– Нет, погоди, тут есть человечек поинтереснее, – ехидно протягивает Рокоссовский, наклоняясь ко мне. – А что, если я тебе открою рот? Много ты скажешь в своё оправдание?

О, да, детка, ты даже не представляешь, сколько.

– Лучше не надо.

– Да, ладно, Лёш, что может случиться? Сейчас промямлит типа: ой, да, я виноват, опустите, ради Бога, не бейте меня, я Наследник, мой папа вам устроит. Хоть посмеёмся.

И тут он совершает одну из самых крупных ошибок за день – срывает у меня скотч с лица. Теперь-то я наговорюсь вдоволь.

– Наконец-то, я смотрю, ты догадливый до ужаса. Только дошло, что я хочу что-то сказать?

– Ого, а ты говоришь, картёжников гонять, ты посмотри, какой он смелый.

– Добро пожаловать, Рик, – любезно говорит Громов.

– Спасибо, всю жизнь мечтал здесь побывать. Сижу у себя в Штабе и думаю: как бы к русским попасть. Вот, решил скататься в круиз, на вас посмотреть, себя показать. Надо сказать, что пока видом не обрадован. Видимо, не всё включено.

– У, Паш, а вы подружитесь, – смеясь, замечает Алексей.

– Конечно, пару раз в нос словит, и подружимся, – язвит Павел.

– Смотри не промахнись, а то опозоришься хуже меня, – замечаю я и натягиваю на лицо свою фирменную улыбку а-ля «сукин сын».

Хохот Громова наполняет палатку, а из ушей Рокоссовского вот-вот пойдёт пар. Да, я, безусловно, доволен собой, какой я молодец, парочкой фраз разгорячил такого элитного бойца. Плюс сто очков, Рик.

Противник по словесному спаррингу молча делает шаг ко мне. Его глаза мечут гром и молнии, на лице застыл гневный оскал. В абсолютной тишине он заносит кулак и бьёт меня в лицо. Алексей вскакивает на месте и срывается на крик:

– Ты что делаешь?! Как я, по-твоему, его привезу отцу в таком виде? Это, в первую очередь, трофейный подарок.

– Ничего себе подарок, давай я отрежу ему язык, этого никто не заметит, зато нервные клетки будут целы! А ты, Наследничек, уж извини, мимо носа всё-таки промахнулся, зато в челюсть попал.

– Ну, хоть куда-то попал, слава Богу, всё не так безнадёжно с тобой.

– Я сейчас его убью! – кричит главный шутник шатра.

– Смотри, хоть на этот раз не промахнись, а то я опять съязвлю.

Он бросается на меня, но дорогу ему перерезает Громов, закрывая меня грудью.

– Только попробуй его ещё раз тронуть. Сам предложил ему рот открыть. Если с него упадёт хоть волос, отвечать перед моим отцом будешь сам, если сможешь, так как мало тебе не покажется от меня лично.

Подавляя собственный гнев, шпион опускает готовые к удару кулаки и делает глубокий вдох. Он уже успокоился? Нет, так не интересно.

– А до десяти посчитал? Говорят, помогает.

Он рычит и гневно сверкает на меня глазами, а Громов издаёт короткий смешок.

– Что ты мне глазки строишь? Не знаю, как ты, а я натурал. Точно, – с напускным ужасом вскрикиваю я, – теперь я понял, кто меня раздевал!

Ну всё, сейчас он точно меня убьёт, и никакой Громов его не остановит. Сквозь дикий смех Алексей вновь затыкает мне рот. Ну вот, а я только размялся, столько всего ещё просится в его адрес с языка.

– Громов, как хочешь, а ночью я его убью и скормлю труп пустынным волкам.

– Боюсь, отравятся, смотри какой он ядовитый. Ты тоже хорош, такой бешеный в последнее время. Проблемы?

– Да, есть одна, не важно, сам разберусь.

– Нет, так не пойдёт, мы же друзья, верно? Я могу помочь?

– Твоя помощь не помешала бы, - гнев сменяется печалью на лице Павла.

– Рассказывай.

– Несколько месяцев назад у меня пропала девушка. Точнее её кто-то похитил. При этом выкуп никто не требует, да и мотивов ни у кого из окружения их семьи на это нет.

Я всегда и везде появляюсь вовремя. Наверняка, он ведёт разговор об Ольге. Она пропала около трёх месяцев назад. Да, плохой из него шпион, раз он до сих пор не нашёл её, хотя под моим крылом её невозможно найти. Какой быстрый, уже записал её в свои девушки, интересно, у него ничего от наглости не треснет? Она моя.

