- Да будь он жив, доктор Стэнли омолодил бы и его. И мы начали все сначала – все вчетвером…
- Он ведь подспудно ради него и старался, - запричитала вдруг Мэри. – Хоть и не воскресить его уже, но именно Фредди и вдохновлял Стэнли на дальнейшую работу.
- Да? – удивился Джон.
- Он начал догадываться совсем недавно, всего несколько лет назад, с тех пор и принялся за работу.
- Догадываться о чем? – невольно сорвалось с губ Дикона.
- О том, кто его настоящий отец. Я никому не говорила все эти годы.
Джон отставил в сторону почти пустую бутылку и нагнулся вперед, хватая дрожащие морщинистые ладони Мэри. В глазах его застыл немой вопрос, который он не решался произнести вслух.
- Но… как?! – только и сумел в итоге выдавить он.
- Я родила его в 1976, по официальной версии – слегка недоношенным. Муж мой – тоже кареглазый брюнет. Подвоха не заметил никто.
- И ты уже знала, когда выходила замуж, что… беременна?
- Ну разумеется. Да только что толку. Фредди же уже на тот момент четко определился с собственной ориентацией. Я не хотела вносить сумятицу в его размеренную жизнь.
- Но он же так хотел детей! И ты так до последнего и держала его в неведении! Даже когда узнала, что он болен! Эта весть могла бы хоть немного приободрить его! – Джон ощутил, как на глаза его наворачиваются слезы.
- А тогда я уже боялась разрушить собственную семью подобными признаниями. С тех пор пожалела об этом, конечно, уже не раз, да время безнадежно упущено…
- А Стэнли-то знает об этом?
- Я не раз начинала этот разговор, да так и не смогла подвести его к нужному пункту, на полпути всегда уводила в сторону. Каково это – в таком возрасте узнать, что твой отец – Фредди Меркьюри?
- Не думаю, что он так уж сильно будет шокирован, - покачал головой Дикон. – Он же знает, кто его мать. Думаю, подобные мысли так или иначе не раз посещали его голову. Тебе обязательно надо сказать ему правду. Он должен знать это. Хм… зато теперь мне стала понятна природа моих галлюцинаций…
- Что? – переспросила его Мэри, вытирая глаза платочком, но Джон лишь махнул рукой.
- Роджу с Бри говорить будем?
- Не надо, - умоляюще посмотрела на него Мэри. – Давай я сперва все же сыну признаюсь, а потом расскажем и им.
- Ну да, - тут же согласился Дикон. – Тем более им-то с их медовым месяцем совсем не до этих новостей сейчас.
- А что, это правда, что они теперь… ну… вместе? Вроде раньше не замечала за ними ничего похожего…
- Ох, Мэри, - усмехнулся Джон, пряча улыбку в ладони, - вы разве не читали мою книгу?
Она покачала головой. Дикон достал из рюкзака экземпляр, парочку которых как раз для таких вот случаев всегда таскал с собой, и передал его Мэри.
- Ты точно готова прочесть все это? Там много шокирующего.
Но она уже вырвала том из его рук, опрокинула в себя остатки лимончелло и погрузилась в чтение.
========== 33. ==========
ГЛАВА 33
Я сорвался было и буквально без штанов побежал за обезумевшей Вероникой, но Фреди схватил меня за локоть:
- Оставайся тут. Я сам с ней разберусь, - вмиг натянул штаны и отправился в дом.
Через пару минут он вывел мою жену во двор, сжимая пальцами ее локоть, и принялся бормотать ей на ухо:
- Вероника, ну ты же все про меня знаешь, это же уже давно не тайна – я предпочитаю мужчин, да. И я люблю твоего мужа. Люблю очень давно да так, что эти чувства буквально сводят меня с ума, лишают всякого здравомыслия. В его присутствии я едва могу держать себя в руках. Он много раз уже отталкивал меня, много раз просил прекратить попытки…
- Это из-за тебя он ушел из Куин? – перебила его Вероника, изумленно мотая головой.
- Да, я в очередной раз не смог сдержаться… А уж когда я напиваюсь, то и вовсе перестаю себя контролировать. Дики, - обратился он вдруг ко мне, - ты прости меня…
- Да ничего, - махнул я рукой, пряча глаза и молясь, чтобы Вероника не заметила моего каменного стояка, который не в силах были скрыть даже джинсы.
- Тогда… тогда… - жена не могла подобрать нужных слов, - Джону и вправду, наверное, стоит покинуть группу.
