– Ксана? – недоверчиво воскликнул Лютик.

– Шустр прослышал о вашей попытке обуздать московское княжество.

Женщина презрительно изогнула губы.

– Как смеешь, женщина, ты здесь появляться?! – взвился Скрипень.

– Я отрублю ей руки и ноги. Поглядим, как заговорит! – качнул мечем Кречет.

– Разорвать! Мой нос-ситель пред-лагает раз-зорвать! – гавкнул пёсиглавец.

– А я-то думала угодить, – протянула Ксана, даже не касаясь кинжалов. Только теперь одержимники увидели, что в руках у неё небольшой сундучок, почти шкатулка.

Лютик оттолкнул меч Кречета и отодвинул в сторону Скрипеня.

– Успокойтесь! – и Ксане. – Это то, о чем я думаю?

Он протянул руки к шкатулке, пальцы ощутимо дрожали. На миг ему показалось, что Ксана отдёрнет шкатулку, но женщина наоборот придвинула её.

– Подарок от Шустра! – с улыбкой сказала дива. – И его хозяина.

Щёлк! Замок щёлкнул, крышка шкатулки медленно откинулась. Внутри на мягкой атласной подушечке лежали кольца. Каждое выглядело, как произведение искусств. Каждое имело свой неповторимый цвет и форму. И каждому соответствовал камень своего цвета. Своды пещеры заполнило разноцветное мерцание.

Глядя на вожделение, зажёгшееся в глазах одержимников, Ксана проговорила:

– Шустр не держит на вас зла за то, что вы не пожелали следовать плану. И желает поддержать ваши начинания…

Не ясно было, слышат ли её одержимники. Взгляды их перекрестились на шкатулке.

– Это они! Ошибки быть не может! – прошептал Лютик.

– Перстни Полуночи! – выдохнул Скрипень.

– Откуда они у вас?! – ревниво воскликнул Кречет.

– Кольца отряда Полуночи были сделаны великим мастером ювелиром Стивусом Веберсом. И делал он их добровольно. Мрак лично предоставил ему кусочки демонической материи из которых были начертаны знаки. Эти кольца способны на многое в руках нужных людей.

– Да, мы знаем! – перебил Скрипень. – Где они были?!

– Какие вы нетерпеливые. Я это и пытаюсь рассказать. Веберус сделал эти кольца такими, что человек с земной тягой просто не увидит их. Они для него выглядят, как безделушки. Дивы могут узреть их только при должной подготовке и пропитке злом. Я, например, вижу здесь простые медные колечки с гранитными негранёными камушками…

– Кто же их собрал? – прищурился Лютик.

– Шустр, – улыбнулась Ксана. – Зря вы в нем сомневаетесь. Он очень предан злу. Он видит эти кольца и даже может ими пользоваться.

– Что?! – все одержимники разом ахнули. Руки тянулись к кольцам, но будто страшились коснуться.

– И он вернул их?! – лицо Кречета болезненно скривилось. Ксана мило улыбнулась.

– Кольца хороши, – сказала она и начала показывать. – По словам Шустра вот это может сделать человека твёрдым, как камень. А вот это способно заставить забыть самое дорогое. Я слышала, что если собрать их все у одного человека, он сделается воистину непобедим. Но полную силу они являют в руках отряда Полуночи. Держите! В ваших руках они принесут больше пользы!

Женщина поставила шкатулку на камень и отошла. Полуночники выдохнули и заметно расслабились.

– Да. Она и правда не врёт, – выдохнул Скрипень.

– Конечно не вру, – рассмеялась Ксана. – Я честная девушка…

Но полуночники уже не слушали. Они расхватывали кольца.

Лютик взял кольцо с темным синим камнем обрамлённым лирой. Он не смог удержать вожделенного трепета.

– Д-да, это оно! Сомнений быть не может, – его голос дрожал. Дудочка в левой руке вдруг заиграла сама собой, пещеру заполнила мелодия – печальная и торжественная одновременно.

Кречет хапнул перстень с фиолетовым камнем, окружённым искусно выполненными павлиньими перьями. По лезвию меча пробежали фиолетовые блики, хохот потряс пещеру.

– Да! Это оно!

Скрипень ухватил колечко с голубым кристально чистым камнем, который словно бы покоился на алой перине, искусно собранной из множества красных камушков.

З-зум! З-з-зум-м! Пространство вокруг мальчика загудело и пошло волнами.

– Да-а! – протянул он, закатив глаза. – Это моё!

