– И вы тоже ползали по полу?

– Да. Они мне кричали: «Задний ход! Заползай в комнату!» И я полз… Потом: «Хватит! Двигай обратно в коридор». И я опять полз…

28 марта 2001 года студенты национальной чеченской театральной студии «Нахи», созданной при Московском госуниверситете культуры и искусства для подготовки ядра будущей труппы грозненского театра, впервые не вышли на занятия. В полном составе: 6 девушек, 19 юношей, художественный руководитель – профессор Мималт Солцаев, народный артист России, а также куратор – заслуженный артист и Кабардино-Балкарской, и Чечено-Ингушской АССР доцент Алихан Дидигов.

Это была не забастовка. В 5.30 утра на пятый этаж общежития, где все они, вместе с педагогами, живут в подмосковных Химках, без стука и звонков, орудуя кувалдами для взламывания дверей и замков, ворвался отряд крепких вооруженных мужчин в масках и с собаками.

Ловко, как при штурме захваченного террористами самолета, братва моментально рассредоточилась по комнатам, и уже через секунды у каждого «спящего» виска был автомат или пистолет.

Следующий акт последовал без антракта: полусонных студентов-актеров принялись стаскивать за волосы с кроватей, одновременно избивая, пиная и вопя всяческую непотребную нецензурщину.

Беслан-Труффальдино пришел в чувство первым – и зря. Он лишь еще больше разгневал захватчиков. Лежа в одном нижнем белье на полу, староста только и спросил: «А одеться можно?» И получил, во-первых, добротную зуботычину, во-вторых, витиеватый, с отборным матом, отпор в переводе: «А чайку не принести?…» После чего дюжий битюг в камуфляже распахнул балконную дверь.

Три с лишним часа студенты, разложенные в одних трусах по полу, «прохлаждались» на весеннем утреннем сквозняке. Пока длился погром по национальному признаку.

– Нас обзывали грязными чичами, обезьянами, черными тварями, быдлом, моджахедами, которых надо резать, чабанами… Говорили, что чеченцы всю жизнь пасли баранов и они нам устроят возврат к пастушьей жизни. Вопили, что раз мы чеченцы – значит, во всем виноваты… – вспоминает Шудди Зайраев, элегантный юноша с манерами героя-любовника. Он – Сильвио из «Труффальдино».

Шокирует, что в его рассказе нет ни тени изумления. Только констатация. Их эмоции перегорели еще в Чечне – студентов в студию «Нахи» набирали по беженским лагерям и в Грозном, а там ведь теперь живут особые люди – привыкшие к геноциду больше, чем к завтраку.

Самый младший в студии – Тимур Лалаев. Ему только что исполнилось семнадцать. Худющий, улыбчивый, юркий и смешливый, будто Купидон на модернистской картине.

28 марта его травили собаками: наверное, непоседливостью не приглянулся…

О своих переживаниях Тимур рассказывает скупо. Говорит о других:

– Шудци больше других досталось. Они спросили: «Есть тут кто из Старопромысловского района?» Шудци ответил: «Я». И началось!… «Мы туда, в Старопромысловский, в 95-м заходили… Сколько наших ребят там полегло…»

Шудди-Сильвио, у которого действительно в паспорте прописка на одной из улиц Старопромысловского района Грозного, исколошматили вдосталь. А потом сказали, что повезут в лес, расстреливать, и закопают там в яме.

– Вы о чем тогда подумали? Что просто пугают?

– Нет. Решил, конец мне… С другими тоже не шутили: Тимуру Батаеву и Орце Зухайраеву вырвали клочья волос…

Так, постепенно, выплыла разгадка страшного утра – кто же они, собственно, эти невменяемые, что ввалились к студентам «Нахи» на рассвете? И главное – зачем?

28 марта в Химках лютовал подмосковный РУБОП, 9-й его отряд, не раз и не два замеченный в подобных «подвигах». На сей раз отряд к тому же объединился «по интересам» с областным СОБРом. Прикрытие карательной акции – якобы проверка анонимного звонка в милицию о возможном местонахождении тротила. Настоящая цель – поразмять «душу». Истинный повод к мероприятию – национальность студентов.

– Вам было понятно, что же конкретно они хотят?

– Нет. Абсолютно. Били, крушили. И все.

