– В чем конкретно меня обвиняют? – не могла не спросить Надежда Васильевна.
– В шпионаже, в пособничестве мужу.
– Жена не обязана показывать против собственного супруга!
– Откуда такие познания в судопроизводстве?
– Мне крайне мало привелось учиться, поэтому занималась самообразованием, как до меня делали писатель Горький, певец Шаляпин, достигшие вершин славы, не имея университетских дипломов. Жаль,
нет мужа, он бы перечеркнул все обвинения.
– Считаете, что господина Скоблина нет в Париже?
– Если бы был, непременно пришел мне на помощь.
«Известия». 1937. 27 сентября:
Белоэмигрант Бурцев заявил в парижской печати: «Генерал Скоблин – это новый Азеф. Я являюсь ярым врагом большевиков, но СССР не имеет никакого отношения к этому делу. Похищение было совершено немцами. Правительственные круги Германии желали избавиться от генерала Миллера, который хотя не был франкофилом, был нейтральным. Что же касается Скоблина, то он находился в тесной связи с русскими белогвардейцами в Берлине и организовал отправку большого числа авантюристов на помощь генералу Франко…»
«Известия». 1937. 28 сентября:
Расследование установило, что Скоблин входил в организацию белогвардейских генералов, занимающихся вербовкой бывших офицеров врангелевской и деникинской армий, проживавших во Франции, Германии и на Балканах, для формирования из них «Русского добровольческого корпуса». Этот корпус должен был влиться в германскую армию «в соответствующий момент». Миллер, как и Деникин, были противниками открытия в Париже вербовочных пунктов. Скоблину было, по-видимому, поручено его германским начальником ликвидировать Миллера, а затем Деникина.
Б. Александровский. «Из пережитого в чужих краях». М.: Мысль, 1969:
Известие об этом аресте поразило всю эмиграцию, как удар грома. Как? Арестована Плевицкая, заставлявшая плакать и рыдать зарубежных россиян своим исполнением песен? Та самая Плевицкая, которая в качестве жены начальника корниловской дивизии ген. Скоблина была неизменной участницей чуть ли не всех банкетов, собраний и праздников, справлявшихся под сводами галлиполийского собрания, и сама участница гражданской войны и галлиполийской эпопеи!
В. Набоков. «Постановщик картины». Бостон, 1943:
Ни разу в ходе расследования она не изменила позиции убитой горем невинности. Французская полиция проявила полное безразличие к делу, хотя и располагала ключами к разгадке, исчезновения русских генералов были чем-то вроде забавного национального обычая. Создавалось впечатление, что Сюрте знало о механизме фокусов исчезновения людей больше, чем позволяла обсуждать вслух элементарная дипломатическая мудрость. Большой сенсации не произошло, русская эмиграция оказалась вне фокуса внимания. По забавному совпадению и германские, и советские агентства печати лаконично сообщили, что в Париже двое русских генералов скрылись с денежным фондом белой армии.
Тасэвэн, секретарь следственной комиссии министру иностранных дел Франции:
Не подлежит сомнению, что около генерала Миллера находились крупные агенты ГПУ. Ничто не доказывает, что Скоблин был единственным и даже весьма важным. Миллер находился в сети, расставленной большевиками.
Бесспорно, его похищение является делом рук ГПУ, которое благодаря большому количеству своих сотрудников-агентов, введенных в РОВС и его ближайшее окружение, не имело особых трудностей для заключения генерала в ловушку.
П. Струве, журнал «Иллюстрированная Россия». Париж, 1937:
Когда Кутепов, вождь в полном смысле, был убран, советское проникновение стало возможным. Достаточно было поставить двух-трех изменников на командные посты военной организации, построенной на позиции безоговорочной дисциплины, в том числе Скоблина, сгруппировать вокруг себя своих же бывших подчиненных, наиболее слепо им верящих. Они использовали этих «товарищей», сделав из них бессознательное оружие Советов. Эта маленькая, но сугубо опасная ячейка скоро распространит свои щупальца.
Глава одиннадцатая
Роль, сыгранная до конца
Из края в край,
Из града в град
Могучий вихрь
Людей метет.
Федор Тютчев
1
Обвинительное заключение занимало семь страниц плотно отпечатанного текста. – Распишитесь в получении и ознакомьтесь. Плевицкая недоуменно взглянула на листы. – Простите, господа, я не читаю по-французски. – Но почти двадцать лет живете в Париже.
– Не все годы, – уточнила Надежда Васильевна. – Тем не менее говорю с грехом пополам, читать, увы, не научилась.
Пришлось обвинительное заключение (а с ним и другие документы) переводить на русский.
Плевицкая Надежда Васильевна, урожденная Винникова, по мужу Скоблина, постоянно проживающая на территории Французской Республики, без подданства предавалась суду присяжных заседателей.
…22 сентября 1937 года проявила себя участницей покушения на личную свободу генерала Миллера Е. К., сделала это с заранее обдуманными намерениями…
Будучи на семь лет старше мужа, Скоблина-Плевицкая имела огромное на него влияние, была в курсе действий мужа, принимала деятельное участие во всех его начинаниях, получала на свое имя шифрованные письма и документы политического назначения. Свидетели называют ее злым гением Скоблина. Экспертиза домашних счетов супругов показала, что они жили значительно шире своих средств, существовали другие, скрытые ими тайные доходы…
В обвинительном заключении деликатно не называлась страна и ее разведка, на которую работали обвиняемая с мужем.
1. При аресте г-жа Плевицкая хотела утаить от властей записную книжку мужа, в которой отмечено свидание с Миллером.
2. Г-жа Плевицкая имела недостаточно легальных средств для того образа жизни, который вела.
3. Из показаний г-жи Плевицкой явствует, что в день похищения ген. Миллера супруги не расставались до 19 час. 30 мин.
4. Г-жа Плевицкая пыталась создать алиби мужу, будто он был с ней в ателье.
5. Поведение г-жи Плевицкой после ареста говорит о ее предварительном сговоре с мужем.
6. Г-жа Плевицкая имела влияние на мужа, была в курсе его дел, не могла не знать о готовящемся покушении на Миллера.
На основании вышеизложенного г-жа Плевицкая-Скоблина (Винникова)
Надежда Васильевна предается суду. Николай Скоблин также предается суду, но заочно, обвиняясь в том, что лишил свободы и держал в заключении ген. Миллера, учинил над ним насилие с заранее обдуманными намерениями…
Суд назначался на 5 декабря 1937 года, обещал быть скандальным, а потому привлек внимание общественности. Проходил в главном вместительном зале Дворца правосудия.
Ровно в час дня вошли председатель суда Дельгорг и заседатели. Ударил гонг. Процесс начался.
Плевицкая сидела на скамье подсудимых за перегородкой, одетая в доставленное с воли кашемировое платье. Одеваясь, с грустью отметила, что изрядно похудела.
Когда ослепили вспышками фотокамер, перестала горбиться, приосанилась.
«В газетах нельзя выглядеть подавленной, тем более виноватой…»
Председатель сделал необходимое предисловие, напомнил, что дело сбежавшего от правосудия Скоблина разберут заочно после вердикта по делу его жены, через переводчика обратился к подсудимой:
– Вам понятно обвинение?
– Да, ваша честь, – ответила Плевицкая. – Но желаю сделать заявление. Прошу исключить из обвинения мое влияние на мужа – это более чем смешно: любая любящая жена в той или иной степени оказывает на мужа влияние, а порой главенствует в семье, делает это тактично, не подрывая авторитет супруга.
