- Да не должны такие, как он, и такие, как я, формировать пару! – выпалил, наконец, Мэй. – Мы слишком разные! Мне нужен стабильный и комфортный человек рядом. И я не знаю, кто, черт побери, виноват в том, что я влюбился именно в Роджа, а не в тебя, например!
Тут дверь в палату Джона распахнулась и в нее впорхнул Тейлор.
- Как успехи? – угрюмо поинтересовался Бри.—Все работает как часы?
- Угу, - буркнул тот, садясь рядом с Мэем. – Именно как часы. На полшестого. Кстати, о часах. Ты чего тут-то засел, кудрявый? У тебя ж вокал скоро. Ты доехать-то успеешь?
Мэй вдруг подскочил, охнул и побежал в палату собираться. Педагог по вокалу никак не соглашалась ездить в клинику на окраине Лондона, и Мэю с Тейлором пришлось долго и нудно уговаривать доктора Стэнли отпускать их обоих дважды в неделю на занятия по вокалу. Ездили они, правда, порознь опять же по его указанию - чтобы не дай бог чего не учудили вдвоем.
С тех пор, как Джон впервые увидел Фредди в докторе Стэнли, прошла уже неделя. Он постепенно свыкся с этим фактом, уже не падал в обморок и почти не дергался. Но с новой силой осознал, как он скучает по Фреду. Как хочет его обнять, прижаться к нему, поговорить… Танталовы муки невозможности это сделать изводили его сильнее прочего. Ведь если поначалу он видел Фредди только времен Уэмбли, потом он стал являться в самых разных образах, а иногда и просто в домашнем шелковом халате. Стэнли предложил Джону лекарства от галлюцинаций, но тот отказался, не раздумывая ни секунды. У остальных двоих никаких побочек больше не наблюдалось. Ну за исключением ставших уже привычными проблем с потенцией.
Брай поспешно оделся, вызвал такси и отправился к преподавателю. Это было его третье по счету занятие. Продвигался он вполне успешно и петь начал даже лучше, чем когда-то в молодости. В связи с чем принялся жалеть, что не занимался этим раньше. До уровня Фредди он бы, конечно, не дотянул, но мог хотя бы натренировать связки и не уставать так быстро, давать полноценные концерты с Роджем, не приглашая вокалистов со стороны…
Преподаватель жила в противоположном конце Лондона. Дома у нее была оборудована крошечная импровизированная студия, в которой она и принимала учеников. Брай заплатил за месяц вперед.
Когда он, наконец, добрался и позвонил в дверь, радостно предвкушая очередные полтора часа чистого кайфа, на пороге вдруг возник Родж. Бри опешил и сделал шаг назад. Откуда он взялся? По записи ему было назначено на завтра, да и не отпускал их доктор Стэнли на занятия вдвоем. Да и как бы он мог его обогнать? Брай четко видел, как они с Джоном сидели болтали в палате последнего, когда он отправился к подъехавшему такси.
- Родж? – пробормотал он, хлопая глазами. – Что ты тут делаешь? Как ты смог опередить меня?
- Здравствуйте, мистер Мэй, - произнес Родж низким женским голосом преподавателя по вокалу. – Пожалуйста, проходите.
Бри потер лоб и схватился за дверной косяк, чтобы устоять на шатавшихся ногах.
========== 25. ==========
ГЛАВА 25
Родж забылся как-то слишком быстро. Я готовился было бесконечно долго утешать его, ходить с ним по барам, подставлять плечо и жилетку, но наш легкомысленный и непостоянный блондин вскоре обрел покой в объятиях очередной красотки. И только несколько месяцев спустя всем стало ясно, что это всерьез и надолго. Родж и вправду не продешевил, девица была совершенно невероятной красоты, да и немудрено – он выбрал француженку. В ней было что-то от самых известных, утонченных и изысканных дам Франции – Софи Лорен, Бриджит Бардо – что-то во взгляде круглых карих глаз, обрамленных темными ресницами, не требующими никакого дополнительного подчеркивания, что-то в изгибе ее миниатюрной фигуры: даже рядом с невысоким Тейлором она смотрелась Дюймовочкой. Она хохотала как безумная, слету запрыгивала к нему на руки, обнимала за шею, он щекотал ее, и они могли дурачиться часами. Если поначалу мне еще казалось, что завел он ее себе исключительно назло Мэю, то длительные наблюдения за этой парочкой развеяли всякие сомнения: Тейлор влюбился.
