— Как он только не оглох ещё, — хихикнула я.

Музыка смолкла, дверь хлопнула и через минуту Дима появился на кухне. С улыбкой повернулась к нему, что бы его поцеловать, но он лишь смазано скользнул по моей щеке и открыл дверцу шкафчика, достал бутылку «Джим Бим» и бокал. Я молча наблюдала за его действиями, потом подошла и погладила по спине:

— На работе неприятности? — поинтересовалась обеспокоенно, а муж даже не обратил на меня внимания. Налив себе чуть больше четверти бокала, выпил залпом, тут же налив ещё столько же. Я испуганно покосилась на стакан.

— Хорошо, машину поведу я, — кивнула я, но с нотками сомнения в голосе, — только не напивайся, пожалуйста, я не смогу тебя тащить.

Муж забрал бутылку со стола и бокал, и хотел уйти, но я преградила ему дорогу.

— Дима, что происходит? Что с тобой? Мы собирались по магазинам, но ты даже говорить со мной не желаешь. Я твоя жена, чёрт тебя дери, поговори со мной!

Он с грохотом поставил бутылку на стол и швырнул стакан в раковину, который ударился об металлическую поверхность, разлетелся на осколки. Больно хватил меня за плечи и с силой тряхнул. Моя голова дёрнулась и он резко прижал мои плечи к двери холодильника. В его глазах плескалась такая злость, что от ужаса я зажмурилась, губы задрожали. Но Дима тут же отпустил мои плечи и как-то неловко погладил по голове:

— Прости, — произнёс он, каким-то чужим голосом. Я медленно открыла глаза, но боялась отлепиться от дверцы, так и стояла прижавшись к ней. Дима с минуту разглядывал моё лицо, потом его губы перекосило, как будто от боли. И схватив со стола бутылку, вышел из кухни. А я медленно сползла по дверце вниз и беззвучно зарыдала, зажав рот рукой. Дверь кабинета хлопнула и щёлкнул замок.

Глава 4.2. Настя.

Находясь в какой-то прострации слышала, как Катя спустилась со второго этажа и как отъехала её машина.В состоянии близком к обморочному вышла на террасу, и опустилась в кресло. На небе ни облачка. Солнце пекло беспощадно, но руки, которыми я обнимала себя за плечи, были абсолютно ледяными. Я старательно запрещала себе думать о Диме, переключаясь то на траву, которую пора подкашивать, то на слишком уж яркое солнце, удивляясь почему меня так знобит. Голова раскалывалась, на душе скребли даже не кошки, куча разъярённых тигриц. Как я не пыталась уйти от действительности, но мыслями всё равно возвращались к Диме. И наконец сдалась.

Да, я должна с ним расстаться. Так правильно. У меня есть муж, он меня любит.А у Димы есть «эта». Даже мысленно не хотелось произносить её имя.

Но я люблю его? Словно уговаривала себя. Да и что? На чужом несчастье своего не построить, а если сказать Матвею он просто убьёт нас обоих. Может его конечно и пожалеет, всё-таки лучший друг, а меня…меня точно не станет жалеть. Я предатель.

А потом рассмеялась. Да что в самом деле за глупости лезут в голову. Нельзя ему ничего говорить. Это какое-то безумие. Надо немедленно всё прекратить.

Вот только я знала, абсолютно точно, что стоит нам увидится, как вся моя решимость тут же улетучится. Ноги предательски задрожат, сердце начнёт бешено стучать и я снова кинусь к чужому мужчине, словно безвольная кукла.

— Господи, как же я проклинаю тот день, когда увидела тебя. Слёзы хлынули из глаз и я свалилась со стула, сжавшись в позу эмбриона. Так и провалялась на террасе ни один час.

После обеда позвонил муж. Был весел и доволен и как всегда на позитиве. Завалил меня кучей вопросов. Я что-то отвечала, скорее всего невпопад. Правда старательно изображала хорошее настроение. А стоило Матвею отсоединиться, сказав на прощание что любит и скучает, как я разревелась, уткнувшись в ладони. Потом отрешённо побродила по дому, заглядывая во все комнаты, будто это могло мне чем-то помочь. Курила сигарету за сигаретой. Разбила пару тарелок. Снова поревела. И всё-таки к вечеру решила, что так больше продолжаться не может.

И сев на качели, написала Диме сообщение. А только когда отправила, вдруг осознала, что я, вот этими вот руками, уничтожила своё счастье. Откуда-то пришла мысль сесть в машину и на полной скорости врезаться в первое попавшееся дерево. Я очень даже красочно представила свое окровавленное тело и улыбнулась, потому что не будет больше этой дурацкой боли и чувства одиночества не будет. Сразу всё кончится и придёт покой. И даже не заметила, как задремала, уронив недокуренную сигарету в траву. А после не почувствовала, что моё тело подняли взяли на руки, и отнесли в дом. Проснулась после того, как Матвей снимал с меня платье, укладывая на кровать. Открыла глаза и немного испугалась.

