Путешествия для писателя, ориентированного на школу реализма, – обязательная часть его повседневной работы. «Охота к перемене мест», безусловно, отражает и личность писателя, и, видимо, такую базовую для него потребность, как свобода. Немаловажную роль, конечно, играет и неутолимая жажда новизны в сочетании с любознательностью и пытливостью духа. Перемещения в другие места и страны важны еще и тем, что в них удается вырваться из привычных рамок и стереотипов мышления, как бы взглянуть на свою жизнь со стороны. Это позволяет нередко переосмыслить ее, а что-то даже начать с чистого листа.

Путешествия – это пути не только к определенным географическим точкам, к городам или природным местам силы. Это еще и пути к самому себе, переосмысление своей жизни, постановка новых задач и целей, ибо какое же путешествие без цели?..

Итак, автор книги, которую вы держите в руках, Анна Гаганова (известна читателю и как Анна Гранатова) приобщилась к «королю газетных жанров» студенткой Литинститута им. А.М. Горького, став ученицей известного советского журналиста, специального корреспондента «Правды» Юрия Апенченко, который вел в институте семинар «Очерк и публицистика» и помог Анне профессионально «поставить перо». В ее успешно защищенную дипломную работу вошла серия очерков о Кубе.

Последующие публикации тоже были связаны по большей части с путешествиями и увидели свет в популярных журналах 90-х годов. Но возможность профессиональной самореализации в жанре наступила лишь в начале 2000-х, когда Анна, экс-чиновник Администрации Московской области, уже объехавшая по долгу службы все города и веси Подмосковья, предложила редакции газеты «Независимое обозрение» серию очерков об «Одноэтажной Московии». Эти публикации, вышедшие затем отдельной книгой «Летописцы со Старой площади», получили высокую оценку ее учителя Юрия Апенченко.

Страсть к путешествиям Анны Гагановой не иссякала и не иссякает, число стран и регионов, куда ей удалось попасть, прежде всего как журналисту, ведущему тему экологии, с годами заметно расширяется: Камчатка, Сибирь, Дальний Восток, Алтай, Кавказ, республики Средней Азии, Прибалтика, Америка, Германия, Франция, Китай, Англия… Вместе с числом точек на карте растут и мастерство, острота писательского глаза, «глубина зачерпа» материала.

Очерк «Белая ночь черного озера», посвященный городу Блэкпул, находящемуся на побережье Ирландского моря Великобритании, был опубликован в «Общеписательской литературной газете» летом 2018 года. Эта публикация, как рассказала Анна Анатольевна, родила творческий замысел – создание книги, в которой бы материал путевого очерка был расширен человеческими судьбами и характерами.

Радует, что замысел Анны Гагановой нашел воплощение в этой книге.

Жизнь – закономерная цепочка случайностей.

В студенческие годы я увлеклась романами Артура Хейли, приоткрывающего потайную дверь в закрытые профессиональные группы. Эти книги давали в руки ключи от замочной скважины, сквозь которую манящий и загадочный мир открывается таким, какой он есть на самом деле, со всей его кухонной грязью и скелетами в шкафу. Знакомство с «Аэропортом», «Отелем», «Менялами», возможно, оставило бы след в моей памяти не больше, чем любое другое «массовое» направление литературы, но тут вмешался Его Величество Случай.

Как следствие юношеского перфекционизма и кредо «если быть – то лучшим» возникло любопытство к журналу «Профессионал». Познакомившись с редколлегией, я получила задание написать материал о психологии профессионала. За комментариями я пошла в Институт психологии РАН, имея уже и диплом психологического факультета МПГУ, и опыт работы по выпуску журнала «Психология» в московском ВИНТИ РАН. Любезно согласившийся дать интервью журналу доктор наук, замдиректора института Владимир Николаевич Дружинин поделился своим пониманием феномена «цены успеха»; под таким заголовком интервью было опубликовано.

Продолжением темы, заданной художественными образами Артура Хейли и железной логикой Владимира Дружинина, стал собственный опыт «погружения в среду» калиброванных профессионалов. Эти люди не принадлежали себе. Они принадлежали Системе. Но в те годы, вдохновленная романом Юлиана Семенова «ТАСС уполномочен сообщить» и установками «настоящих разведчиков», я не слишком тяготилась «ролью шестеренки»: ведь понятие «профессиональной миссии» в романах Семенова носило социальную окраску и представлялось общим делом, полной самоотдачей во имя единого, глобально важного результата. Как и рассказчик «Военного летчика» Антуана Экзюпери, я верила в априорный альтруизм человеческой личности. И очень удивилась, когда в среде «избранных» столкнулась с эгоизмом, корыстью и кровожадностью.

Вы, возможно, помните строки «Военного летчика». «Подлинная Любовь к ближнему, будучи служением Человеку, а не отдельной личности, повелевала нам бороться с личностью, чтобы возвеличить в ней Человека. Умирают за собор – не за камни. Умирают за народ – не за толпу. Умирают из любви к Человеку, если он краеугольный камень Общности. Умирают только за то, ради чего стоит жить. Слово „Коллектив“ лишено смысла до тех пор, пока Коллектив не связывается чем-то. Сумма не есть Сущность».

Жизненные реалии внесли коррективы в литературно-художественные установки. Благодаря совместной работе моего вузовского Учителя – очеркиста Юрия Апенченко – с тележурналистом Александром Тихомировым на Байконуре нежданно-негаданно я оказалась вместе со всем нашим курсом семинара об очерке и публицистике в пресс-службе «Большого и солидного политического Мира». Адаптироваться к сумасшедшим темпам и разнообразию профессиональных задач удалось далеко не всем, а уж, выражаясь точнее, сито профессионального отбора из всего литинститутского выпуска выдержала только я. (Но ни диплом Литинститута, ни диплом психфака МПГУ в этом не помогали: требовалось умение «держать темп».)

Борзописцев, отобранных в «команду особого назначения», к моему приходу уже трудилось с дюжину, и вместе с ними я стала эдакой «белой кости» цехового сообщества, осваивая «искусство невозможного», как выражался мой шеф Сергей Подгорбунский. В характерах моих сослуживцев, их привычках и манерах общения, в их жизненных задачах было много противоречий, и в то же время обнаруживалось нечто, объединяющее всех в пул, команду, работающую в едином ритме.

Видимо, тогда я впервые задумалась, что не только мы выбираем профессию, но и она выбирает нас, как журналу «Профессионал» рассказал профессор Владимир Дружинин. Однако личный опыт существенно дополнял теорию парадоксами практики. Люди, отобранные профессиональной средой, прошедшие жесткий отбор функционального «сита», не оставались теми, что были раньше. Профессия не только отбирала подходящих по квалификационным и психологическим характеристикам людей, но и переделывала их: ломала под свои цели, оправдывающие средства, превращала в шестеренки слаженно работающей машины…

Хотелось одного – остаться собой. Профессиональная деформация личности, увиденная на близком расстоянии, впечатлила: словно бы открылась незнакомая человеческая Вселенная. Так, вероятно, студент-микробиолог изумляется увиденной под микроскопом картине «чужого мира».

Перемены в личности, пришедшей в профессию, были столь колоритны, что заслуживали писательского пера. Но Артур Хейли, придумавший универсальную для киноиндустрии композицию «драмы катастроф», свои романы – «Аэропорт», «Колеса», «Отель», «Менялы», «Вечерние новости», «Окончательный диагноз» и прочие – писал о людях статичных! Его герои отбирались средой в «профессиональную касту» как итог «искусственного отбора».