– Чаво делать-то? – жалобно протянул он. – У меня деньга есть. Помогите, а? Помрет ведь. А я перед богами виноватый останусь.

Мастер Лёкинель и Тео переглянулись. Оценив выражения их лиц, Ингрид сразу поняла: труба дело.

– Вы бы хоть раньше спохватились, – вздохнул целитель, подходя к несчастной женщине и помогая ей улечься на диванчик. – Можно было бы попробовать плод изгнать. Тоже, конечно, нехорошо, но все-таки. Лёка, что делать будем?

– Повторите слова проклятья, – обратился к мужику мастер Лёкинель. – Слово в слово.

– «Чтоб от тебя ни одна баба родить не сумела», – повторил мужик, даже попытавшись скопировать интонацию барыни.

– Понести может, родить – нет, – задумчиво протянул Тео. – Может, просто вырезать?

– Чаво? – тут уже возмутилась баба и попыталась уползти. Но диванчик был мягким, а баба – уставшей, и ничего у нее не вышло. Ингрид сочувственно закусила салфетку, чтобы не мешать своими переживаниями.

– Это не страшно, – заверил ее целитель. – Мастер Лёкинель скажет волшебные слова, и вы ничего не почувствуете. Честно-честно!

Ингрид увидела, как целитель сложил за спиной пальцы крестиком. Ой, не к добру…

Эльф подошел, коснулся пальцем лба несчастной и коротко сказал:

– Спи.

Глаза у бабищи сразу закатились, руки соскользнули с огромной груди. Целитель деловито закопался под слои юбок. Эльф тем временем принес из подсобки чемоданчик, раскрыл его, чем-то попрыскал в воздухе. Ингрид завороженно наблюдала, как он вынимает из стального футляра странной формы нож и двумя пальцами подает его целителю, который уже успел оголить огромное пузо. Проклятый мужик осенил себя знаком защиты и принялся бормотать молитвы. Тео уверенно ухватил нож за рукоять, поднес к животу и… быстро отдернул руку, будто обжегся.

– Ты чего? – спросил его Лёкинель: очевидно, ожидались какие-то другие действия.

Тео прочистил горло, пошевелил плечами и повторил попытку, но его рука снова отскочила, как отброшенная. И еще, и еще.

– Не могу, – наконец, признал он свое поражение. – Заклятие, похоже, сочло сечение родоразрешением.

– И чаво? – снова подал голос несчастный мужик. – Она таперича помрет? С дитем?

Лёкинель и Тео снова смущенно переглянулись.

– Боги не допустят такого, – не поверила Ингрид, от волнения вставая. – Должен быть выход.

– Если б боги могли с нами говорить, они, возможно, подсказали бы свое решение, – сказал Тео. – Но, к сожалению, мы их не слышим.

– Не слышим, потому что не умеем слушать, – уверенно возразила Ингрид, выбираясь из-за стола. – Даже самый темный бог всегда оставляет лазейку в своем колдовстве. Поэтому с проклятиями можно бороться.

– Мы же слышали текст проклятия, – напомнил ей Лёкинель. – «Чтоб от тебя ни одна баба родить не сумела». Где тут лазейка?

– Может, ей усы пририсовать? – предложила Ингрид. – И бороду. И причиндалы соответствующие приделать: скажем, из огурца и двух томатов. Тогда она будет не баба, а мужик.

Коллеги опешили от такого нестандартного метода решения проблемы.

– Могу предложить вариант поизящнее, – сказал Шер, заходя в дом. – Ну-ка, посторонитесь. А ты, парень, поди-ка поближе. Сейчас будет произведена перемена мест слагаемых, дабы сумма родилась.

Троица неудавшихся спасателей перешла на зрительскую сторону. Внештатный консультант тем временем наложил ладони на лбы «проклятых» и что-то забормотал. В воздухе затрещали магические разряды. Запахло горелым.

– Кручу-верчу, разродить хочу! – картинно провозгласил Шер, соударяя их головами. – Может быть, я дуралей, да вот только временный. Не скажу, в какой деревне есть мужик беременный! Оппля!

С этими словами он одним щелчком снял с бабы заклятие сна. Та шевельнулась, схватилась за живот и завопила:

– А-а-а, помираю! Ой, люди добрые, чаво это со мной?

– Это называется «женская доля», – просветил беднягу Шер. – Привыкай, парень. Как говорится: любишь кататься, люби и саночки возить. А в твоем случае: любишь кувыркаться, люби детеночка родить.