— Тише, тише, любимая, — это я, не бойся. Ты уснула в саду, — зашептал муж, — Хотел снять с тебя лишнюю одежду. Прости, что разбудил.

— Я плохо себя чувствую, — простонала я, натягивая на себя одеяло.

Матвей нежно, как ребёнка погладил по голове и поцеловал в макушку.

— Сейчас принесу таблетку и заварю тебе чай. Ты пьёшь слишком много кофе, — громко вздохнул он и поднялся, — И много куришь.

Вскоре он вернулся. Выпила таблетку и даже чуть попила чая, под его пристальным взглядом, который резал сердце не хуже ножа. Озноб не прошёл. Комната и моё тело плавно качались на невидимых волнах. Немного мутило, мысли перестали быть связными, стали какими-то рваными, а я провалилась в беспокойный сон.

Глава 5.1. Катя.

В следующие несколько дней я боялась даже приближаться к Диме. Боялась даже напоминать о себе. Словно это был не мой родной, любимый муж, а какой-то злобный сосед, от которого стоит держаться подальше. Мы уезжали на работу, приезжали, иногда вместе, но всегда молча. Он так же молча ужинал, а после уходил к себе, до утра. на следующий день всё повторялось. Как-то хотела поговорить, но Дима так на меня посмотрел, что слова застряли в горле и я чуть не подавилась.

— Я выдержу, — твердила себе каждый раз, когда становилось совсем плохо и одиноко, — Не отдам его тебе. Не надейся.

Бывало я часами рассматривала себя в зеркало и не могла понять, почему он обратил внимание на эту тощую лохматую кикимору, когда рядом с ним настоящая королева. Иногда мне казалось, что я настоящий урод. Потом всё проходило, стоило лишь провести ладошкой по своим плечам, бёдрам, чувствуя какая у меня нежная шелковистая, слегка смуглая кожа, погладить сильно выпирающий животик с кнопочкой пупком. А разглядывая в зеркало свои глаза, губы, нос, видела-всё идеально. Но самое обидное было в том, то всё моё совершенство было для того, кому это абсолютно не нужно. Иной раз проходя мимо его кабинета, я заглядываю в окно и вижу, как муж с совершенно несчастным лицом, строчит что-то в телефоне. И всё же я рада, значит эта мерзавка держит его на расстоянии. Потому что уверена, стоит ей позвать его, как он сломя голову ринется к ней, и будет светиться как лампочка в 1000 ватт.

— Мерзкая, грязная шлюха, долбанная нимфоманка, тварь со слабым передком.

Какими только «именами» не награждала я бывшую подругу и мне становилось капельку легче.

Глава 5.2. Дима.

Я медленно умирал, отмирали чувства, желания, надежды. С Настей поговорить так и не получилось. Я пытался, правда пытался, но она так испугалась, что закончить я не смог и отпустил её. Матвей постоянно звал в гости, но я всё время находил новые, и новые отговорки, сводя наши встречи к минимуму, а отношения к чисто рабочим. Я боялся. Боялся когда-нибудь не выдержать. Боялся своим взглядом или действием спровоцировать конфликт. Боялся за Настю, за своего маленького милого мышонка. Все эти дни я прибывал в полной прострации, жил лишь короткими моментами сна, когда можно было не думать, не вспоминать и даже не надеяться, а выпить «40% снотворного» и провалиться в тягучие и недолгие объятия Морфея.

Но я, как порядочный муж, возил Катю на работу и обратно, по врачам и магазинам. Нанял дизайнера для оформления детской, что-то говорил, что-то покупал, и даже кому-то улыбался. Но морально я был мёртв, пустота внутри давила с каждым днём всё сильнее. В один из таких дней грубо трахнул свою жену прямо на полу, без всяких ласк и прелюдий, как собаку. Поставил на колени и сорвал с неё трусы. Она была так напугана, что даже сопротивляться не могла, только как-то тоненько попискивала, скорее всего просто плакала, но именно в тот момент мне было абсолютно всё равно, я просто удовлетворял своё тело. А после зашёл в ванную, принял душ, и свалил к себе. Катя ещё долго плакала на полу в зале. Наверное мне стоило бы как-то успокоить её, но я не пошёл, тупо лежал и смотрел в потолок, пока её рыданья не прекратились. Когда всё стихло, то отвернулся и уснул.