- Да, пусть решает, - смиренно кивнул Фредди. – Я нашел себе постоянного парня, но ты же понимаешь, секс без любви – это совсем другое. Я могу лишь тебе пообещать здесь и сейчас, что пальцем больше не коснусь Дики. Но не могу обещать разлюбить его, - Фредди звучал так искренне, что даже я на секунду поверил его речам и успел испугаться: он и вправду собирался сдержать свое обещание?
- Фредди, - начал я тихо, но так, впрочем, чтобы жена слышала каждое мое слово, - если ты хотя бы еще только раз коснешься меня…
- Я понял. Да, пусть этот шанс будет последним. Но спасибо тебе за него. А сейчас мне, пожалуй, пора идти.
Вероника переводила испуганный взгляд с меня на Фреда, но, кажется, нам все же удалось ее обмануть. Она взволнованно вытерла потные ладони о подол платья и медленно отправилась назад в дом. Мы оба шумно и облегченно выдохнули.
- Я и правда пойду, - шепнул Фред.
Уж у ворот, провожая его, я, стараясь держаться все же на пионерском расстоянии, прорычал:
- Ты действительно собираешься сдержать свое обещание ей?
Фредди усмехнулся, в глазах его заплясали лукавые искорки.
- Ну если ты выдержишь, Дики. Но кровью я клятву свою не скреплял, а посему…
- А посему до завтра в студии, - улыбнулся я и захлопнул за ним калитку.
К Лайв Эйду все мы готовились долго и тщательно. Мы впервые выступали перед такой огромной толпой и просто обязаны были зажечь ее. Однако, тур наш никто не отменял, и мы продолжали усиленно гастролировать, репетируя подчас едва ли не на улице или прямо в гостинице, благо, нам всегда предоставляли номера с шумоизоляцией. Один только Родж барабанил ладонями по столу, а мы трое вдаривали на полную мощность. Фредди нисколько не пытался петь тише, чем он мог, и с каждым днем мы ощущали все большее единение, все большую уверенность в себе, в своих силах.
До выступления оставались считанные дни, а у нас оставался еще один концерт в Бирмингеме. Мы уже определились с сетлистом, выбрали костюмы, Фредди даже отрепетировал первый выход и финальный поклон, а также промежуточные вставки. Мы знали, что там выступят распавшиеся пять лет назад Цеппы, и просто должны были их переплюнуть. Ну, разумеется, там будет и Маккартни – и вот уже с ним тягаться мы не собирались. Хотя бы потому что он и не собирался никому ничего доказывать. Он просто выйдет, сбацает что-то на пианино под восторженный вой толпы и уйдет. А вот мы просто должны будем ее взорвать. А вот нам до сих пор приходилось все время всем что-то доказывать: доказывать свое право находиться в пантеоне британских рокеров, доказывать, что мы умеем писать не только хиты-однодневки, но и вечную классику. Доказывать, доказывать… как же мы от этого устали. Мы были на сцене уже больше десяти лет, но нас по-прежнему мало кто воспринимал всерьез. Нет, толпы, конечно, вопили, но толпы сегодня любят одних, а завтра других, тем более, что на небосклоне уже тогда засияла восходящая звезда Майкла Джексона. А вот серьезные музыкальные критики до сих пор отмахивались от нас как от какой-то назойливой и ни на что не годной мухи. Мы просто обязаны были всем доказать, чего мы на самом деле стоим.
Из Бирмингема назад в Лондон мы рванули на фирменном поезде, арендовав для своих нужд целый вагон в хвосте. Фредди заранее попросил элитный удобный одноэтажный вагон с низкими потолками и огороженной открытой площадкой на крыше – он очень любил путешествовать на крышах поездов и, как правило, заседал там вдвоем с Роджем: мы с Бри отсиживались в своих безопасных купе. А на этот раз после душного зала на воздух захотелось выйти и мне. Родж с Бри легли отдыхать, а мы с Фредди вывалились на крышу.
Уже вечерело, потоки прохладного воздуха били нам в лицо, а мы стояли по ходу движения, подставляя руки ветру, и весело хохотали. Мы были еще молоды, жизнь была еще впереди, нам предстояло самое незабываемое выступление за всю нашу карьеру, и мы стремительно неслись навстречу ночи и приключениям. Я вдруг ощутил себя настолько счастливым, насколько в принципе мог быть - ничего похожего я не испытывал ни на собственной свадьбе, ни при рождении первого ребенка, ни даже когда Фредди впервые меня поцеловал. А сейчас мы стояли рядом плечом к плечу на крыше поезда, раскинув руки в стороны и во все глотки орали:
