– Правда. Смертные могут видеть звезды только по ночам. А нас, кто видит их постоянно, они называют богами.

– И молятся нам?

– Где-то молятся.

– А эти храмы, – она указала на возвышающийся на другом берегу Сены темный силуэт, – для кого они строят?

– Есть легенда, как две тысячи здешних лет назад, появился человек, ходил по городам, учил людей добру и состраданию. Люди ему верили и собирались на площадях, чтобы послушать его, посмотреть на чудеса, которые он показывал. Его называли сыном бога, Творца. И так продолжалось три года, пока другие люди, стоявшие у власти, считавшие себя истинными служителями Творца, не испугались, что этот новоявленный бог отберет у них власть. Арестовали его и казнили. И толпа, которая недавно внимала его проповедям, радостно смотрела, как его убивают. А он их всех простил. «Я умираю за ваши грехи», – сказал он им. Но он был богом, а боги бессмертны. И когда они его оплакали, он просто встал и ушел из этого мира. А они, уверовав в чудо, теперь поклоняются ему, строят храмы, в благодарность за то, что он взял на себя их грехи. И грешат еще больше.

Локи замолчал на какое-то время, глядя на храм, и продолжил:

– Я как-то спросил его: «Ты знаешь, что они творят тут, прикрываясь твоим именем?» Он ответил: «Догадываюсь». «Неужели, – спросил я, – нет желания вернуться и проучить их?» «Нет, – сказал он. – Это ничего не изменит. Но ты можешь попытаться, если хочешь. Только помни, – добавил он. – Если ты хочешь сделать это ради благодарности, то не стоит начинать. Люди неблагодарны. Ты будешь умирать за них, они подтолкнут тебя. А потом построят храм и напишут на нем твое имя. Впрочем, асы поступят так же, разве что храма не построят».

– Зачем вообще умирать за тех, кто тебя не любит? – спросила Сиф.

– Любят, – Локи указал на храм. – У любви много форм. И некоторые иной раз не отличить от ненависти. Только от равнодушия всегда можно отличить. Люди, да и асы, и альвы, все – очень любят, когда ради них приносят жертвы. Разве что, когда этих жертв становится слишком много, они начинают забываться. И забывать, что и самим иногда надо жертвовать чем-то, чтобы не превратиться в обыкновенных кровожадных убийц, которые действительно не стоят ничего.

– И когда забывают – напоминать?

– Да. Но тут мы с ним не придем к согласию. Я считаю, что напоминать надо силой. А он говорит о новой жертве. Ради них. Понимаешь? Они тебя предали, забыли свою любовь к тебе, растоптали твою. А ты ради них опять идешь на жертву. Он говорит, что лучший путь спасения из всех, какие есть. Мне не понять. Хотя возможно, он и прав. Поэтому ему и строят храмы, а не мне.

– Кто он?

– Он… Добрый человек. То есть не человек, конечно. Я познакомлю тебя с ним, если он когда-нибудь решит прервать свое отшельничество и забредет в Асгард.

========== Часть 4 (5) ==========

Ночевать они перебрались уже в другой отель, в котором и остановились на несколько дней, пока не уехали из Парижа.

Вдвоем на машине они проехали еще несколько городов, в каждом задерживаясь на несколько дней. И в каждом Локи водил ее в театры и музеи, показывал всякие интересные строения, созданные смертными в разные эпохи. И, что было особенно любопытно, всяческие изобретения, создаваемые сейчас в различных лабораториях и научных институтах (как это здесь называлось).

– Не отходи от меня ни на шаг, не задавай никаких вопросов и с умным видом мне поддакивай, – проинструктировал он ее. – И все будет хорошо.

– А что может быть нехорошо? – удивилась Сиф.

– Мало ли… Смертные, у них свои тараканы в голове, так трясутся над некоторыми разработками, что в каждом подозрительном встречном могут увидеть врага. А мы же не враги, мы просто… туристы. Поэтому не будем их нервировать.

– Хорошо.

Но больше всего из этой поездки Сиф понравилась сама езда на автомобиле. Локи разгонял машину до предельной скорости, лавируя между другими авто, и они оба кричали от радости, наслаждаясь скоростью.

– А ты бы мог такое привезти в Асгард? – спросила она. – Чтобы мы там тоже так стали ездить?

