– Конечно, – убежденно ответил он.
– А я думала, вы уже пожалели, что пригласили меня, а не одну из тех дам… – она кивком указала на стол, вокруг которого собралась стайка девиц из свиты королевы.
– Вы же воин, вы привыкли обращаться с оружием, а значит, великолепно владеете своим телом, – ответил Локи. – А танец – любой – это и есть владение своим телом. Если вы умеете ловко уходить от ударов врага, сможете выполнить и сложную фигуру в танце. А насчет тех девиц я сомневаюсь.
Сиф посмотрела ему в глаза, желая понять, не смеется ли он над ней. Но ярко-зеленые глаза принца смотрели серьезно, и улыбка его была открытой и доброй.
«Он очень милый», – подумала она, соглашаясь на второй танец с ним. Удивительно, но это странное хождение по кругу, в которое вовлек ее Локи, действительно оказалось не таким уж глупым занятием, как ей казалось в детстве, когда ее заставляли учить все эти движения. Было здорово вспоминать их и чувствовать себя равной принцу, непринужденно скользящему по полу и притягивающему к себе восхищенные взгляды окружающих. Пусть это было и не то, к чему она стремилась. Но это было сейчас, и ей нравилось. Потом она заставит всех восхищаться собой, как умелым и ловким воином. Потом.
– Они на вас смотрят, – шепнул Локи. – И завидуют.
Сиф не поверила. Он явно хотел просто подбодрить ее. Но тем не менее задрала выше голову и еще больше распрямила плечи.
– Не пожалели, что пошли со мной? – спросил Локи, когда музыка стихла, и все танцующие остановились.
– Нет, – покачала головой Сиф и подумала, что жалеет, что так мало… Она только вошла во вкус.
Локи улыбнулся ей и посмотрел куда-то в сторону, выискивая кого-то в толпе.
Музыканты заиграли снова, но уже не медленный церемонный танец, а что-то легкое и веселое. Сиф вспомнила, как в детстве обожала плясать под такие мелодии, веселя взрослых. Потом уже, когда выросла, решила, что ей больше неприлично так прыгать, но ноги все равно невольно начинали отбивать ритм. И сейчас опять…
Локи все еще смотрел в зал. И Сиф вдруг почувствовала укол какой-то обиды, что он сейчас поблагодарит ее, и пригласит какую-нибудь другую девушку на новый танец…
– Сколько ж можно пить! – тихо засмеялся Локи, и Сиф, проследив его взгляд, поняла, что он искал брата. – Еще танец, леди?
– Да! – и она быстро вложила свою ладонь в его руку, словно опасаясь, что он передумает.
Второй рукой Локи подхватил ее за талию, и они весело закружились. Локи по-прежнему вел, но теперь Сиф не всегда успевала вовремя сообразить, что надо сделать, поэтому время от времени делала что-то не так и заливалась от этого смехом. В этом танце вовсе неважно было все делать правильно. Локи смеялся вместе с ней и лишь крепче сжимал ее руку, направляя.
Потом был еще один размеренный танец, во время которого Сиф перевела дыхание и подумала, что наверно, это слишком нагло с ее стороны занимать все время принца. Возможно, стоит отговориться тем, что ей уже пора. Тем более, что перед завтрашней тренировкой с Тором ей действительно лучше как следует отдохнуть, а не стаптывать ноги в непривычных бальных туфлях. Еще утром этот вопрос для нее бы не стоял, но сейчас с каждой минутой, с каждым новым движением, ей казалось, что она как будто обретает способность летать. И ей не хотелось, чтобы это кончалось.
«Он же маг, – вспомнила она, глядя, как весело Локи улыбается ей. – Может, это он что-то наколдовал?..»
Но спросить не решилась.
– Благодарю, – шепнул Локи, поднося ее пальцы к своим губам и нежно их касаясь.
Последние аккорды музыки растаяли где-то под невидимыми сводами пиршественного зала. А Сиф казалось, что она еще все звучит, и отблески светильников пляшут в такт, отражаясь в зеленых глазах принца.
– Позволите вас проводить? – спросил Локи, предлагая ей руку. – У вас завтра назначено свидание с моим братом. Благоразумнее будет отдохнуть перед ним. Тору совершенно наплевать, женщина перед ним или мужчина, опытный воин или новичок. Он со всеми дерется одинаково. И горе тем, кто будет зевать в этот момент! Впрочем… – Локи оглядел зал, снова находя высокую фигуру своего брата, оглушительно хохочущего над чьей-то шуткой. – Я боюсь, мне сейчас нужнее проводить его до покоев. Иначе, завтра даже самая младшая ученица вырубит его одним пальцем.
