— Защитнички нашлись, а вы уверены, оно что мне нужно? У меня сильное сомнение в этом, ну хорошо, дети хотят порезвиться в песочнице. Я, в принципе, согласен, но у меня будет одно условие, нет, два условия. Я возьму вас всех к себе на службу, если хотя бы один из вас просто дотронется до меня, и второе условие, у меня мало времени, поэтому нападать будете сразу все вместе. Пошли в зал для тренеровок — сказал и пошёл из столовой в тренировочный зал, который был недалеко от неё. Все бодренько пошли за мной, и только мзина плелась позади всех так, как-будто её вели на эшафот.
В зале всем раздали тренировочные кинжалы. Аграфы и "высшие" с удовольствием взяли их, а мзина, зайдя в зал, уселась в углу и не взяла кинжал. Я подумал, что у неё же есть когти, поэтому, мол… Но всё было иначе.
— Повторяю условия, нападаете вместе, задача, хотя бы, коснуться меня кинжалом. Всё ясно? Что ты сидишь? Вставай! — это ей, но она продолжала сидеть.
— Ну, ладно не хочешь нападать, сиди, архи всегда голодны — сказал ей и отвернулся.
Встал в середине зала, а эти окружили меня. Посмотрев на них, сказал: "Ап!", а сам подумал: "Ап, и тигры у ног моих сели, ап, и в тарелки жадно глядят, ап, и все они обалдели, ап…" Получив приказ, они ринулись на меня скопом, толкая друг друга. Подбежав ко мне, они одновременно ткнули в меня тренировочными кинжалами. Но меня там уже не было. Я был над ними, а на моём месте была иллюзия меня. В результате, они ткнули друг друга, поэтому я им выдал тренировочные кинжалы, а то ещё поубивают друг друга. Иллюзии разделились и перемещались по залу туда-сюда, а эти "детишки" с хриплым криком носились по залу и кололи эти иллюзии, иногда попадая друг по дружке. Я же, опустившись около мзины, по-прежнему сидевшей опустив голову, тоже присел около неё и спросил: "Так, почему сидим, а не бегаем, как эти идиоты?"
Она подняла голову, посмотрела на меня и пустила её снова. А я, тем временем, прочитал её мысли: "Я интуит, всегда чувствую и понимаю… Не хотела убивать-взрывать, но заставили… Мои дети…умрут, я умру… Они послали меня и сказали, что если я тебя взорву, то они детей не убьют, а отпустят, я не верю… Выхода нет… Поэтому бомба… Мне теперь всё равно, можно к архам…" При этом мне стало видно, с кем она говорила, перед тем, как в неё зашили бомбу.
— Ну, набегались "детишки", наигрались, хватит уже, пора домой, мама ждёт — сказал этим бегунам за иллюзией. Только при слове "мама", мзина дёрнулась, а эти остановились и ошарашено на меня посмотрели. Проверив их мысли, я понял, что они полностью мои, как говорится с потрохами. От прежних мыслей о нападении и убийства меня у них не осталось и следа, а вместо этого в их головах поселилось нездоровое обожание меня на грани обожествления. Да, промыл, так промыл, ни одной посторонней мысли, цепные псы, и то, менее преданы, чем они.
— Строем (хотел сказать с песней, но передумал) друг за другом в мой бот марш! Ать, два, ать, два. А ты что сидишь, особое приглашение надо? Быстро их догнала и ушла с ними! — прикрикнул на неё и она довольно бодро убежала за ними. Зомби, марионетки, камикадзе, а, с виду, вполне нормальные разумные. Как-то хотел потренироваться на кошечках, во, пожалуйста, и на аграфах с дуболомами заодно тоже. Что-то они меня утомили. Пройдусь, развеюсь, может грусть пройдёт.