– Так это чаво? – одурело спросил их стоявший рядом «мужик» – тот, что с усами и бородой. – Я теперь енто… ну, с писюном буду?

Он пощупал себя за причинное место с совершенно ошалелым видом.

– Ничего, привыкнете, – заверил его Шер. – Может быть, вам даже понравится. А когда разонравится – обращайтесь: Общество Помощи Проклятым к вашим услугам.

– Повитуха дальше по улице, – сообразив, к чему идет дело, тут же засуетился Тео и принялся отскребать верещащую «бабу» от диванчика с целью выпроводить из дому, пока не попортила мебель. Обрадованный таким легким освобождением от бремени «мужик» с удовольствием потащил роженицу прочь. И что-то подсказывало Ингрид, что поменяться обратно «он» не согласится.

– Вот так-то, – Шер удовлетворенно охлопал ладони. – Леди Эссен, благодарю за подсказку: отличная была идея с рожающим мужиком.

– Просто Ингрид, – смутившись, поправила его девушка. – И часто здесь подобные… хм… посетители?

– Случается, – вздохнул Тео. – Но редко. По большей части работа все-таки скучная: мы, в основном, занимаемся лечением после уже свершившихся проклятий или проводим успокоительные беседы для тех, кому лечение не помогает. Иногда, впрочем, приходится также утешать и самих проклинающих: попадаются люди с совестью. Но все в рамках дневного обхода.

– Ах, да. Кстати об обходе, – спохватилась Ингрид, отыскивая на столике в приемной лист с пометками шефа. – Тут новое расписание. Будьте добры ознакомиться.

Мастер Лёкинель и Тео тут же склонились над листом и принялись его изучать. Шер же плюхнулся на стул, достал пилочку и принялся поправлять ноготь.

– А вы почему не смотрите? – чувствуя себя неловко на новой должности, но в то же время не желая расхолаживать подчиненных, уточнила у него Ингрид.

– Я тут неофициально, меня в списках нет, – просветил ее мужчина, одарив бархатным взглядом карих глаз. – Но могу составить компанию вам.

Он игриво оглядел ладную фигурку девушки – в меру пышную, в меру изящную.

– В таком случае вы, наверное, будете не против остаться на дежурстве, – холодно ответила та, сразу пресекая любые попытки ухаживаний. – А я, пожалуй, поближе познакомлюсь с работой Оппля и съезжу на какой-нибудь вызов.

– Ну что ж, ваше право, – с легким сожалением согласился Шер. – Разумеется, я подежурю.

Его быстрое отступление смутило Ингрид еще больше. «Спокойствие – это добродетель», – сказала она себе, пряча неловкость под стеной невозмутимости.

Коллеги вернулись к прерванному приему пищи и выпили по чашке чая с булочками, которые, в отличие от супа, были очень даже ничего. Обед закончился в приятной атмосфере доброжелательности, которую создавал, в основном, Шер, без конца сыпавший какими-то историями и шуточками. Большая часть из них касалась светских львиц, из чего Ингрид сделала вывод, что молодой человек был большим любителем балов, приемов и прочих увеселений. Да и прочерк в графе «расходы», стоявший напротив его фамилии, убеждал, что внештатный консультант работает в Оппля исключительно по доброте душевной: из сострадания к проклятым или просто за компанию с другом. Скорее всего, под маской балагура скрывался один из представителей «золотой молодежи». Впрочем, нельзя было отрицать его вклад в дело Оппля.

После обеда все засобирались на обход. Мастер Лёкинель отправился в город – оттуда пришла заявка по классическому «Чтоб ты провалился!». Мужика, к счастью, уже откопали, и помощь требовалась скорее в урегулировании семейных проблем и профилактике повторного проклятья. Юхра Хос забрался в ту же карету, кое-как закинув в нее ящик с инструментами размером вдвое больше самого гнома: ему предстояла ежемесячная проверка механических протезов («Чтоб у тебя руки отсохли!»). А целитель Тео должен был посетить один из домов в поселке и помочь очередному бедолаге поесть («Чтоб ты подавился!»). Немного посомневавшись, Ингрид решила отправиться вместе с целителем: во-первых, с Тео было проще общаться, а во-вторых, ей не хотелось возвращаться в город, где она могла встретить кого-нибудь из прошлой жизни. Нет, она не боялась признаться, что занимается богоугодной деятельностью, но покамест ее достижения ограничивались одним случайным советом и вряд ли были достойны оглашения в беседе.