Тот поднял голову и прищурился, всматриваясь в лицо взявшего его в заложники. В памяти снова мелькнули какие-то знакомые образы и тут же погасли. Он снова лег и пробормотал:

- Где-то я тебя уже видел. Но вряд ли вспомню.

- Да, приятель. Это все проклятая комета. Я из-за нее совсем соображать перестал. Думаешь, я помню, как меня зовут? Черта с два! Да и, бьюсь об заклад, ты у нас тоже вовсе не Гена!

- Нет, - протянул наблюдатель.

- Хотя раз ты Гена, пусть я буду…

- Чебурашкой, - захохотал вдруг наблюдатель, а вслед за ним и его новый знакомый.

- А хоть даже и так. Че и Ге, - и он захохотал еще громче.

Ну что ж, если Женя их застрелит, то, по крайней мере, они умрут быстро и безболезненно. Наблюдатель поднялся и оперся на плечо своего нового знакомого.

- Ты совсем ничего о себе не помнишь?

Тот пожал плечами.

- Какие-то смутные образы скачут перед глазами: сцена, гитара, толпа, я пою что-то такое знакомое, вроде каких-то хитов. Но вряд ли я музыкант – уж я бы про это помнил.

Наблюдатель прищурился и всмотрелся в лицо Че – чем-то похож на Вадима, но заявить с уверенностью, что это Вадим и есть, он не мог - уж слишком окружающая обстановка изменила весь облик их обоих. Он даже самого себя сейчас в зеркале не узнавал, куда там сличать внешность рокера и первого встречного…

У Че не было с собой никаких запасов, зато он куда лучше ориентировался на местности и в целом был более вынослив. Наблюдатель все пытался выяснить у него, где он прятался все это время, пока не обнаружил его, но тот все кивал на потерю памяти.

- Может, я и был в бункере, да зачем-то покинул его. Ты-то же тоже как-то оказался в итоге на улице.

Звучало неправдоподобно, но допытываться и дальше у наблюдателя не было ни сил, ни желания. В компании Че дело пошло куда быстрее, и до нужной станции метро они, хоть и падая от усталости, добрались всего за пару часов. Внутри ожидаемо сидели люди. Много людей - целая толпа. Они сидели и лежали прямо на платформе и на ступенях эскалатора, разбирали свои нехитрые пожитки. Кто-то пытался поймать радиоволну в телефоне и послушать последние новости. И люди эти были повсюду, в том числе и сидели, прижавшись спиной к двери, за которой начиналась дорога к бункеру. Наблюдатель отвел Че в сторону и зашептал ему на ухо:

- Впустят только меня одного, остальных Женька застрелит, у него есть автомат. Ну насчет тебя я еще мог бы договориться, а вот всю эту огромную толпу он не пропустит.

- Они же тоже люди! Им тоже хочется спастись!

- Я им ничем помочь не смогу, бункер рассчитан на 16 человек максимум, по Москве этих бункеров – тьма, есть и очень большие, просто конкретно этот маловат. Толпе же этого не объяснить. Надо как-то прорваться в ту дверь, не привлекая излишнего внимания.

- Хм, - задумался Че. – Ты говорил, у тебя там карта ближайших бункеров была? А ну-ка дай ее сюда.

Он сбежал вниз по эскалатору, откашлялся и заговорил:

- Ребят, вы давно тут? Чего по бункерам не разойдетесь? Это же долгая история, вас тут пеплом пришибет или от обезвоживания ноги протянете.

- Ишь ты, умный какой! – откликнулся молодой мужчина, сидевший возле остановки первого вагона. – Все бункеры давно вот такими пронырами заняты, и никто делиться местом не собирается. А мы тоже умирать не хотим. Сколько сможем, столько и протянем. Здесь, по крайней мере, не так жарко, как снаружи.

- А вы точно все бункеры обошли? Вот карта только пяти близлежащих. Тут на каждой станции по такому бункеру, - ткнул он пальцем в рисунок Жени.

- Раз ты такой умный, покажи нам бункер здесь, вот конкретно на этой станции. Назад на поверхность мы точно не пойдем, и без того насилу спаслись от жары и сухости.

- И не надо! Можно идти по туннелям! Тут принцип такой: находите дверь, похожую вот на эту…

- А давай мы попробуем как раз именно этой и воспользоваться! Зачем нам куда-то идти, мы же и так уже в метро.

