– Когда и как вы поняли, что я вляпался? Что вы предприняли, когда я не вернулся?

– Идальго вернулся в лагерь один, с пустым седлом, – отвечает друг. – Я хотел поднять боевиков в ружьё и идти к лагерю русских, но совет запретил мне действовать без команд Штаба. Сразу после собрания я направил известия о твоей пропаже в Штаб, но реакции не последовало. Я ждал, а потом не выдержал. Разнёс всё собрание к чертям собачьим и приказал всем поднимать свои задницы и готовиться к выходу из лагеря и бою с русскими, вопреки всем приказам и координациям. Мы выдвинулись и по пути нашли тебя без сознания на песке. Идти дальше не было смысла, в ускоренном темпе мы вернулись сюда, и врачи принялись кружиться вокруг тебя. Они сняли форму, и я пошарил по карманам в поисках зарисовки русского полевого Штаба, а вместо неё нашёл зашифрованную бумажку. Догадался, что это донесение, правда, всё никак не мог и до сих пор не могу понять, как ты его выкрал в одиночку. Я не стал больше полагаться ни на кого и связался на прямую с Райаном, как стало ясно из разговора – о моём обращении в Штаб, согласно установленному порядку, он не знает. Принял решение эту информацию дальновидно придержать, ты распорядишься ею куда лучше чем я, сам знаешь почему.

Каин делает акцент на последних словах и я понимаю, к чему он клонит. Его отчёт о том, что я пропал, не мог просто так затеряться в Штабных документах, а вот преднамеренно его замять ничего не стоит. Джейсон, я более чем уверен, что это вновь его рук дело. Ведь только Найту невыгодно было дать этому ход, в надежде на то, что меня убьют или доставят в Россию и Отец просто напросто опоздает. Сукин сын, игр больше не будет, мне надоели гонки на выживание, или я закопаю его, или он уничтожит нас.

– Понял. Лейла, сколько времени до собрания?

– Все уже ждут у входа в командирский шатёр, как ты и просил.

– Хорошо, я готов, идём.

Каин и Лейла выходят из палатки и, следом за ними, её покидаю и я. Жмурюсь, постепенно привыкая к яркому солнечному свету пустыни, и делаю глубокий вдох. Я должен держаться естественно. Правда, пока не представляю, как. Дрянь, текущая по моим венам, вместе с кровью, придаёт мне огромный прилив сил, и энергия готова бить через край. Слишком странно для человека, которого чуть меньше, чем двое суток назад нашли в пустыне без сознания, и о котором все врачи лагеря в один голос говорили: «состояние тяжёлое, строгий постельный режим». Ким бы своими руками задушила меня за принятое безрассудное решение.

Почти весь лагерь уже собран, за исключением медицинской и командирской палатки. Отлично, лагерь почти готов к отходу от точки пребывания. Это нам на руку, наше время ограничено Громовым. Нужно ещё умудриться обвести его вокруг пальца. Занимательная задачка из разряда «Обмани, если сможешь», и мы должны её выполнить. Расправив плечи, вышагиваю к месту собрания и ловлю на себе удивлённые взгляды всего личного состава. Уже что, все в курсе, что моё состояние оставляет желать лучшего? Закатив глаза, мысленно бранюсь на медперсонал, они все болтливы до безобразия, начиная с Ким и заканчивая самой рядовой медсестрой.

Весь полевой состав совета Штаба приветственно кивает головами, как того требует обращение с представителями Династии и проходит за мной в шатёр. Спиной чувствую их удивлённые шепотки. Я разворачиваюсь лицом к ним и отвожу взгляд, не стоит им смотреть мне в глаза. Держу пари, что зрачки у меня меньше игольного ушка после этой химической дряни.

– Сэр, мы надеемся, что вы в достаточно сносной форме, однако врачи выдвигали предположения, что состояние не из лучших, и вам необходим строгий постельный режим, – произносит Джаспер.

– Нам некогда отлёживаться. Нужно вывести личный состав операции «Пески» из пустыни, при этом сведя потери личного состава к минимуму. Джаспер, мне помнится, что по вашим данным численность отряда русских составляла не более сотни человек.

– Да, сэр, – недоуменным тоном парирует член совета. Видимо, придётся его ошарашить.

