Я оставляю свою компанию и спешу к девушке. Хватаю ее за руку.

– Эй! Ты такая же? – я во все глаза смотрю на нее, но девушка не понимает моего вопроса.

Я указываю на ее уши.

– А! – улыбается она. – Ты об этом. Вступай в наш клуб по защите химер. Держи!

И она протягивает мне ободок, на который крепятся ушки. Фальшивка. Я чуть было не призналась ей, что химера.

Убираю протянутый ободок в сумку, придумывая отличный план. Не вечно же мне ходить с беретом.

– Оди, ты зачем разговариваешь с этой вшивой? Она же с химерами якшается, – Кира подхватывает меня под локоть и утаскивает подальше от девушки с фальшивыми ушками.

Я вырываю руку.

– Ты что-то имеешь против химер?

Кира удивленно смотрит на меня, но тут же берет себя в руки.

– Конечно. Они же отвратительны. А ты, новенькая, считаешь, что вонючие химеры эталон красоты?

Я мгновенно закипаю. Куда подевался тот холодный ум, который позволил мне спрятаться и не спасать Химю, что увел Отлов? Почему сейчас я не могу держать язык за зубами.

– Они ведь тоже люди, – отвечаю ей не так смело, как хотела. Голос дрожит. Я почему-то побаиваюсь эту девушку.

– Они звери, – фыркает она. – Ты хоть одного видела вблизи? Они напали на моего отца. Едва горло ему не перерезали.

Я отступаю на шаг назад. Сердце начинает биться сильнее. В горле пересыхает. Я общаюсь с дочерью человека, который заявил на меня в полицию. Ее отец знает, как я выгляжу!

– Что? Нечего сказать?

– Мои родители погибли из-за химер, – выдавливаю я, стараясь врать правдоподобно. Хотя, если честно, я всегда винила себя в их смерти. Это был комплекс выжившего, и мне не удалось его побороть.

– Я не знала, – бурчит Кира примирительно. – Ладно, давай забудем это.

Я выдыхаю. Не хотелось бы во второй день потерять всех приобретенных знакомых.

– Но чтобы остаться с нами, – девушка щурит глаза. – Тебе нужно будет подойти к Алану и сказать, что он тебе нравится.

– Чего? С какой стати? – я даже рот открываю от возмущения. – Он мне не нравится.

Надо как-то избежать этого позора. По нашей легенде, Алан мой родственник.

– Среди нас не может быть тех, кто боится показаться смешным. Никого, кто трусит.

– Я не могу ему это сказать, – слова даются с трудом.

Кира усмехается.

– Тогда мы должны сказать тебе «пока», трусиха, – скалится Аля.

– И почему же? – перебивает ее Кира.

– Потому что… потому что мы родственники, – последние слова шепчу.

Кира хлопает глазами.

– Оди, ты серьезно?

Киваю. Это был самый важный козырь, который я могла использовать в этой школе.

– Если это правда, пусть пойдет и обнимет братца, – предлагает одна из двух безымянных подруг.

– Отличный план, Эшли, – кивает ей Кира. – Иди. Вон он стоит.

Алан действительно стоял со своими двумя друзьями и что-то рьяно обсуждал.

Я сглатываю вязкую слюну. Он же предупредил, чтобы я к нему не подходила. Но выбора у меня нет. Надо ему как-то объяснить.

На ватных ногах я подхожу все ближе и ближе думая, что сказать.

«Алан, мне очень надо тебя обнять, или девчонки, с которыми я подружилась, не будут со мной больше общаться» – как же отвратительно звучит.

Подхожу достаточно близко, чтобы он меня заметил.

– Я ведь сказал тебе не приближаться ко мне в школе.

– Алан, это важно, или у меня будут проблемы, –  надо же как-то его заставить обратить на меня внимание.

– Я сейчас, – бросает он своим друзьям.

Мы отходим в дальний угол коридора.

– Что случилось, маме позвонить? Тебя разоблачили? – шепчет он яростно.

– Нет, но мне просто необходимо тебя обнять, – выходит прескверно.

Парень вскидывает брови, а потом начинает злиться.

– Ты совсем дура?

– Пожалуйста, секундное объятие и я больше к тебе не подойду. Иначе Кира меня не примет в их компанию, – складываю руки на груди в молящем жесте.