– Она красивая?

Она не просто красивая, она совершенство.

– Да, достаточно красива.

И всё? Это все, что ты можешь сказать?

– Пробовал проверять бордели, арабских шейхов? Они падки на красивых девочек.

– Уже всё проверил, мне кажется, что я уже перетряхнул все подобные заведения мира, не то, что России.

– Понятно. Значит, у тебя была девушка, а я не в курсе? Молодец, друг.

– Ну, как девушка…

Вот именно, что никак!

– Рассказывай, раз уж заикнулся.

– Она моя бывшая одноклассница, мы с ней всегда хорошо дружили. Я предложил ей встречаться в тот день, и мы пошли на пикник, а по пути её похитили прямо из-под моего носа.

Я не в силах сдержать смешок. Такого стыдно назвать шпионом. Громов и Рокоссовский одновременно с недоуменными выражениями лица оборачиваются на меня. Я моментально успокаиваюсь и принимаю серьёзный вид, чуть заметно кивая им головой. Павел закатывает глаза, а Алексей вновь хихикает.

– Ладно, пошли обедать, там расскажешь подробнее.

– Пошли, а то меня уже от этого шпиона тошнит.

Взаимно. Так, что мы имеем? Теперь я точно знаю, что меня кто-то сдал. Притом не просто то, что я буду в пустыне, а даже с моими фотографиями, раз они знают, как я выгляжу. Возможно, были слиты и личные данные. Не радужный расклад. Кто бы это мог быть? Сообщить о том, что я двинулся в пустыню, мог кто-то из Штаба. Джейсон, конечно, сволочь, но вряд ли он будет связываться с русскими. А вот о том, что я вышел к их лагерю, мог сообщить только шпион, находящийся в лагере и знающий о том, куда я направляюсь. Значит, возможно, это один и тот же человек, просто попал под отбор отца. Но это меньшее из зол.

Рокоссовский ищет Ольгу, а теперь ему будет помогать ещё и Громов. Так они быстро смогут сузить поиск. Вряд ли они узнают о том, что она в нашем Штабе, никому это не выгодно, в том числе и Найту, тем более, что он сам не дал её депортировать, и сейчас она их источник информации обо мне. Она в безопасности. Но что, если они всё же найдут её? Тогда я могу потерять рыженькую. Не допущу этого. Сделаю всё от меня зависящее, но не отдам её никому.

Но для начала мне нужно выбраться. И как же мне сбежать отсюда? У меня нет оружия, и я намертво привязан к этому чертовому столбу. Выходов нет. Хотя нет. Есть одна лазейка. Вспыльчивость Паши может сыграть мне на руку, нужно только грамотно вывести его из себя. Если я постараюсь сделать так, чтобы он отвязал меня, то у меня будет шанс взять его в плен и за счёт этого балласта выбраться из лагеря. Главное, чтобы Громова не было поблизости, иначе весь план пойдёт прахом.

Но как я выберусь, если до сих пор не знаю, где донесение? Моё пребывание здесь не должно быть бесполезным, мне нужно хотя бы узнать, где оно лежит, в идеале, конечно, желательно его выкрасть, но это невозможно. А тут мне снова поможет мой вспыльчивый друг. Громов всё за него отдаст, хотя на его месте я бы ещё попросил его застрелить.

Дверь палатки вновь пропускает разгорячённый воздух пустыни внутрь. Они что, не ели, а заглатывали? В шатёр входит неизвестный с флягой в руках. Неужели они решили меня хотя бы напоить? Вряд ли они хотят, чтобы я схлопотал обезвоживание. Это действительно кстати, так как я давно не пил, а в пустыне это смертельно опасно. Незнакомец склоняется надо мной и шепчет мне в самое ухо:

– Сэр, шпион-разведчик США, идентификационный код: ноль пять двести семьдесят семь восемьдесят три. Донесение хранится в сейфе комода Громова, код от сейфа: четыреста тридцать девять и пять.

Я киваю ему головой, и он отклеивает скотч. Жадно глотаю воду, осушая флягу до самого дна. С удовольствием выпил бы ещё столько же.

– Сколько их здесь? – осведомляюсь у шпиона-крысы.

– Триста пятьдесят человек, сэр.

– Ты здесь один?

– Нет, нас трое, мы поможем вам с побегом, но немного позже, когда бдительное внимание к вам ослабнет.

– Хорошо, спасибо.

Он улыбается и снова цепляет на меня скотч. Не подавая вида, шпион выходит из командирской палатки, а я вновь прокручиваю мысли в голове.