– Как ты обнаружила её? – улыбаясь Дей, интересуется Каин.

– Я готовилась к нашему отлёту из Штаба и переворошила все карты, что имелись в картографическом отделе. Только на самых старых из них мне удалось отыскать отсылки к тому, что этот полигон ранее использовался, но потом был заброшен из-за постройки нового. Того самого, на который мы прибывали.

На самом деле, это прекрасное известие. Теперь в нашем распоряжении есть две точки, по которым мы можем строить план. Если мы все двинемся на старый полигон, то сможем без проблем вылететь из пустыни, без потерь личного состава. Что-то не даёт мне покоя, слишком гладко всё выглядит. Раз Сержант знает об этом полигоне, то где гарантии, что о нём не знает и Громов? Вряд ли они летели сюда без тщательного анализа местности, только я мог прилететь экспромтом, не готовясь ни к чему и полагаясь на данные Штаба и людей. Больше я этой ошибки не повторю.

– Хорошо, но что, если Громов тоже знает об этом полигоне? – уточняет напарник.

И всё-таки, наши с ним мысли, как всегда, сходятся. Так было всегда, одна и та же шалость всплывала в головах обоих одновременно и превращалась в одну общую безумную идею, от которой в глазах появлялся пламенный задор. Для напарников это великая ценность.

– Тогда всё плачевно.

Лейла сникает, а в мою голову приходит очередная безумная мысль.

– Дайте мне лист бумаги и карандаш, – по самые уши погружённый в свои мысли, тихо произношу я.

Молча, мы с Каином, как по команде, направляемся к письменному столу, и весь импровизированный совет Штаба следует за нами, ошарашено и безотрывно наблюдая за каждым нашим движением. Напарник выуживает из стола бумагу и карандаш, а я, положив лист перед собой, принимаюсь набрасывать на нём очертания полигона, нашего лагеря и штрихую линию джунглей слева от основной посадочной площадки.

– Лейла, где рисовать лагерь русских, приблизительно?

– Здесь.

Она указывает пальцем на воображаемую точку на бумаге, и я обвожу её. За кромкой зарослей рисую ещё один прямоугольник-полигон. Неплохая вышла карта. Осталось лишь изобразить на ней ход своих шальных мыслей. Хорошо бы суметь воплотить эти планы в жизнь, зная, как действует наркотик, я понимаю, что воображение может услужливо подбрасывать мне достаточно невыполнимые и бредовые сценарии спасения.

– Отлично, теперь, сколько часов займёт путь пешком от полигона до нас, от нас до Громова и от него до полигона напрямую? – глядя на Лейлу, уточняю расстояние, попутно нанося на свою карту стрелки от лагерей, над которыми надпишу время пути.

– Пешком от нас до полигона десять часов пути, от лагеря до русских восемнадцать часов, от них до полигона, вероятнее всего, около пятнадцати часов.

– Если пятнадцать, то они в любом случае успели оцепить основной полигон, – констатирует факт Каин.

– Именно, а значит, ломиться в лоб бесполезно, – говорю я, нанося на план численность своих войск и войск Громова. – Снова вернёмся к тому, что Наследник не дурак и людей у него не просто больше, а на сто человек больше. Это уже очень хорошая фора. Нам надо рассчитать путь до заброшенного полигона, Лейла, навскидку, ты хорошо разбираешься в географии и картографии, сколько примерно может составить путь?

– Для нас это будет часов двадцать, не меньше.

Дело дрянь, если мы пойдём к заброшенному полигону, а мы к нему пойдём, то мне всё-таки придётся задействовать вторую дозу наркотика. Я просто не имею права свалиться без сознания посреди вывода войск. Это посеет панику в моих рядах и приведёт к замешательству. Да и на плечи Каина ляжет непомерная нагрузка, ему придётся в кратчайшие сроки привести всех в чувства и заставить повиноваться себе. Абсолютно точно придётся тащить Эшли с собой, чёрт, этого я хотел бы меньше всего. Подвергать жизнь медика опасности не входило в мои планы.

– Паршиво. Прикинем силы. Вчера вечером я уже был здесь и был без сознания, так?

– Да, – отвечает друг.

