Но, в густой тени здания, душегубы столкнулись с, неизвестно откуда взявшимся, седобородым старцем.

— Что, сынки, заблукали?

— Пшёл домой, старый пердун!

— Адская зона— дом родной, здесь я теперь хозяйничаю… — грустно вздохнул Странник, — грешникам местечко потеплее подбираю… в аду!

Поутру стражники натолкнулись на четыре, в разной степени, изуродованных трупа. У одних стервятников выбиты глаза, у других свёрнута шея или вырван кадык, а кому и просто аккуратно свернули голову набок. Но бывалых зэков поразила не зверская манера ведения боя голыми руками, и даже ни то, что опытные воины не успели обнажить клинки, а целостность их кошельков— победитель не взял трофеи! Так в Зоне не принято. По Шардобаду поползли страшные слухи о приходе «святого демона», предвестника смертельной бури…

Ещё ночью, Файл дезактивировал, внушительной порцией доброго вина, из подвальчика Батюшки, ядовитую закладку в организме, да и уснул в обнимку с бочонком чудодейственного снадобья. А вот деятельный аферист, поспав лишь пару часов, выполз на свет и основательно взялся за выгодный бизнес. Жук принял партию армейских палаток от «неизвестного» мецената, оформил на работу сотню зелёных, косяком прущих за деньгами и знаниями— слухи по городу разлетались быстро.

Вечером палаточный городок заполнили бородатые студенты и преподы. Разобрать чины и звания в новом университете было не просто. Но тысячная толпа сама разбилась по интересам и сформировала курсы. Жук, как ректор, лишь важно надувал щёки и оформлял записями назначения. Дохода новая авантюра пока не приносила, однако и в убытки не вгоняла— крутилась на грани самоокупаемости.

Файл числился главным в университете, но ему нечего было преподавать студентам, а сам же он, тратить время на изучение архаичных ремёсел не желал. Нырять в денежные потоки хозяйственных дел, как деловой Жук, тоже не стал. Его время грозила всецело занять необыкновенная преподавательница. Странник обязал фурию оплатить старый должок за исцеление. Немезида могла поднатаскать зелёного в благородном искусстве фехтования на мечах.

— А то железякой, как дровосек машешь, — с ворчливой интонацией Странника, скорчив хмурую рожицу, передала мастерица Файлу вердикт старика.

— Сам — то дед, куда подевался? — не желая оправдываться, перевёл тему неумеха.

— Странник бродит по Шардобаду в поисках способных учеников.

— Лекарскому делу хочет учить или?..

— Думаю, что… «или».

— В нашем университете «такую» кафедру открывать опасно. И так блатные авторитеты косо смотрят на необычное начинание.

— Присматриваются, — кивнула фурия и, взяв парня за локоть, вперилась острым взглядом прямо в глаза. — Зачем мужиков баламутишь, что им с такой заморочки?

— Ветераны получат знания и средства— сплочённую организацию…

— И льготную путёвку в ад, — жёстко прервала патетику опытная фурия. — Без крови здесь не обойдётся. Без большой крови!

— В периоды лихолетий— есть, где развернуться героям. Мы поднимем яростную волну, которая докатится до самых глухих уголков Адской заводи. Люди помогут сделать чудесный мир чище, а Шарды зачтут их страдания и усилия— сроки растают, как под лучами палящего солнца.

— Под потоками горячей крови, — мрачно поправила Немезида. — Только вот… человеческие души нелегко растревожить— от времени они черствеют, — фурия с грустным вздохом медленно вытащила меч из зашипевших тугих ножен. — Разве что… с помощью железного инструмента. — Сверкающий клинок, отточенной гранью, рассёк воздух. — Старый лекарь обязал меня подучить молодого ассистента секретам адской хирургии. Учить буду жёстко, а экзамены примет старая карга… с острой косой.

И настали весёлые времена. Университет воспринимался ветеранами не как место обучения забытым знаниям, а больше, как своеобразный клуб, где собрались люди с одинаковыми интересами и единым мировоззрением. Люди готовили себя к новой жизни и, в то же время, всей душой тяготели к старой, такой простой и понятной. Но мечта вырваться из Адской зоны была неистребима и затмевала ярким сиянием все прелести бессмертного мира Шардов.

