Когда запись нового альбома Глюков уже двигалась к завершению, оставалось добавить последние штрихи, навести финальный лоск, и Вадим в очередной раз поднес палец к телефону, чтобы отрубить его на ночь и хоть немного выспаться, на экране всплыло сообщение от Бобунца:
- Ты уже видел?
- Что? – тут же набрал в ответ Вадим.
- Все соцсети полыхают, ты чего! Совсем за братом не следишь?
- В смысле?
- Он отжег сегодня автогеном. Сейчас ссылки кину. Поверить не могу, что ты этого не видел. Ну приляг тогда что ли. Вискарем запасись. #шоксенсация
Вадим зевнул и вяло почесал пятку. Опять нажрался? Упал со сцены? Кажется, уже было. Блеванул на Снейка? Тоже повторение пройденного, хоть и на новом витке. Трахнул Стасю прямо на сцене? Или нет – Валера трахнул его? Через пару минут от Бобунца пришли две ссылки на видео. Вадим перешел по первой… да так и замер с открытым ртом и пальцем, зависшим над экраном.
Видео было опубликовано всего около часа назад, но уже набрало около ста тысяч просмотров. А называлось оно… «Глеб Самойлов исполняет песню Вадима Самойлова «Сердцебиение».
Дауны с Черной луной что ли попутали? – мелькнуло в голове у Вадима, и он нажал на воспроизведение. Уже по первым фальшивым аккордам Стаси он понял, что это была отнюдь не Черная луна, приподнялся, отказываясь верить своим ушам, и задержал дыхание, боясь пропустить хоть один звук.
Это было Сердцебиение. Черт побери, именно оно! Конечно, Глеб пел его паршиво – голоса давно не осталось, переложить на инструменты Матрица эту песню так и не смогла, Валера лабал как бард в походе у костра, Снейк – как пионер с барабаном на шее… И все же это было Сердцебиение! И Глеб не издевался, не высмеивал песню брата, а, казалось, совершенно искренне пытался что-то изобразить.
Да будет тень, да будет свет,
Я проживу эоны лет,
Пока пойму, что у меня
Есть только ты и только я.
Глеб закрыл глаза, черты его исказились мукой – впрочем, в последнее время такое выражение лица стало для него привычным. И пел так, словно верил каждому слову. Что он хочет этим сказать? – насторожился Вадим.
Что мир лишь сон, где мы не спим,
Познаем страх и вместе с ним
Шагнем в огонь, напьемся слез
И повернем земную ось.
Тогда в сердцах Глеб крикнул, что быстрее он споет Сердцебиение, чем возродит Агату. Так значит…? Голос Глеба ломался, хрипел, руки его, летавшие над микрофонной стойкой – то поглаживавшие ее, то едва касавшиеся, то взмывавшие над головой, словно те два крыла…
Двое как крылья…
На лицах остальных музыкантов Матрицы четко читалось отношение к происходящему, но даже Снейк, вероятно, не посмел перечить шефу. Они фальшивили и в целом играли паршиво, у Глеба тоже выходило не ахти, но он явно старался, выучил текст, вложил эмоции. А когда отзвучали последние аккорды, на удивление четко произнес:
- Кто знает, тот поймет, зачем это было сделано, - и посмотрел прямо в камеру.
Вадим вздрогнул и крутанул страницу вниз к комментариям, которых набралось уже под тысячу.
Вадимоманы залили все соплями и сердечками. Глебоманы были всерьез обеспокоены психическим здоровьем Глеба, предполагали, что он мог сделать это на спор. Кто-то усмотрел в песне стеб и радовался, как мощно Глеб пронес братца. Кто-то кричал, что раз Вадим поет Опиум и Серое небо, то и Глеб, наконец-то, сделал симметричный ответ.
Вадим закрыл видео и перешел по второй ссылке. И тут же мысленно поблагодарил Сережу за то, что тот скинул это видео вторым: увидь его Вадим в первую очередь, его бы точно хватил удар. Судя по всему, даже успех Сердцебиения померк на фоне этого хайпа. Количество просмотров перевалило за двести тысяч, в комментариях царил форменный бардак. А видео называлось просто и емко «Глеб Самойлов За Донбасс».