Он смотрел на нее так, словно это была лучшая ударная установка в его жизни. В его ледяных голубых глазах при взгляде на нее полыхал огонь. И они постоянно уединялись. С ней Родж успокоился, перестал бузить, перестал спорить, ругаться. Даже почти бросил пить. И все у нас, казалось бы, пошло в группе на лад: мировая слава, сногсшибательные хиты, все при женах - ну кроме Фредди, который сам выбрал себе подобную участь – а я все равно скучал по тем нашим полуголодным временам, когда Тейлор ругался с Мэем из-за того, кто будет мыть посуду и резать салат, когда Фредди и Родж уединялись у себя в комнате, чтобы предаться порочным ласкам, а я подслушивал их через стену и безумно ревновал Роджа. У нас не было домов и денег, не было славы и авторитета, но тогда мы были друг у друга, и забыть это никак не получалось.
Я частенько посматривал на Бри, пытаясь понять, что испытывает он при взгляде на Роджа с Доминик, но его непроницаемое лицо не выражало ровным счетом ни одной эмоции. Словно это не они целовались тогда в японской бане, не они не расцепляли рук, когда у Бри был гепатит… Хотя, в конце концов, почему за их отношения больше всего переживал именно я, а не они сами? Может быть, потому что мои собственные как-то резко дали трещину?
Незадолго до Нового года я зашел как-то в студию поправить усилок и по дороге размышлял, может, его вообще стоит заменить. Репетиций на тот день у нас назначено не было, все мы готовились разлететься на праздники кто куда. Мы с Вероникой выбрали Финляндию – давно хотели арендовать на пару недель милый домик где-нибудь в пустынной местности на склоне холма. Кататься на лыжах, пить глинтвейн и наслаждаться тишиной и покоем. Я хотел позвать с собой Бри, чтобы взять дом побольше, но беременная Крисси категорически отказалась покидать Лондон, и он только развел руками. А вот Родж с Доминик согласились сразу. Фредди я даже не предлагал. Не представлял, каково это – отмечать Новый год с женой и любовником. Кого целовать за праздничным столом? К кому отправляться ночевать? Выбор был слишком очевидным, поэтому я просто поставил Фреда перед фактом. Он и бровью не повел: семейная жизнь есть семейная жизнь, никуда от нее не денешься. Сам он заявил, что устроит вечеринку в своем особняке, созовет туда всех геев Лондона, алкоголь будет литься рекой, и к нему непременно заглянет Бри.
Когда я подошел к дверям студии, то обнаружил, что она была не заперта. И, войдя, обомлел буквально на пороге: в стеклянной кабинке у микрофона сидел Фред, а прямо у него на коленях восседал стройный мулат, и они жарко целовались. На меня пахнуло могильным холодом, словно меня сходу окунули в яму с заледеневшими нечистотами. Я стоял там, ловил ртом воздух, наблюдая за тем, как смело блуждают ладони Фредди по телу парня, забираясь к нему под футболку, и старался ничем не выдать своего присутствия. А затем развернулся и едва ли не на цыпочках покинул помещение, стараясь не скрипеть дверью. И только на улице, когда в лицо мне ударили ослепительные лучи солнца, я согнулся и схватился за сердце, хотя где-то задворками сознания понимал, что был в этом и элемент актерства - пусть даже только перед самим собой.
И предъявить мне ему по сути было нечего: каждый из нас нашел свое место в этой жизни. Счастливы мы были при этом или нет – уже не имело значения. Мы становились благополучными буржуа и все реже встречались. Я пытался вспомнить, когда в последний раз Фредди зажимал меня в углу, и не мог. Нас все время отвлекали какие-то суперсрочные и важные дела. Отношения стали сами собой разумеющимися причем за такой довольно короткий срок. И мы смирились с этим, приняли это как данность.
Вылетали в Финляндию мы с Роджем дня за три до Нового года. Отгремело Рождество, которое мы отмечали исключительно в семейном кругу. Вероника была беременна нашим вторым ребенком, но все равно решила лететь. В отличие от Крисси, она не боялась встрясок и новых впечатлений.
