глазах темнеет, а по ушным перепонкам колотит невыносимый звон. Валюсь на пол, заторможено стараясь уползти в сторону. Координация полностью убита и все, что мне остаётся, отшвырнуть катану в сторону Ольги. Она хоть как-то сможет ею оборониться, в случае чего. Будто в вакууме. До меня доходят лишь слабые отголоски криков русской. Схватив за ногу, противник подтягивает меня к себе и с жалким скрипом тела о паркет, безвольно скольжу к нему в лапы. Беспорядочно норовлю отмахнуться от него, но толку ноль. Все двоится в моей голове и я беспросветно мажу.

— Сука! Ты убил их всех! — ощущаю груз на своих бёдрах, он пытается устроиться на мне? Зачем? Ещё раз ударив меня, теперь уже затылком об пол, Неин укладывает обе руки на мою шею. — Ты сдохнешь за них! Обезглавить я всегда успею. Тварь! Ты будешь задыхаться долго!

Сдавив до предела источник кислорода, без малейших колебаний, он хладнокровно доводит меня до края жизни, откуда воочию ощущается отдающее гнилью и сырой землёй дыхание смерти. Пытаюсь разжать его пальцы, даже стараюсь скинуть его с себя, но ни что из этого не приносит плодов. Верчусь, как уж, но бессмысленность действий раскатывает меня по паркету. Это конец. Тяжёлые хрипы, вперемешку с рыданием Ольги тревожат помещение. Каин не придёт. Не успеет. А сам я не сумел.

Ощущаю, как слабеют руки, а рассудок затягивает, словно мороком. Уже не слышу ровным счетом ничего, окончательно обмякнув на полу. Организм, словно на автомате, пытается втягивать воздух, и у него это словно бы даже получается. Через жалкие крохи времени, начинаю биться в приступе невыносимого кашля. Что происходит? Перекатившись на бок, укладываю ладонь на горло и не чувствую на нём чужих рук. Куда делся Неин? Не важно. Черт подери, я рискую выплюнуть лёгкие в этом припадке. Потираю кожу на месте удушения и открываю глаза, нос к носу сталкиваясь с бездыханным немцем. Из раны в его голове на паркет медленно, тягучим ручьём стекает кровь. Он… Мертв? Но кто? Каин здесь?