Пока горожан, со светлыми лицами и горящими взорами, насчитывалось тысяча душ в миллионном болоте унылых потухших физиономий. Однако, с каждым днём, ряды студентов росли, вспыхивали всё новые и новые искры в глазах, потерявших счёт времени, узников Зоны. Файл старательно раздувал пожар жизни, и яркие искры разлетались по всему городу, зажигая сухие чёрствые души в тёмных уголках, затянутых паутиной времени, кварталов.

Вот только, блатным авторитетам Зоны не нравилось рождение необычного Зелёного братства. Пасмурны были лица разномастных королей, беспокойно бегали глазки ожиревших финансовых тузов. Над безмолвным городом собирались багровые тучи.

Глава 18. Резня в Мусорном квартале

Между городской окраиной и университетом, лежал захламлённый отбросами пустырь. Каждое утро через него, по извилистой пыльной тропе, тянулась вереница спешащих на занятия студентов. Сам университет располагался на пологом холме, чуть возвышаясь над городом. Снизу, огромные разноцветные шатры казались ещё выше, что придавало странному архитектурному ансамблю особое величие.

Но не красотой палаточного университета любовался урод в чёрной форме стервятника. Из — за угла глиняной хибары, на окраине Мусорного квартала, он внимательно следил за одной парочкой. Парень и девушка шли по тропе, о чём — то оживлённо беседуя. Девушка одета в белоснежный комбинезон фурии, умеют эти бестии делать прочную водоотталкивающую материю.

— Не — ме — зи — да, — зло прошипел стервятник, чуть вынув клинок из ножен.

— Кто это у нас тут каркает, — неожиданно раздалось у шпиона за спиной.

Стервятник резко повернулся и увидел огромного анархиста в чёрном балахоне.

— Птенчик, убери лапку с сабельки— оторву, — грозно прорычал Батюшка.

— Анархия пожаловала, — пятясь, процедил урод, ещё крепче сжав рукоять меча.

Страшный шрам пересекал лицо стервятника от левого уха до рта. На месте глаза зиял глубокий провал, а губы кривила безобразная улыбка— вечный злобный оскал.

— Ну, ты и урод! Может, личико подправить? — недовольно скривился бесплатный пластический хирург, не спеша, обнажая метровый скальпель.

Но стервятник не принял боя, лишь зыркнул единственным глазом на золотой крест анархиста и, кажется, злорадно улыбнулся, хотя, по его оскалу, было трудно заметить.

— А ну, хромай отсюда, падальщик! — презрительно сплюнул Батюшка. — Неохота, с утра начищенный клинок, о грязные кишки марать.

Не убирая руки с меча, стервятник, отвратительно скалясь, развернулся и похромал прочь. Одна нога у странного типа не сгибалась в колене, что придавало походке отталкивающее сходство с подраненной вороной.

Да, видно много грехов к чёрной душонке налипло— боится инвалид глубоко в ад загреметь, — подумал Батюшка. В тот день он не придал инциденту большого значения. Блатные постоянно шпионили за университетом. Но через неделю, ему пришлось пожалеть, что не распотрошил тогда гнусную тварь. Одно то, что Батюшку, после знатной попойки, разбудили посреди ночи, уже заслуживало хорошей трёпки.

— Какого дьявола! — рычал сонный Батюшка, спотыкаясь о стулья. Пока брёл в кромешной темноте, на звук требовательных ударов по железу, Батюшка понял, что перемещается по своему особняку. — Кто там ломится! — настежь распахнув окованную дверь, недовольно бросил хозяин в пустоту ночи.

— Беда, — раздался тоненький голосок откуда — то снизу.

Батюшка опустил взор разбегающихся глаз ниже и, в мутном зеленоватом тумане винных паров, витающих у него в башке, узрел шатающегося из стороны в сторону карлика, в смешном лиловом камзоле.

— Бред, — закрыв глаза, мотнул головой Батюшка.

Когда вновь разлепил тяжёлые веки и погасил инерцию плохо уравновешенной верхней части тела, лилового карлика на пороге уже не было.