Алан презрительно фыркает.

– Не советую связываться с Кирой. Потом пожалеешь. А теперь отвали.

Он отодвигает меня в сторону и уходит, но я не привыкла сдаваться, поэтому делаю два больших шага и обнимаю парня за талию. Моя голова утыкается ему в лопатки. Алан оказывается намного выше меня. Испуганно отскакиваю в сторону, понимая, что переступила границы дозволенного, но слишком поздно.

Парень разворачивается.

– Совсем очумела? – он легонько толкает меня в плечо, выходя из себя. – Не смей прикасаться ко мне.

Я на что-то наступаю и поскальзываюсь.

Нога едет вперед, а тело назад. Через секунду я уже лежу на школьном полу. От удара болит спина и голова.

– Черт! – он опускается на колени, что-то лихорадочно подняв с пола, и тут же натягивая это мне на голову по самые человеческие уши. И я понимаю, что берет при падении свалился. – Я не думал, что ты упадешь, Мэлоди, прости.

– Они не должны были увидеть, если ты беспокоишься об этом, – огрызаюсь я. – Заколола заколками.

Утром лисьих ушек видно не было, мне удалось тщательно спрятать их под волосами. С самого начала было понятно, что полагаться на один только берет нельзя.

Сажусь, потирая ушибленную голову. Растерянность и испуг на лице Алана после моих слов сменяются на раздражение.

– Отлично, – бурчит он, но не отходит, а протягивает руку, помогая встать.

Я его игнорирую, поднимаясь сама.

– Я не расскажу Анжеле о произошедшем, если ты еще и этого опасаешься, – бросаю ему и понимаю, что все ученики, которые были в коридоре, смотрят на нас с Аланом.

– Оди, с тобой все в порядке? – ко мне подбегают Кира и ее подруги.

– Да, все хорошо, – я поправляю берет, чтобы тот нормально смотрелся на голове. На Алана стараюсь даже глаз не поднимать.

И хоть упала я по вине парня, понятно, что в этой заварушке большая вина именно на мне.

– Извини еще раз, – бурчит парень сквозь зубы и уходит.

Я остаюсь со своими подругами.

– Почему он тебя оттолкнул? – интересуется Кира, смотря в спину удаляющемуся парню.

– Мы не слишком ладим, – отмахиваюсь я.

Самое важное, что мне удается сохранить расположение девушки к себе, и мы остаемся друзьями. Поддержка Киры в школе пока самая важная вещь, которая может быть.

Я старательно пытаюсь слушать учительницу по истории, и даже записываю что-то в тетрадь, хотя понимаю – в школе мне находиться максимум еще несколько месяцев, эти знания вряд ли когда пригодятся, но рассказ о прошлом страны оказывается довольно увлекательным. Мне нравится, как преподает эта женщина. Она рассказывает какие-то уникальные факты, которые сложно было бы достать где-то самой.

Я даже удивляюсь, что в приюте нам ничего подобного и близко не преподавали. Обычно мы открывали учебники и друг за другом читали параграфы. Это было чертовски скучно. Я даже умудрялась засыпать, а потом очень сильно получала за такие вольности.

И вот когда я самозабвенно записываю очередной захватывающий факт, дверь с грохотом распахивается.

– Всем приготовить документы, открыть сумки, вытянуть вперед руки, – мужчина в полицейской форме широким шагом входит в класс, даже не взглянув на учительницу.

Мое сердце начинает биться часто-часто. Что, если они меня разоблачат?

Еще двое полицейских входят в аудитории с приборами в руках.

Я молю бога, чтобы это оказалась старая модель, которая показывает только «опасен» или «неопасен» человек и химера. Многие отряды Ловцов получили уже усовершенствованные версии, где пишется вдобавок процентное соотношение человеческого ДНК к животному, но старые приборы все еще в ходу.

Мужчины проходят по рядам, вытряхивают вещи из сумок детей на парты, тщательно разглядывают содержимое и прислоняют приборы к безымянным пальцам. Девочки испуганно взвизгивают, когда тонкая иголка пробивает кожу, и отдергивают руки, но нужная информация уже получена.

Полицейские методично сменяют одну иголку на другую, сохраняя стерильность инструментов для каждого ученика.