– Вы не можете меня уволить.

Он осмотрел ее одеяние. Хотя эта шляпка была странноватой, весь остальной наряд никоим образом не свидетельствовал о ее нездоровом уме. Платье не было надето задом наперед, пуговицы были правильно застегнуты, и она не носила на голове панталоны. Тем не менее она безусловно страдала каким-то умственным расстройством, если считала, что он не вправе ее выгнать.

– Это мой дом, мадам. Уверяю, я могу вас уволить, так что оставьте меня и прощайте.

– Милорд, меня наняла ваша сестра, и, полагаю, только леди Прескотт может меня уволить.

Она начала сворачивать одеяло.

– Какого черта вы собираетесь делать, мисс?.. – Проклятье, эта женщина так разозлила его, что ее имя выскочило у него из памяти. Легкая улыбка появилась на лице девушки.

– Мисс София Камден.

– Мисс Камден, прислав вас, моя сестра, очевидно, решила скорее отправить меня в могилу. К тому же она не имеет права распоряжаться в моем доме и не может навязывать мне ваши услуги. Более того, если вы еще раз дотронетесь до моего одеяла, я уложу вас поперек кровати и крепко отшлепаю.

Краска залила ее щеки цвета меда.

– В-вы не посмеете.

– Вы серьезно рискуете, провоцируя меня, ведь я довольно легко поддаюсь на такого рода провокации.

Девушка отступила на шаг и, словно строгая нянька, погрозила ему пальцем.

– Вашу рану нужно перевязать, а я здесь единственная, кто может это сделать, поэтому позвольте мне все-таки сменить бинты, тем более что доктор Тримбл сегодня не придет.

Он коротко кивнул в сторону двери:

– Вон!

София в раздражении резко развернулась, взмахнув юбками, и потянулась к саквояжу.

– Мисс Камден. – Она обернулась. Хейден кивком указал на бутылочку с лекарством. – Заберите это чертово зелье.

Она отрицательно покачала головой.

– Нет, пусть останется у вас. Если рана загноится и начнется сепсис, доктору Тримблу придется ампутировать вам ногу, а как только наркоз перестанет действовать, вам понадобится эта микстура. И, поверьте, вы еще полюбите эту настойку.

Подхватив саквояж, София направилась к двери. Черт ее побери, эта интриганка пытается им манипулировать. И словно насмехаясь над ним, острая боль снова пронзила раненое бедро. Хейден стиснул зубы.

– Мисс Камден, – окликнул он девушку, когда та уже ступила на порог. София обернулась. – Я хочу, чтобы вы перед уходом обработали мою рану.

Невозмутимо, словно ничего не произошло, девушка поставила саквояж, вернулась к постели и снова откинула одеяло, обнажив его ноги. Ловко и быстро она начала снимать бинты.

– Вы не чувствуете онемения в ноге или в ступне? – спросила она.

– Нет.

Наконец она сняла последнюю полоску ткани, внимательно осмотрев лоскут тонкого хлопка, закрывавшего ужасную, но тщательно зашитую рану. Казалось, она не испытывает ни капли отвращения.

– Вы работаете в хирургическом отделении, мадам?

– Нет, не работаю.

– Тогда скажите мне, какую медицинскую подготовку вы получили?

– Последние пару лет я работала с доктором Тримблом и все свои знания приобрела благодаря ему и его обширной библиотеке. Сейчас вы можете считать меня ассистентом доктора Тримбла.

– Я встречался с ассистентом Тримбла. Это пухлый рябой коротышка с обрюзгшим лицом. – Он окинул ее взглядом. – Вы преобразились волшебным образом.

– Это мистер Бейли. Он помогает доктору Тримблу во время операций. Я же помогаю Томасу… доктору Тримблу принимать пациенток.

– Женщина-ассистент? – Он никогда не слышал ни о чем подобном.

Тепло ее пальцев, пробегающих по его бедру, и пробуждаемый ими жар заставили Хейдена снова посмотреть на рану. Испытывая нестерпимый зуд, он протянул руку, чтобы почесать поврежденную кожу.

– Нет, нет, не трогайте. – Она отвела его руку. – Я читала исследование доктора Джозефа Листера по принципам антисептики. Непременное требование – держать рану в чистоте. Я сняла повязку лишь для того, чтобы посмотреть, не загноилась ли рана. К счастью, нет.