- Не выйдет, - встрял наблюдатель. – По всей Москве помимо бункеров для простых смертных, построено около семи бункеров для руководства страны. И здешний – как раз один из них. Попасть в них нереально, да и те, кому надо, уже там заперлись и нас с вами туда явно не пустят. А вот в обычные можно попробовать проникнуть…

- Правительственный? – глаза у крикливого молодого человека загорелись алчным огнем. - Там же условия в разы лучше, жратвы больше! А ну показывай, как тут до него добраться!

- Понятия не имею, - пожал плечами наблюдатель. – Да если бы и знал, какой в том прок? Там уже кабинет министров поди заседает. Не для тебя эта подземная роза цвела!

- Все равно, почему бы не попробовать, а? За такой дверью говоришь? – парень подошел и толкнул ее плечом.

Дверь подалась на удивление быстро – вероятно, замок, на который запер ее Женя, уже давно и основательно проржавел. Че попытался было остановить его, но парень усмехнулся и отстранил его.

- Иди своего брата близнеца оратора уйми лучше. Специалист хренов. Подземных дел мастер.

- Брата близнеца? – удивился Че.

- А вы не близнецы разве? – усмехнулся парень. – По мне, так одно лицо. И какое-то уж слишком знакомое. Вы в кино часом не снимались? Двойников не играли?

- Ха, да это ж братья Самойловы! - раздался чей-то голос из толпы, и наблюдатель вздрогнул и повернулся на звук. – Вадим, Глеб, вы все-таки помирились?

*

Вадим тер уставшие от недосыпа глаза, продолжая править текст последней отобранной для альбома песни. Он управился с этим почти за неделю - достал из нижнего ящика стола свой давешний блокнот с наработками, положил его рядом с распечатанными текстами Глеба, включал демки, потом резко ставил на паузу и писал, писал. Черкал стрелочки, обводил, менял местами, бегал вокруг стола, ероша остатки не сбритых волос. Написанные и засунутые в дальний угол стола обрывки текстов и мелодий как-то удивительно гармонично вплетались в Глебову недоработанную грязь. Он смотрел на песни Глеба сквозь призму собственных черновиков, а потом - на свои черновики через лупу Глебовых набросков, и перед его глазами прорастала Агата, в его ушах уже звучала ее торжествующая поступь, и он старался ухватить ее за хвост, удержать, пока она снова не ускользнула, как тогда - девять лет назад. Он уже не думал о том, что пишет сольный альбом по заказу и за деньги. Ему все чудилось, что вот сейчас в кабинет войдет, робко пожимая плечами, Саша, сунет лист с нотами, и там будет как всегда что-то слащаво-попсовое, запоминающееся и сногсшибательное. А вслед за ним вгребет обкуренный Глеб и с ликованием в голосе заявит, что он уже написал целый готовый альбом и милостиво позволяет старшему реализовать в студии все его задумки. И вот Вад носится, как угорелый, по кабинету и правит одно по лекалу другого, подгоняет одно под другое, плетя и плетя тонкую паутину Агаты…

Когда точка была, наконец, поставлена, и все пятнадцать песен готовы - пока только на бумаге - Вадим достал из шкафа очередную бутылку, сделал несколько крупных глотков и рухнул на диван с планшетом. Он уже больше недели не открывал “Приют”.

Читать этот фанфик стало для него – он и сам не заметил как – главным наслаждением последних недель. Он смаковал его, пробовал на вкус, тянул удовольствие, читал крошечными порциями, а потом лежал и обдумывал каждую фразу, пытаясь поверить в ее правдивость и внушить себе самому, что, возможно, так оно все и было. Что тот 15-летний Глеб и вправду был без ума от своего старшего брата, а не с презрением фыркал при виде него. Что он мечтал остаться с ним наедине, а не шарахался от него по углам, что посвящал ему стихи, а не закатывал глаза при виде стихов самого Вадима… Ведь если бы Глеб был таким еще тогда, много лет спустя ему бы не пришлось распинать своего старшего на обломках их группы. Тот ранимый маленький и до сумасшествия влюбленный Глебка никогда бы не…

Палец Вадима скользнул чуть ниже – к комментариям к главе, и внутри него все похолодело.