– Значит, вчера вечером Громов-старший должен был выслать маленький самолёт. Он хотел сделать это для того, чтобы забрать Лёшу, его бестолкового болтливого дружка и меня. Они должны были оставить лагерь на какого-то Максима и улететь, а бойцы, в свою очередь, должны были ждать вашего прихода за мной. Таким образом, они хотели подстроить ловушку и перебить весь наш личный состав. Это им не удалось. Вот интересно, прилетят ли теперь за ними, и если да, то каким самолётом.

– Наши радары не засекли ни одного летательного судна в пределах основного полигона, – отчитывается Лейла.

– Тогда у нас два варианта. Или они полетят с заброшенного полигона, и Громов тоже о нём знает, или же они не полетят вообще. Нам нужна информация. Крысы так и остались среди них, я лишь выдал то, что их трое. Лейла, свяжись с ними как можно оперативнее и узнай, что творится в лагере русских и летит ли за ними какой-либо самолёт.

– Есть, сэр.

Шпионка принимается связываться с крысами и удаляется в более тихий край палатки. Все остальные во главе со мной внимательно вглядываются в начерченную на листке карту и, бьюсь об заклад, прокручивают разнообразные варианты вывода войск. Спустя пару минут Лейле удаётся установить связь с одним из информаторов, и она старательно выуживает всю необходимую информацию. Почему я не слышу разговора? По всей видимости, динамик выпал из уха ещё в лагере противника, или же во время моего фееричного падения с лошади. После собрания мне нужно будет срочно обзавестись им, иначе я не смогу руководить отрядом.

– Сэр, русские частично покинули лагерь, согласно словам информатора, сто боевиков, а так же медперсонал и полевая кухня остались в лагере. Они не готовились к отходу, а потому все палатки стоят на своих местах. Нам не повезло в том, что все наши крысы остались в черте штаба. Отряд в двести пятьдесят боевиков во главе с Громовым и Рокоссовским покинул лагерь. Куда они двинулись им не известно.

– Это всё?

– Нет, есть ещё одна деталь. От лагеря они ушли в двух немного разных направлениях. Разница в количестве бойцов у отрядов была разительная. Большой отряд под управлением Максима Гараева ушёл прямо, вероятнее всего, по направлению к основному полигону. Второй отряд поменьше под управлением Громова на пару с Рокоссовским отклонился от прямого курса и ушёл чуть в сторону.

Отлично, делаешь успехи, Рик, ты сумел просчитать Громова и то, что он наверняка знает о второй посадочной площадке. Дьявольски ухмыляюсь сам себе и принимаюсь рассуждать вслух:

– Значит, я угадал, Громов знает о втором полигоне и решил лично взять его под контроль, однако его терзают большие сомнения о моей осведомлённости, раз отряд был небольшой. Он знает, что нас двести с небольшим человек бойцов, все остальные люди – медперсонал, полевая кухня и конюхи. Для него как минимум логично выставить порядка двухсот человек на основной полигон в изначально выгодную позицию. Они успеют там расположиться и будут в выигрыше. Плюс ко всему, он не располагает данными о нас и не знает что у нас на уме. Выведем ли мы все войска, или из пустыни вывезут только меня и донесение. Для него мы загадка, и этим надо пользоваться. Повторюсь, он не уверен, что мы знаем о старом полигоне, значит, стоит предположить, что он взял с собой порядка пятидесяти человек и пошёл туда сам, чтобы избежать лобового столкновения, но в случае, если что-то пойдёт не так – быть в гуще событий. Я слышал об этом Гараеве, пока был в их лагере, отец Громова лично советовал сыну оставить его за главного, когда представитель Династии покинет лагерь. Значит, делаем вывод, что это весьма способный координатор и толково может провести лобовое сражение. Громов не доверит точку, в которой уверен на девяносто процентов, бог весть кому.

– Чудесно, – закатив глаза, парирует Девингем. – Но нам туда топать, как сказала Лейла, порядка двадцати часов, а наши самолёты прибудут часов через пять. Если мы все самолёты направим на полигон в джунглях – Громов подаст сигнал своим людям, и они успеют передислоцироваться к нему гораздо раньше, чем мы притащим туда свои задницы. Они-то налегке, Рик, а мы с палатками, аппаратурой, медикаментами и прочей дрянью, нагружены по самые плечи.