– Наши данные о лагере Громова не имеют ничего общего с реальностью. Я был там, русских не сотня, их триста пятьдесят человек. Штабом были даны неверные данные.

По шатру прокатывается возмущённый и обескураженный ропот. Лейла растерянно вглядывается в моё лицо, надеюсь, теперь она поняла, зачем нужно было идти на крайние меры.

– Сэр, как такое могло быть? Выходит, русские в последний момент изменили своё решение о составе и количестве войск?

– Или же нам изначально преподнесли неверные данные и пытались нас дезинформировать, так как русский наследник знал всё, вплоть до того, как я выгляжу. Кто занимался добычей информации о русском отряде и передал нам такие данные, я разберусь в Штабе, сейчас есть куда более приоритетная задача. Нам необходимо грамотно распределить силы и вывезти людей из пустыни. У лагеря Громова есть один приказ – уничтожить всех, Наследника в плен. Как вы понимаете, все бойцы лагеря в зоне риска, даже медперсонал и повара.

– До этого мы собирались прорываться к полигону, – вклинивается Каин. – Но мы рассчитывали, что их не более ста человек. При таком раскладе, даже если бы они и сунулись в бой, то мы вполне спокойно задавили бы их количеством. Теперь нужно пересматривать эту тактику, раз их больше, то в лобовом столкновении нам не выстоять.

– Да, именно поэтому я вас и собрал. Сейчас мы в экстренном режиме должны решить, что нам делать. Громов чертовски умный сукин сын, он был слишком спокоен, когда я бежал из лагеря, и постоянно твердил, что мне всё равно от него из пустыни никуда не деться. Я более чем уверен, что помимо количественного, у него ещё куча козырей в рукаве. Он абсолютно уверен, что мы в его руках.

– Тогда что мы будем делать? Мы должны предугадать его шаги, – интересуется Джаспер.

– Именно. Для начала, Каин, ты сказал, что Штаб уже выслал самолёты, как я понял, они ещё не прибыли на полигон и ближе к нему должны будут выйти с нами на связь. Могут ли они сесть не на полигон, а, скажем, в пустыне?

– Сэр, позвольте.

– Это Эрик, – поясняет напарник, – технарь лагеря.

– Да, конечно, – одобрительно киваю головой.

– Самолёты не смогут подняться затем в воздух в условиях пустыни. Штаб выслал стандартные самолёты, рассчитанные на полигон, так как не в курсе о нашем неприятном положении.

– Паршиво, как ни посмотри, – протягиваю я. – Что касается Громова и Рокоссовского, эти двое действительно тянут каждый в свою сторону. На каждое слово Громова обязательно есть слово его напарника. Это даст нам преимущество. Так же русские уверены, что на три головы выше нас и на три шага дальновиднее, мы должны брать это в расчёт и обойти их. Им придаёт сил то, что Алексей очень опытный командир и хороший стратег. Держу пари, они уже предприняли действия. Покидая их лагерь, я забрал их Главу с собой, он был залогом того, что я выберусь из плена. Спустя два часа галопа я бросил его в пустыне. Если они выдвинулись за ним сразу и просто придерживались такого расстояния, чтобы не попадать в поле моего зрения, то он вернулся в лагерь быстро. Если же они из соображений его безопасности не вышли за ним следом, то добирался бы он дольше. Тут всё равно, как ни крути, он оказался в лагере раньше, чем я и, вероятнее всего, уже успел к нынешнему моменту не только построить план, но и приступить к его исполнению.

– Самолёты посадить в пустыне нельзя, полигон наверняка будет занят русскими, – напряженно констатирует Девингем.

– Да, лоб в лоб шансов мало, полигон стоит посреди пустыни, незаметно к нему не подобраться, да и возьмут они его, вероятнее всего, в кольцо.

– Есть ещё один вариант, – голос Лейлы задумчив, но в нём сквозят тонкие нотки облегчения, что такого пришло ей на ум? – Слева от пустынного полигона идёт небольшая кромка джунглей. Мили две-три в ширину, не более. За ней, в окружении растительности есть заброшенный полигон. Им очень давно никто не пользовался, судя по тому, что не на всех картах он есть. На свежих картах его не осталось, спутниковая система никак не обозначает его, показывает только брешь в массиве зарослей. Та площадка есть только на очень старых картах местности или на крайне подробных.