И он вдруг улёгся прямо на камень и раскинулся, словно это была мягкая перина.

Последним камень ухватил Темпеста. Громыхнуло. Всю пещеру перетряхнуло от каменного пола до сводов. С хрустом отвалилась пара сталактитов. Их разнесло в крошку о каменный пол совсем рядом, но никто даже не оглянулся. Кроваво красный камень полыхнул молниями и погас. Оправой ему служили искусно выполненные золотые ладони.

– Не ведал, что есть такое блаженство, – проскулил пёсиглавец.

В шкатулке остались ещё три кольца-перстня. Изящный и утончённый, словно на женскую руку, в виде тёмно-зелёного глаза-камушка. Надувшийся, словно сытая пиявка розовый с белыми жемчужинами, похожий на безгубый рот и вывернутый желудок одновременно. И последний, золотой, сделанный в виде стопок золотых монет с драгоценными каменьями на конце. Он сиял так ярко, что слепил глаза.

Хлоп. Ксана закрыла крышку. Щёлк, замочек запер шкатулку-сундучок.

– Надеюсь теперь ваши дела пойдут на лад. Рада бы ещё поболтать, но мне пора, – сказала Ксана с улыбкой. – Шустр просил передать, что вскоре пришлёт вам ещё один подарок. Куда более ценный, чем эти перстни…

Она оставила шкатулку на камне и, не прощаясь, удалилась. Никто её не останавливал. Одержимники любовались кольцами.

– Странный див, этот Шустр, – проговорил Лютик. – Она так сказала, будто он обещает вернуть нам книгу Полуночи.

– Это было бы кстати, – сказал Скрипень. – Хотя теперь и без книги задача захвата княжеств видится мне гораздо более лёгкой.

– Да! – отозвался Лютик. – Теперь мы во всеоружии!

– Слава Полуночи! – выкрикнул Кречет и вскинул кулак с кольцом.

– Полуночи слава! – отозвались остальные и присоединили к нему свои руки. Кольца соприкоснулись камнями. В пещере грохотнуло, дрожь разошлась во все стороны, её услышала даже Яга на своем полигоне. Бабушка нервно вздрогнула и поглядела в окно избушки.

– Ой, не к добруй!

– Не бойся, тебя я закрою от любой опасности, – произнёс Ком, сидевший напротив с чашкой парящего отвара.

– А яй за себяй и не боюсь. Яй пожила своё! За нынешних богатырей страшно! Непутёвые они. Порченые…

Ком ничего не ответил. Прихлебнул из кружки и расплылся в блаженной улыбке.

– Хорошо…

***

Московское княжество. Москва. Кремль. Боярские палаты.

Фрол сидел в горнице в полном одиночестве. В очаге тихо потрескивало пламя. На столе в центре комнатки стоял подсвечник с тремя толстыми свечами. Их огонь ярко освещал то, что лежало на светлой скатерти.

Урядник проверил дверь – закрыта на задвижку. Стальную. С ушком, которое заведено в паз. Снаружи не отворить, как не пытайся. Косяки надёжные, щелей нет. Внизу под порогом Фрол велел подложить ворс, чтобы ни звука не вылетало из комнаты.

Пробежал мимо стола к окну и отдёрнул портьеру. Окно закрыто ставнями, ни щёлки, ни дырочки. Надёжно. Отпустил портьеру, с тихим шелестом она легла поверх ставен.

Даже если опять прилетит ворон с зелёным глазом, ничего не увидит. И не услышит тоже, будь у него уши, как у филина.

– Отлично! – пробормотал урядник и потёр сухие ладони. Огоньки свечей бросали блики на его лысую голову. Одет он был в чёрное обтягивающее одеяние с белым воротником гармошкой.

Едва подошёл к столу, как ноги задрожали, на лбу выступила испарина. Ощущая себя так, будто чем-то провинился и пришёл на ковёр ко князю. Пересилив страх, уселся на кресло перед столом. Бархатная подушка едва слышно скрипнула, принимая его тощий зад.

В очаге особо громко треснул огонь, Фрол так и подскочил. Тут же понял свою ошибку и досадливо скривился.

– Экой тебя!

Едва не погрозил очагу кулаком. Тут же поймал себя на мысли, что умышленно оттягивает неизбежное.

– Да что со мной такое? Ведь я сам этого хотел, – пробормотал он и уставился на стол. Там, в свете свечей лежал массивный медальон в виде золотой четырёхпалой лапы на цепи держащей большой чёрный камень.