Сложив руки на груди, Хейден согласно кивнул. Что ж, похоже, господь наградил мисс Камден не только потрясающими глазами, но еще и умом. Он окинул ее взглядом. На ней было скромное, лишенное украшений платье – будь накрахмаленный воротничок чуть выше, оно стало бы походить на одеяние монашки. Кроме того, ни одна прядь не выбилась из гладко зачесанного тугого пучка. Весь ее вид был строг и более подходил пожилой даме, а ей на вид было не больше двадцати трех, возможно, двадцати четырех лет. Она склонилась над его ногой, и Хейден чуть повернул голову, чтобы получше рассмотреть ее скрытые юбками, но, безусловно, изящные бедра. Однако, какой роскошью обладает эта девочка. От такого зрелища кто угодно захочет ее оставить. И тут его взгляд наткнулся на судно. Ну уж нет, он не позволит ей каждый день запихивать эту чертову посудину себе под зад, а тем более вытаскивать ее. У него все-таки осталась гордость.

– Я отправлю доктору Тримблу записку и сообщу, что предпочитаю сиделку-мужчину.

– Милорд, почему вы не хотите дать мне возможность доказать свою компетентность? Пусть это будет так называемый испытательный срок, скажем, дней десять?

– Нет, мисс Камден, никакого испытательного срока.

Она закончила бинтовать ногу и посмотрела ему прямо в глаза:

– Считайте это вызовом.

Похоже, эта маленькая плутовка с изрядной долей нахальства использовала против него его собственные слова. Озорной блеск в ее темных глазах вызвал у него странное, почти забытое чувство радостного возбуждения.

– Вызов, говорите?

Она быстро облизнула губы и улыбнулась – чудесной открытой улыбкой, от которой на щеках появились ямочки.

– Да, милорд.

Хейден потер рукой подбородок, рассматривая ее. Ему всегда нравились битвы умов, особенно с достойным противником, и, возможно, именно это ему и нужно, потому что уже до чертиков надоело лежать в этой богом проклятой постели. А что до интимных потребностей – всегда можно вызвать слугу.

– Я принимаю ваш вызов, мадам. – Ее улыбка стала шире, словно она перехитрила его. – Мисс Камден, вы ведь понимаете, что пари интересно лишь тогда, когда спорящие делают ставки. Мы должны придать этому делу определенный интерес и что-то поставить на результат.

– Ставки?

– Именно так. Скажем, если вы продержитесь десять дней, я добавлю существенную премию к той сумме, которую вам обещала моя сестра. Более того, вы сможете оставаться здесь столько времени, сколько мне понадобится для полного выздоровления. Однако, если вы захотите уйти ранее назначенного времени… – Он в задумчивости поскреб заросший щетиной подбородок. – Не могу сказать, какой приз мне хотелось бы получить, но постараюсь придумать нечто, достойное моей победы.

– У меня нет желания делать ставку на результат, но если вы настаиваете, мы могли бы заключить джентльменское соглашение.

Разве она не слышала, что, несмотря на происхождение, немногие решились бы назвать его джентльменом?

– Ага, очевидно, вы не настолько уверены в себе, – откровенно провоцируя, произнес Хейден. Она прикусила губу. – Что ж, забудьте о моем предложении, мисс Камден, вы бы в любом случае проиграли.

В глазах Софии сверкнул гневный огонек, и она по-мужски протянула ему ладонь для рукопожатия.

– Я вполне уверена в своих силах и потому согласна на ваши условия.

Граф пожал ее изящную ладонь, и по его пальцам разлилось тепло ее кожи. Он готов был удовлетвориться тем, что преподнесет деловитой мисс Камден урок, которого она никогда не забудет, и потом заявить о своей победе и праве на приз.

– Да поможет вам Господь, мисс Камден.

Глядя в голубые глаза лорда Уэстфилда, София старалась не поддаться их чарующему, но дьявольскому блеску. Входя в спальню графа, она ожидала увидеть человека вульгарного и даже хамоватого с лицом рассвирепевшего дьявола, ведь именно таким он был утром. Но свет дня открыл неожиданное. Уэстфилду было, вероятно, лет тридцать, то есть минимум лет на пять меньше, чем его сестре леди Прескотт. И если кто-то выберет для него слово «красивый», оно будет уместным. Его вполне можно было назвать красивым мужчиной. Каштановые, слегка вьющиеся волосы, высокие, четко очерченные скулы и твердый, выдающийся подбородок, свидетельствующий об упрямом нраве. Но главным были его глаза восхитительного синего цвета, словно в них плескалась вся синева Средиземного моря. Не отрывая от нее взгляда, Уэстфилд провел рукой по подбородку, покрытому темной щетиной.