Сосредоточился на её видениях, моргнул и оказался в каком-то парке ночью. Где это я. Надо сориентироваться на местности. Так, ага, у, а это я, значится, на столичной планете Арвар, и даже не далеко от столицы, интересно. Теперь сосредотачиваемся на её видениях, где тот из её памяти. Так, вот тот богатый особняк. Охрана, она уже спит, искин дома, уже мой. Ну теперь мой, вновь приобретённый, искинчик доложи-ка мне, где твой бывший хозяин. На третьем этаже спит. Пускай спит, а я сейчас на балкон третьего этажа и в спаленку. Спи, спи, не волнуйся, а вдруг это не ты и я ошибся. Посмотрим твою память. А нет, шалишь, это ты, сынок облезлой собачки. А кто там с тобой, а вот и заказчик всего этого. Так, где он живёт и где он сейчас? Да, кстати, а котята, детишки этой мзимы, где? А, в подвале, где ж ещё. Понятненько. Сейчас в подвал за ними. Где вы тут? А, вот, на подстилочке в уголочке спим, ну спите, спите, а я вас тихонечко в карманчик постранственный, Хронос принимай, да проследи за ними. Теперь займёмся спящими в ночи. Третий этажик, так, поднимаем его, ух, и тяжёлый же этот боров. Нет, так дело не пойдёт, хотел его подмышкой тащить, нет, тяжёл, в карман его, но в другой. Ты понял, Хронос, в другой карман его. Теперь займусь его начальником, вспоминаю его виллу, о, эта не вилла, а дворец. Перенос в сад этого дворца. Стоп. Охрана, спит уже, искин, наш уже. Где он? Под самой крышей на пятом этаже. Балкон возле него, какой-то он большой, да ладно, ой, не ладно, а прохладно. Балкон-то с бассейном, и я в него угодил, ну ничего, зато искупался и охладился. Вылезаю, вылезаю я сказал, а не подскальзываюсь. Где этот любитель водных процедур? Спит, спи, спи и не просыпайся, ба, да ты не один тут спишь, а с тобой ещё две рабыни, а рабство уже запрещено. Придётся тебя с твоими рабынями уносить в карманчике. Готово, теперь Дон.
— Здорово, Дон. Доброй ночи. Да, да, и тебе не хворать. Слушай, тут такое дело. Плохо ты работаешь. Просто отвратительно. Да, да, я знаю. Ты хороший, пушистый и гладить тебя надо по шёрстке, а не против. Ты наловил, загрузил и отправил этих линкором ко мне, а перед отправкой допросил ли тех, кого отправлял. Как, не было указаний? А голова на что? Шапку носить. Ещё иногда и думать надо. Ладно, не злись. А то от твоей злости, я тоже начинаю злиться. А если я разозлюсь… Ну вот, успокоился. Теперь слушай внимательно. С этими, что ты мне направил, я поработал, почистил им мозги, привёл в порядок, теперь это уже другие разумные, готовые сотрудничать со следствием и вообще работать там, где ты сочтёшь нужным, но у них одна общая черта характера, они теперь правдивы, ну ты понял, они всегда говорят правду. Поговори с ними, но без излишеств, понял, они сами всё тебе и твоим подчинённым расскажут. Понял? Молодец. Но это ещё не всё. Я тут двоих поймал и тоже обработал. Куда их тебе доставить? Ща буду, жди — поговорил со своим ставленником.
Сделаю-ка я тем, кто будет изучать исчезновение этого любителя водных процедур, хохму, пусть подумают, поразмыслят, куда он делся. Возвращаюсь, оставляя мокрые следы к бассейну. Ныряю и переношусь по адресу Дона.
— Ещё раз здорово, сейчас достану этих супчиков-огурчиков. Вот, один. Тихо, тихо, не бойся, он живой, только спит очень крепко. Так, теперь второй, этого его начальник, но это ещё не всё. Теперь, рабыни, раз, тихо, вот, два, так, положили — говорил, раскладывая спящих.
— Рабыни откуда, ведь рабство теперь запрещено? Да и вы, ваше величество, мокрые откуда-то — удивлялся он.
— На счёт рабства, тебя надо спросить, а то что мокрый, так к этому на балкон попал, а там бассейн. Вот и нырнул в него. Ну ладно, покедова, я назад на линкор, а у тебя много задушевных бесед с ними. Пусть пока спят, и ты иди спать, а утром побеседуешь. Ещё раз предупреждаю о пытках, ты понял, никаких пыток и запугиваний, просто беседа. Они и те, что на линкоре, это уже другие разумные, которые не могут врать, понял, не врут. Пока — сказал и, мысленно представив столовую на линкоре, где испортил потолок, оказался в ней. Прошел в трюм к своему боту и, зайдя в него, увидел пятёрку аграфов, трёх дуболомов и мзину, понуро сидящую в самом углу.
— Так, все на месте — сказал им и вышел назад. Просушил себя тёплым ветром и, достав её детей, вошёл опять в бот, держа детей подмышками.
Мзина вскрикнула.
— Тихо, не кричи. Ну вот, детей разбудила, а ещё мать называется — притворно ругал её и одновременно опустил детей на ноги. Они к ней, а они к ним. Подбежали и, обнявшись замерли. Спина мзины стала дёргаться. Пусть поплачет. А я подумал: "Куда их девать? Они мне не нужны. Может тут на линкоре оставить их".