По ходу «зачистки» выяснилось: большинство «масок» только что вернулись из боевой командировки в Чечню. Естественно, никакой реабилитации после боев они не прошли. И вот итог налицо: руки чешутся, головы шалеют, души, как только наступает рассвет, горят и требуют похода на «зачистку», совсем как наркоманские вены – иглу. Постчеченский синдром обуревает тех, кто прошел через все мерзости нынешней чеченской войны, и накал внутренних страстей еще очень надолго остается душевным вулканом, требующим выхода.

– Мы поняли, что им просто надо было на ком-то оторваться, – говорит грозненец Анзор Хадашев. Сейчас он репетирует мольеровского Сильвестра в «Плутнях

Скапена», и как полная противоположность виртуозно-утонченным сценическим реалиям – грубость окружающей действительности.

– В Чечне они – хозяева. Приехали сюда, и тут тоже хотят быть хозяевами. Мы – самая подходящая почва для этого, – продолжает Анзор. – А если серьезно, то у них просто «крыши поехали». Зачем у меня забрали семейные фотографии? Зачем они им? Зачем забрали у другого нашего студента даже телефонную карту? И еще сгребли студенческие деньги, собранные на еду, – мы питаемся, как и большинство студентов, в складчину. Я заметил: они боятся всего. Когда нас подняли с пола, чтобы везти в РУБОП на допрос, я заметил: как только посмотришь им в глаза – тут же крик: «Не смотреть! Хочешь запомнить? Отвернись!» Боятся, даже когда в масках. Разве это жизнь у себя дома?

Но даже в этих леденящих душу рассказах нашлось место для анекдота. Правда, вперемешку с кровью.

Тамерлан Дидигов – сын куратора театральной студии доцента Алихана Дидигова и выпускник Московской государственной юридической академии. Он живет вместе с отцом – тут же, в общежитии, в комнате № 37. В утро погрома отцу и сыну Дидиговым досталось больше всех. Быть может, потому, что Тамерлан не спал в тот момент, когда нагрянули камуфляжники, – уже встал, чтобы не спеша собраться на госэкзамен, в то утро он должен был сдавать гражданское право. И как только его попытались повалить на пол, он так и сказал: «Ну посмотрите мои бумаги! Какой я боевик? У меня сейчас экзамен по гражданскому праву!» Кто бы мог подумать, что бандитов это так разозлит: «Ах, ты еще и гражданское право изучаешь, обезьяна! Твое место – в горах. Отправляйся туда!» И дальше отца – 55-летнего доцента – стали избивать до потери сознания прикладами, ногами. Плевали ему в лицо. Ходили по спине. Рвали одежду, выкручивали пальцы. Когда сын попросил за отца, Тамерлану надели наручники, заведя руки назад, вставили между ними автомат – и стали прокручивать туда-сюда…

Что же анекдотичного посреди такого расистского ада?…

Вот рассказ Тамерлана:

– У нас в комнате лежали пачки номеров газеты «Державные ведомости». Потому что отец дружит с депутатом Госдумы Асланбеком Аслахановым. «Державные ведомости» выходят не без помощи Аслаханова, а также при содействии и поддержке Совета Федерации и Госдумы. Кредо издания – идеология партии и фракции «Единство», пропутинской. Аслаханов иногда дает нам номера «Державных ведомостей», и мы распространяем их среди знакомых. Так вот, когда «маски» увидели эти пачки, они как закричат: «Что?! Антироссийскую пропаганду тут ведете!» Совершенно неграмотные люди – ничего не знают, не понимают, не читают.

Анекдот оказался коротким. Когда доцент Дидигов от побоев потерял сознание, прямо на глазах у Тамерлана ему под подушку засунули пистолет. Потом спросили: «Где пальто отца?» Сын показал, и тогда в карман опустили глушитель от пистолета…

Обувь выбросили с балкона. Порвали все плакаты с изображением депутата Аслаханова. Забрали всю документацию студии «Нахи». 900 рублей. А также духи жены доцента. Сгребли в карманы все, что под руки попадалось: носки, ручки, мелочь с холодильника, остатки растворимого кофе, боксерские перчатки… Потому что так привыкли в Чечне. Зашел в дом – берешь, что захочешь. И никаких иных объяснений.

Так было до полудня. Потом бойцы стали собираться. Они выстроили всех чеченских студентов в затылок друг другу и покомнатно стали сводить вниз – к машинам. Там, конечно, места на всех не хватало. И потому опять их били и унижали. Допросы в РУБОПе длились до вечера. Впрочем, у студентов осталось впечатление, что спрашивать их было особенно не о чем. Вот примерный перечень вопросов: воюют ли родители? где гексоген? видел ли боевиков? как относишься к армии?…