Вадим отбросил телефон и расхохотался, забыв о том, что в соседней комнате спит Юля. Мелкий реально пошел на это? Он нажал на воспроизведение, но смех так и рвался из его груди. А когда после вступления Глеб бодро прохрипел:
Беда да не одна, под градами города,
По Дону гуляет, смерть нагоняя, коричневая чума
Вадима просто разорвало. Он хохотал так, что в кабинет влетела взъерошенная Юля, спросонья принявшая его смех за крики боли. Но, увидев, что муж катается по полу, держась за живот и тыча пальцем в телефон, на экране которого Глеб, вспомнив свой нижний регистр, выводил:
За веру и за семью, за руссую ё-мою,
За Донбасс, за Донбасс, за Донбасс
- Что это, а? – спросила она, взяв с дивана телефон и присев на край. – Это Глеб что ли? Фанаты выложили? Погоди-ка, - осенило вдруг ее, и губы ее тоже растянулись в невольной улыбке.
Звериная серьезность заморозила черты лица младшего, на Валеру было больно смотреть: он опустил голову, пряча стыд за редкими прядями. Стася стояла с каменным лицом, и лишь Снейк гордо барабанил с выражением «Если что, у меня есть Чача и Наив! Я тут вообще ни при чем!»
Глеб расставил руки в стороны, приблизил губы к микрофону и, распахнув рот, практически насадился на него, выпевая:
Я слабого защитил, а ё-не-мое ИГИЛ
Я бомбил, я бомбил, я бомбил!
И язык его почти эротично скользнул по микрофону. Юля рухнула на пол рядом с Вадимом и практически заревела:
- Что это?! Как ты заставил его спеть это? О боже!
Тому, кто на нас ходил,
Конец навсегда один:
На Берлин, на Берлин, на Берлин!
Глеб принял картинную позу, водрузив стойку на плечи и пошло вильнув бедрами. Затем опустил ее, взял микрофон и, вытерев пот, произнес:
- Свою часть уговора я выполнил и жду алаверды. А теперь продолжаем…
Окончание его фразы потонуло в реве фанатов, и на этом видео оборвалось.
В комментариях царило настоящее светопреставление: вадимоманы снова ликовали еще пуще прежнего. Глебоманы вновь прозревали стеб и издевку над братом и его беспомощным творчеством.
Юля подползла ближе к мужу, боднула его плечо:
- Ты хоть что-нибудь понимаешь?
- Кажется да, - пробормотал Вадим, возвращаясь в ватсап и благодаря Бубу за ссылки.
- И что все это значит?
- Кажется, то, что теперь мне придется записывать наш ответ Глемберлену.
- О нет, только не Сто вагин! – картинно приложила Юля ладони к щекам.
- Милая, ты как всегда зришь в корень, - и Вадим чмокнул жену в макушку. – Если ты еще и подтанцовку мне на заднем плане организуешь…
- Сто вагин, Вадим – кретин! – пропела Юля, поднимаясь с пола и отряхиваясь.
- Ну, как все прошло? – набрал Вад сообщение Снейку.
- Сам уже поди все знаешь. Мне уже за эти полтора часа кто только не позвонил. Даже санитаров Глебу предлагали вызвать. Решили, что белая горячка у него. И ведь никто не знает, что мы эти твои шедевры целых две недели репетировали! – Вадим так и представил, как Снейк хватается за сердце и заворачивается в шелковую леопардовую простыню, чтобы ползти в известном направлении.
- Передай от меня Валере мои глубочайшие соболезнования.
- Ты что, был в курсе этой истории?
- Скорее нет, чем да.
Уснуть Вадиму в ту ночь так и не удалось. Он раз десять пересмотрел каждое видео, и когда первые приступы гомерического хохота отпустили его, начал подмечать детали: как поработал над вокалом мелкий, снова вышел на сцену в кедах и белой рубашке, снова бритый и абсолютно трезвый… Потом все порывался написать брату в ватсап: тот явно ждал какой-то реакции от старшего. Но нужные слова никак не хотели посещать смятенный разум, и в итоге Вадим решил, что лучшим ответом станет алаверды.