Уже будучи известным на русском флоте, Корнилов принял на себя командование бригом «Фемистокл». Образцовое судно. Образцовый лихой командир. Блестящее управление. Вот что писал о нем Лазареву Бутенев — посол Российской империи в Константинополе: «Бриг „Фемистокл“ примерным поведением своего командира содержится в самом лучшем виде и смело может соперничать с иностранными военными судами». Затем, когда Корнилов командовал корветом «Орест», Лазарев не упускал его из вида, а продолжал к нему присматриваться. Впоследствии он назначил молодого офицера начальником штаба. И, наконец, Владимира Алексеевича, только что произведенного в капитаны первого ранга, ожидала большая честь. Он был назначен командиром только что заложенного 120-пушечного корабля «Двенадцать Апостолов». Впоследствии и само судно, и служба на нем, и порядки, здесь заведенные, были признаны образцовыми. А потому — введены Лазаревым на всем Черноморском флоте.

И сейчас, почти полтора столетия спустя, можно только поражаться прозорливости Лазарева, вспоминая о Крымской компании. Еще в 1843 г. он отправил многоопытного, все схватывающего на лету моряка в Англию. Владимир Алексеевич должен был наблюдать за постройкой четырех пароходов для Черноморского флота. Однако это не было его основной целью. Его первоочередной задачей было изучение морских сил Англии и организации управления ими. Через два года, по возвращении домой, Корнилов был произведен в контр-адмиралы, а вскоре после этого назначен исполняющим обязанности начальника штаба Черноморского флота. Корнилов подробнейше изучил особенности управления и боевой подготовки служащих флота.

В 1850 г. Корнилова утвердили в должности начальника штаба, а после кончины Лазарева зачислили в свиту его величества. И при этом Корнилову было предоставлено особое право личного доклада у начальника Главного морского штаба светлейшего князя Меншикова и даже у императора.

Он продолжал заниматься боевой подготовкой служащих флота совместно с вице-адмиралами Юрьевым и Нахимовым. В 1852 г. Корнилов был произведен в вице-адмиралы с назначением генерал-адъютантом. Через несколько месяцев после смерти Лазарева Владимир Алексеевич представил императору «Проект введения винтовых судов и увеличения ранга судов до наибольших размеров кораблей английского флота (3-дечных)[16], вмещающих на 50 % больше десанта». Реакция Николая I была молниеносной. В Николаевском казенном адмиралтействе был тут же заложен первый такой корабль и еще два были на очереди.

Вместе с тем ускорилось строительство Лазаревских доков и расширилось Лазаревское адмиралтейство в Севастополе. Предвосхищая будущую войну с Турцией, Корнилова определили в свиту князя Меншикова, отправленного чрезвычайным послом к султану в начале 1853 г. Таким образом, Владимир Алексеевич смог ознакомиться с состоянием обороны Константинополя. И вскоре он представил князю Меншикову свои соображения о десантной экспедиции. Однако судьба этих материалов оказалась таинственной.

^{Крейсер «Адмирал Корнилов».}

С той поры прошло уже почти полтора века, а записи эти так и не были обнаружены. Причем исчезли они из архивов еще в начале XX в.

Помимо этого, Корниловым было отправлено еще и донесение великому князю генерал-адмиралу Константину Николаевичу Он сделал это тотчас же по возвращении из Константинополя. Что содержалось в этом донесении и сохранилось ли оно по сей день — загадка…

О том, что все эти материалы представляют особую ценность, можно судить уже по тому, что на протяжении двух лет (1853–1854) и Корнилов, и Меншиков работали в Севастополе рука об руку.

Итак, Корнилов, заведуя обороной Северной стороны, успел сделать очень многое. Он подготовил Севастополь, к отражению штурма. Занимаясь береговыми укреплениями, Владимир Алексеевич тем не менее энергично выступил против приказа Меншикова — затопить корабли. Но, помня о субординации, обязан был подчиниться.

В 1854 г. союзные армии противника перешли на Южную сторону, и, хотя ее обороной ведал Нахимов, он добровольно подчинился решению боевого товарища, ставшего во главе всей обороны города. Сразу же после затопления флота все орудия и личный состав использовали для возведения на берегу новых батарей. 5 октября 1854 г. оказался трагическим днем для русского флота и армии. В день первой бомбардировки Севастополя Корнилов был смертельно ранен на Малаховом кургане. «Отстаивайте же Севастополь» — таковы были его последние слова.

Корнилов оказался удивительно прозорлив, однако князь Меншиков отказался от Босфорской экспедиции. Итак, в чем же состоял его план? Оказывается, Владимир Алексеевич давным-давно говорил о необходимости захвата Синопа и Сизополя на Анатолийском и Румелийском берегах — этих лучших турецких портов, в то время слабо оборонявшихся. Причем десант можно было осуществить небольшими силами.

Эти два города совместно с Севастополем смогли бы составить своеобразный треугольник передовых баз русского флота. Здесь, между этими точками, отечественные корабли могли бы смело действовать — и бороться за обладание Черным морем, и одновременно держать блокаду пролива. Хотя эта блестящая идея и не была принята светлейшим князем Меньшиковым, она остается актуальной и по сей день.

В рескрипте императора на имя вдовы Корнилова содержались такие слова: «Я не могу более почтить покойного, как повторив с уважением его последние слова: „Я счастлив, что умираю за Отечество“. Россия не забудет этих слов, и детям вашим переходит имя, почтенное в истории русского флота».

КОРСАР (от итал. «corsaro») — морской разбойник. Корсары плавали на хорошо вооруженных судах и грабили купеческие корабли, а иногда нападали и на военные. Чаще всего это происходило в Средиземном море. Обычно корсарами называли разбойников так называемых «Варварских крейсеров», появившихся впервые в начале XVI столетия.

Примечательно, что корсар отличался от капера или приватира тем, что последние работали по поручению или с дозволения правительства и нападали на суда только той нации, с которой это правительство находилось в состоянии войны. Корсары же действовали на свой страх и риск и жертву не выбирали. А потому их действия наказывались виселицей, тогда как взятый в плен экипаж капера или приватира считался военнопленным.

КОРТИК — прямой тонкий кинжал. Имел граненый клинок и такую же рукоятку, как правило, костяную. Появился в XVIII в.

У некоторых нестроевых чинов заменял шпагу. В 1777 г. для унтер-офицеров егерских батальонов кортики были введены вместо шпаг. Они могли также насаживаться и на штуцера.

В начале XX в. они были включены в состав вооружения офицерских и гражданских чинов морского ведомства. Подвешивались кортики на поясной муаровой портупее с бархатной подкладкой.

КРОНШТАДТ — морской порт и крепость. Центральная крепость находится на острове Котлин (финское название — Ретусари). Здесь же поблизости расположены морские форты-батареи. Кроме того, на берегах Ораниенбаума и Финляндии находились передовые батареи и укрепления (Красная горка, Серая лошадь и т. д.), которые контролировали морские подступы к Кронштадту. История Кронштадтской и всех прилегающих к ней крепостей чрезвычайно интересна и многогранна. Первоначально в этих местах появился деревянный оборонительный форт Кроншлот (в 1704 г.). Он был возведен вблизи острова Котлин. Кроме того, здесь же на косе соорудили земляные батареи (в 1705 г.). В эти края было доставлено из Петербурга 60 орудий. Однако с наступлением зимы возник вопрос — оставлять ли их здесь или переместить в Петербургскую крепость? Вице-адмирал Крейс настаивал на том, чтобы оставить. А генерал-майор Брюс, комендант, намерен был возвратить их в Петербург.