Он тихо засмеялся, но поймав удивленный взгляд Сиф, тут же прижал палец к своим губам.
– Я вам этого не говорил, – шепнул он, наклоняясь к ней.
Он снова взял ее руку и поцеловал. И в этот раз прикосновение вышло куда более чувственным.
– Спасибо, леди Сиф, за вечер и за танец. Мне было очень приятно.
– Мне тоже, спасибо, мой принц, – пролепетала она, приседая, как требовал того этикет. И после, глядя в его удаляющуюся прямую спину, ругала себя на чем свет стоит, что мямлила, как девчонка, двух слов связать не могла. И наверняка показалась ему полнейшей дурой. Надо возвращаться к себе и отдохнуть перед завтрашней тренировкой с Тором, решила она. Чтобы хотя бы на второго принца произвести хорошее впечатление.
Она честно последовала этому решению. Только сон, увы, не шел. Вместо этого она снова слышала тихую музыку, шорох тяжелого зеленого плаща и легкий цокот подбитых железом сапог принца Локи. Чувствовала прикосновение его прохладных ладоней к своим рукам. И горячих губ. «Я и не знала, что королевский пир – это так увлекательно», – думала она тогда.
И она даже не предполагала, что можно так приятно проводить время с мужчиной, не дерясь с ним и не разговаривая о битвах (ибо чего ж еще валькирии желать от мужчины?).
Единственная любовь валькирии – это битва. И верный меч защитит от всех напастей лучше любого мужа. Так учили ее. В это свято верила и она сама. Кирии, занимавшиеся обучением девочек, частенько по вечерам, не стесняясь в выражениях, рассказывали разные байки о том, как несовершенны и недалеки мужчины. И девушки дружно смеялись над ними.
«Но как же то, о чем поется во многих песнях? – спросила как-то одна из девиц. – Любовь, которая объединяет два сердца в одно? Которая заставляет двух людей тянуться друг к другу, создавать семью, рожать детей?»
«Любовь? – фыркнула кирия Вейда. – Нет никакой любви. В любовь верят дурочки, у которых в жизни нет иной цели. Ее придумали альвские сказители, чтобы оправдывать жалкое существование подруг мужчин и матерей их детей, не способных ни на что большее. Но те из нас, кто хоть раз в жизни брал в руки оружие, знает, что это все неправда. Бывает иногда, нам нравится какой-нибудь мужчина так, что нам хочется… чего-нибудь… – она сделала неопределенный жест рукой. – Тогда мы позволяем ему ублажить себя. Ни в коем случае не «взять», как они любят выражаться. Мы сами берем, что и кого хотим. Но это ни в какое сравнение не идет с тем удовольствием от битвы, когда кровь от ярости бурлит в жилах. Вот где подлинная страсть, которая не пройдет никогда. А мужчины… это все так недолговечно, что истинной валькирии не стоит и размениваться на такие пустяки».
Сиф тогда слушала и еле заметно согласно кивала. Хотя она и была слишком мала, чтобы хорошо разбираться во всех этих материях, она была согласна с каждым словом. Битвы, оружие, верные товарищи рядом – вот что важно в жизни. И если любовь – то к родителям и друзьям, к родине и королю, которым поклялась служить. Да вообще к жизни, ко всей вселенной и ко всем ее обитателям вообще. А так, чтобы полюбить какого-то отдельного мужчину, да еще и – как поется в этих песнях – больше жизни? Так не бывает, это утверждали кирии, это чувствовала сама Сиф, и она не сомневалась, что это и есть истина. За что можно полюбить мужчину? Уж не за то ли, что они мнят себя лучшими воинами? Сиф собиралась доказать всем обратное. А раз так, то о какой любви может идти речь? Разве что уважение к достойным соперникам, и преклонение перед более сильными, каким, судя по всему, был Тор. Как-то они с девочками болтали на эту тему перед сном, и дружно тогда решили, что если кого и желать в мужья себе, то только Тора. Его главенство все готовы были признать. Правда, после того, как он одержал бы победу в честном поединке, не иначе. Но Тор был такой один, и девушки сначала даже поспорили, кому же он достанется, пока не решили, что валькириям не пристало делить мужчин, даже самых лучших, как он. Прочие же не были достойны даже их мыслей.
