- Да уж, полную, - проворчал себе под нос Вадим, отхлебывая чай и закатывая глаза.

Он вдруг поймал себя на мысли, что уже начинает прикидывать, кого выбрать в клавишники – Бекрева или все же Нестеровича, и тут же хлопнул себя по лбу. Какой клавишник! Он же не собирается вправду принять предложение Снейка и писать Матрице альбом! Да хотя бы материал для начала нужно глянуть!

- Песни на почту мне вышлешь, адрес я тебе в ватсап чуть позже скину. Только как ты собираешься скрыть все это от Глеба? Как ты его от аранжировок отстранить собрался?

- А мы с ним баш на баш договорились. Альбом его электронных извращений без моего вмешательства. И нормальный альбом, который по сборам должен его эксперименты отбить. Поспорили фактически. Если не отобьем, он продолжит свои «Поезда» ваять без какого бы то ни было вмешательства с моей стороны. Это мой шанс. Если он не выгорит, с Матрицей для меня будет покончено.

- Но почему я? Продюсеров в стране что ли мало? Да за тот же лям баксов ты и западного крутого звукаря найдешь…

- Это будут коты в мешке. Пока мне известен всего один человек, который превращал Глебов сумбур во всенародные хиты. Я не хочу рисковать, поэтому иду проторенной, проверенной дорожкой.

- Дам ответ, когда послушаю материал, - коротко бросил в ответ Вадим и нажал отбой.

Песни Снейк прислал практически сразу, как только Вадим скинул ему свою почту. Тридцать сырых и ужасных по качеству демок. Вадим на пробу отслушал парочку, вздохнул, закинул все в плеер и отправился в кухню за виски: ночка предстояла долгая и трудная, а алкоголя был всего литр. Он хлебнул янтарной жидкости прямо из горла, сунул в уши наушники, рухнул на подушку, нажал Play и прикрыл глаза, приготовившись к первичному ознакомительному прослушиванию. Он не остановил лившуюся ему в уши какофонию ни разу – спокойно дослушал все до конца, снова хлебнул виски и принялся прослушивать повторно – на этот раз периодически нажимая на паузу и делая в тетради пометки. Принеси ему Глеб что-то подобное лет 15 назад, Вадим не потратил бы на все это и десяти минут – после первых же трех выключил бы и потребовал что-нибудь другое. Агата никогда не снизошла бы до такого. Но Агата была его группой, его детищем. Их группой. Агата была культом, делом всей жизни, там можно было в кровь драться за каждую песню, каждое соло, каждую строчку. Какую чушь будет гнать Матрица – совершенно чуждый ему проект – Вадиму по большому счету было по барабану. Его нанял Снейк за огромные деньги. Где он их возьмет – Самойлова старшего волновало уже в последнюю очередь, ибо на подписание договора с Хакимовым он планировал взять Дуксина.

Следующие два часа он переслушивал композиции с холодным рассудком и безразличным сердцем, делая пометки по каждому треку в тетради. А потом набрал Хакимова. Тот уже явно спал, но на звонок Вадима снял трубку моментально.

- Дмитрий Абдулович, я ознакомился с вашей горой мусора и вот что я имею сказать на этот счет. Это полное говно, и даже не спорь со мной. Я куда более сильные и интересные вещи на пушечный выстрел к Агате не подпускал. Но таковы реалии нынешнего Глеба, что ему интересно именно это. Что ж, будем работать с тем, что есть. У меня уже появились кое-какие идеи, как нам замаскировать эти совершенно невозможные тексты, и я готов ими поделиться на личной встрече, где мы подпишем договор, и я получу аванс в размере половины объявленной суммы, - сухо отчеканил Вадим.

- То есть, когда ты говорил мне про миллион долларов, ты не шутил и не преувеличивал? – задохнулся то ли от возмущения, то ли от восхищения Снейк.

- Да какие уж тут шутки. Ты предлагаешь мне по уши закопаться в навозе – у меня должна быть мотивация для такого глубинного погружения.

- Вадим, в конце концов, он твой младший брат!

- Дяденьке скоро полтинник жахнет, пора перестать стоять с протянутой рукой.

- Он за Ностальгические шиш с маслом получил!