– Слишком сложно, – ответил Локи.

– Почему?

– Придется всю инфраструктуру тащить с собой.

– То есть?

– Смотри. Авто работает на бензине, значит, нужны заводы по производству бензина, для этого нужно наладить добычу и доставку нефти, или чего-то, что ее заменит, для переработки. Это тоже немалая отрасль промышленности, которая в свою очередь требует немало вложений. Строительство заправок, строительство хороших асфальтовых дорог, потому что по неровным дорогам эти машины долго не проездят, развалятся. Строительство ремонтных предприятий. И это я еще не говорю о строительстве заводов по выпуску самих автомобилей. Ты хочешь видеть все это в Асгарде? Я – нет.

– А по-другому нельзя? С помощью магии…

– Беда в том, что на весь Асгард есть всего один достаточно сильный маг. Я. Меня просто физически не хватит.

– Пригласить альвов?

– Не согласятся. Во-первых, их это не интересует. Они законсервированы в своем мире, и не хотя ничего менять. Слышала, как Вёллен отзывался о моей лаборатории? А ведь когда он был там в последний раз, он видел изобретения начала ХХ века! Что бы он сказал про это все? А во-вторых… одной светлой магии тут мало.

– Позвать тех, кто владеет темной, на подмогу?

– Ётунов? Ты смеешься? Никто из асов в здравом уме не притронется ни к чему, к чему притрагивался ётун.

– Найти кого-то, кто владеет сразу и темной и светлой магией?

– Чего искать-то? Вот он я, первый и единственный, – произнес Локи, однако почему-то совсем не радостно и вовсе не гордо. И задумчиво уставился на дорогу.

– А твой отец?

– Сила отца имеет совсем другую природу. Не светлую, и не темную, я даже не знаю, как описать. Странное такое чувство, когда я пытаюсь прощупывать его магически… Она… другая. А во мне обычная, но разом и светлая, и темная, как будто разделилась. Не знаю, из-за чего. Но когда я думаю об этом, мне становится не по себе. Я боюсь себя. Как будто во мне живет монстр, который просыпается, когда я обращаюсь к темной силе. Особенно где-нибудь в темном и холодном месте… Прямо вот больно становится, – он прижал руку к середине груди. – Она сидит где-то внутри меня, не выходит наружу, но не потому что я не даю. А просто. Не выходит. Но если выходит, я не умею ее контролировать. И мне иногда бывает очень страшно от этого… А вдруг я однажды с этим не совладаю? Ваны и так меня на порог не пускают. Альвы, и те опасаются. Я знаю это, – воскликнул он в ответ на ее удивленный взгляд. – Тоже мне секрет! Вёлунд мне сам говорил, чтобы я был осторожен. Потому что никто не может меня научить. А самоучкой быть опасно. Я был в Нифльхайме, пытаясь найти ответы на какие-то вопросы. Его владыка посмотрел на меня и прогнал. «Я не хочу тебя видеть», – сказал он мне. И всем дорокам запретил разговаривать со мной. Для них во мне слишком много света. А для ванов – слишком много тьмы. Куда еще мне идти, я не знаю.

– В Ётунхайм? – предположила Сиф.

– Это запрещено.

– А почему?

Локи задумался.

– А ты хорошие вопросы умеешь ставить.

– Ты думаешь, это как-то связано с твоей магией?

– Может быть.

– Ло, но ты же не отправишься в Ётунхайм? – обеспокоено воскликнула Сиф, глядя на его сощуренные глаза.

– Нет. В ближайшее время нет. У меня еще много более важных дел, чем старинные тайны. Но если соберусь, возьму тебя с собой обязательно, – добавил он, не выдержав ее пристального взгляда. – Ты же пойдешь со мной?

– За тобой – куда угодно. Я не отпущу тебя одного.

Локи наконец-то довольно улыбнулся и пожал ее ладонь.

Они объехали всю Европу, как сказал Локи, и даже летали за океан, прежде чем вернулись в Асгард. У Сиф кружилась голова от увиденного и путались все сведенья, которые она успела узнать. А Локи довольно подсчитывал трофеи, преимущественно в виде новых книг, рукописных заметок, которые он собирал в толстую папку, каких-то устройств и размышлял вслух, где выделить для них место в своей библиотеке и «лаборатории».