- Как и я, впрочем. Но ему миллион при этом выплатил, заметь. Из собственного кармана. Какие еще будут аргументы?

- Ну разумеется, у меня нет и не будет таких денег.

- Тогда разговор окончен.

- Постой! Какие твои условия?

- Я их уже озвучил. Лям.

- Что ты там про гарем говорил? – жалобно пробормотал Снейк, натужно хихикая.

- Миллион.

- Да за такие деньги я Джеффа Линна найму!

- Бог в помощь, - и Вадим бросил трубку.

Однако, Снейк не сдавался и тут же перезвонил ему.

- Давай такой же, только в рублях.

- Издеваешься? Да я уже этот миллион заработал, прослушивая все эти ваши «Поезда»!

- Вадим, ну давай сойдемся на гонораре уровня Ностальгических – ты получаешь чистыми пять миллионов. Правда, и их–то у меня сейчас нет, но это, по крайней мере, реальная сумма. Ну и проценты с продаж тоже твои.

- Тогда у меня будет одно условие.

- Ну?

- Я буду править тексты.

- О нет! – затряслась от вопля Снейка трубка. – Лучше накинь еще миллион к гонорару, это мне будет обстряпать гораздо проще.

- Нет, милый, - в глазах Вада уже загорелся азарт. - Мне слишком понравилась эта затея. Решай.

- Хорошо, - прорычал Снейк. – Приеду завтра к тебе на студию около полудня, Годится?

- Вполне. Мы с Пашей будем ждать тебя в нетерпении, о наш герой! – манерно прочирикал Вад и бросил трубку.

Снейк был бледен, лицо его осунулось, под глазами пролегли темные круги. Он устало поздоровался с Вадимом и Пашей, буквально светившимися от удовольствия, и рухнул в кресло.

- Сейчас обговорим основные детали, на днях скину шаблон договора, ты его подпишешь, и можно будет приступать к работе, - деловито начал Павел, выдвигаясь на передний план.

- С музыкантами определимся по ходу, - перебил его Вад. – В договор их предлагаю не включать. Треков много, мне еще предстоит отобрать половину. Возможно, состав на записи каждого будет меняться. Поэтому предлагаю прописать этот момент в общих чертах ну и как-то с указанием того, что это будут ребятки среднего звена.

Снейк кивнул и закурил.

- Значит, как и договаривались, я правлю тексты, правлю музыку, аранжировка полностью моя, на авторство не претендую, как бы не видоизменил все в итоге. Можешь даже не указывать мою фамилию в буклете и скрывать ее от прессы, лишь бы на счет регулярно поступала звонкая монета.

- Вы, Самойловы, со своими монетами дозвените меня до могилы, - простонал Хакимов, массируя веки.

- Волнует меня при этом всего один, но самый важный момент: как мы будем писать вокал?

- Ну как, как… Есть студии с односторонними стеклами, есть системы, видоизменяющие голос…

- За всеми этими уловками Глеб однозначно почует неладное и вмиг нас раскусит.

- Мы что-нибудь придумаем. Все равно вокал пишется в последнюю очередь. И только не говори, что ты сам захочешь записать бэк-вокал!

- Я тебя за язык не тянул, Карабасик! – рассмеялся Вадим и провел кончиком языка по тонкой шоколадного цвета сигарилле, а затем хитро подмигнул Снейку.

*

В ту ночь Глеб лег спать рано – около десяти вечера – и в попытке дождаться, когда брат к нему присоединится, постыдно уснул практически сразу же – эмоции и переживания прошедшего дня порядком вымотали его. Проснувшись около двух ночи по зову организма, Глеб обнаружил, что Вадика рядом нет. Он приподнялся, почесал затылок и первым делом отправился в туалет, а затем на цыпочках пошел дальше по коридору, ища, где может быть брат. Кроме спальни, на втором этаже еще была комната, чем-то напоминающая библиотеку. В ней-то прямо на бархатной софе и прикорнул Вадим, накинув на себя давешнее Глебово покрывало. Внутри Глеба все похолодело: вероятно, брату одно воспоминание о том, что произошло между ними, было омерзительно настолько, что он предпочел неудобство софы пребыванию рядом с младшим. Глеб подошел, сел на краешек и осторожно коснулся пальцами плеча старшего: