– Мы, конечно, это сделаем, – пробормотал немного растерянно госсекретарь. – Но то, что вы говорите, просто невероятно.

– Невероятно то, что те, кто спланировали операцию в Киртлэнде, оставили после себя такую улику, как образцы ДНК в виде обгоревших, но хорошо сохранившихся на морозе тел. Они, по-видимому, понадеялись, что в этот пустынный район по снегу никто не доберется. А зря, – в голосе Павлова проскользнули назидательные нотки.

– Но почему вы сразу не поделились с нами своими подозрениями? – Морисон обвел собеседников недоумевающим взглядом.

– Здесь как раз все просто, – по лицу Шэня снова скользнула тень снисходительной улыбки. – Мы хотели довести процесс демонтажа стратегических боеголовок до конца. Ведь, по сути, десяток-другой неучтенных боеголовок, припрятанных той или иной стороной, никак не сможет повлиять на международную безопасность. Нам важно было не прерывать процесс, вовлечь туда Европу, Индию, Пакистан, Израиль. Если бы мы четыре года назад придали огласке известные нам факты, разразился бы скандал. Сама концепция разоружения могла быть девальвирована, и оно оказалось бы под угрозой. Это было очень и очень нежелательно. В то время мы предполагали, что боеголовки таким довольно радикальным методом были выведены из-под контроля ООН с согласия верховного командования США. Мы понимали, что это не совсем честно, но готовы были с этим смириться для того, чтобы завершить разоружение.

– Теперь ситуация в корне изменилась, – подхватил Павлов. – Силам ООН в Киеве удалось без кровопролития захватить боеголовки потому, что командир батальона украинского спецназа добровольно пошел на сотрудничество. И здесь выяснилось, что ядерные заряды ему передал американец.

– Боже мой, – развел руками Морисон. – Да мало ли негодяев среди американцев. Этого американца вполне могли подкупить террористы или он мог работать на них по идейным убеждениям.

– К сожалению, все говорит о том, что здесь работали не террористы. По словам того же командира спецназа, боеголовки должны были быть переданы директору СБУ для применения на территории России, – продолжил блефовать российский министр. – Напомню, директор СБУ Чалый был напрямую связан с ЦРУ. Это известный и не раз подтвержденный им самим факт. Более того, в Польше была проведена сложная спецоперация по замене ооновцев, которые должны были сопровождать самолет с грузом гуманитарной помощи в Украину, на агентов спецгруппы ЦРУ. Эта группа и заменила несколько паллет на контейнер с боеголовками. Такую операцию можно было провести только с согласия польских спецслужб, а они должны были получить инструкции от своих кураторов из ЦРУ. Дальше события в Украине развиваются еще интереснее. Командир спецназа, обнаружив, какой груз доставил ему американец, отказывается передавать его директору СБУ. Тот блокирует базу спецназа и вызывает ударный вертолет с базы ВВС США в Польше. Видимо, для уничтожения или захвата боеголовок. Мы засекли вертолет уже над территорией Украины со спутника, но очень быстро потеряли, потому что он был в специальном исполнении «стелс» для сил спецопераций США. Как раз в это время в Киеве уже высаживались силы ООН. Повидимому, те, кто руководил операцией, поняли, что она провалена, и попытались подчистить концы. Через некоторое время американский вертолет-невидимка атаковал кортеж директора СБУ. В результате этой атаки последний был успешно ликвидирован. Это значит…

– Это значит, – без особого энтузиазма продолжил Шэнь, – что операция в Киртлэнде и передача боеголовок Украине спланирована на самом верху Министерства обороны США при участии ЦРУ.

– Секунду, господа, – недовольно засопев, госсекретарь нацепил на ухо усик гарнитуры. – У меня звонок по чрезвычайной линии.

Он некоторое время слушал, изредка бросая на собеседников обеспокоенные взгляды из-под сдвинутых бровей, затем коротко ответил: «Нет, я ничего не знал о его планах» – и медленно сняв гарнитуру, положил ее на стол. Российский и китайский министры молча смотрели на американского коллегу, ожидая продолжения разговора.

– Господа, – наконец, решившись, заговорил Морисон. – Несколько часов назад самолет директора ЦРУ Хастера потерпел крушение. Упал в океан при взлете с аэропорта Сан-Франциско. Предполагаемая причина – сложные метеоусловия или техническая неисправность.

– Это довольно странно, – многозначительно проговорил Шэнь. – Насчет погоды надо уточнить, но мне сложно поверить, что самолет директора ЦРУ обслуживается настолько плохо, что может потерпеть крушение из-за технической неисправности.

– Да, это действительно странно, – нехотя согласился госсекретарь. – Но продолжим наш разговор. Все то, что вы сказали, действительно очень похоже на хорошо спланированную операцию, хотя сразу скажу, в том, что её провели наши военные или ЦРУ, вы меня не убедили. Что вы планируете делать дальше?

– Как вариант, мы можем подождать завершения первоочередных следственных действий, собрать все факты в более-менее презентабельный документ и вынести его в ООН со всеми вытекающими отсюда для США последствиями, – сообщил российский министр.

– Как вариант? – осторожно переспросил Морисон, чувствуя, что они подходят к развязке разговора.

– Именно. Как вариант, – медленно кивнул Павлов. – Алан, мы не заинтересованы в оказании давления на США, особенно сейчас, когда речь идет о втором этапе разоружения. Более того, у нас есть подозрения, что операция в Киртлэнде не была санкционирована президентом Уолбергом. Это может означать только одно – в Америке есть силы, которые ведут собственную опасную игру, и, если они решились играть с ядерным оружием, кто знает, что еще у них в планах. Армия сейчас полностью контролирует все аспекты жизни в США. Пока она лояльна к Президенту, но ситуация может измениться в любой момент.

– Вы считаете, что существует угроза нового переворота? – взгляд госсекретаря выражал крайнюю озабоченность.

– Да. Уолберг – опытный политик, но как лидер он слаб. Вы сами понимаете… Несмотря на чрезвычайные полномочия, данные Президенту, страной реально руководит тот, кто командует вооруженными силами. В данный момент это министр обороны Дуглас Локарт.

– Черт возьми, господа, вы, по-моему, выстраиваете очередную теорию заговора, – Морисон нервно дернул плечами. – Локарт вполне вменяемый человек. Я его знаю десятки лет.

– Возможно, мы действительно все усложняем, – примирительным, почти вкрадчивым голосом сказал Шэнь, пытаясь успокоить американского коллегу. – Но вспомните… Адмирал Брэдок был вменяемым человеком, однако это не помешало ему совершить военный переворот. Губернатор Калифорнии Митчел был вменяемым человеком, но это не помешало ему организовать сепаратистский мятеж. Лэйсон была вполне вменяемым человеком и не самым плохим Президентом за последние десятилетия, однако она вплотную подвела и Америку, и весь мир к ядерной катастрофе. Сейчас очень сложное время. Мы все работаем на грани срыва. Я не удивлюсь, если у Локарта во время долгой зимы в голове возникли опасные мысли.

– К чему вы все это мне говорите? Мы сами разберемся, у кого какие мысли, – госсекретарь, понимая, что не может аргументированно продолжать разговор, начинал заметно нервничать.

– Поверьте, даже после инцидента с ядерными зарядами в Киеве мы не хотим обострять ситуацию, – поддержал китайского коллегу Павлов. – Но возможность дестабилизации Америки изнутри нас очень беспокоит. Мы дали вам максимум информации по инциденту в Киртлэнде и рассказали о своих подозрениях относительно ваших военных и ЦРУ. Это был прямой, откровенный разговор настоящих партнеров. Поделитесь им с Президентом и, если мы оказались правы, если его реакция подтвердит, что он не давал санкции на операцию в Киртлэнде, знайте – у вас на самом верху кто-то ведет опасную двойную игру, которая может окончательно уничтожить Америку. Задумайтесь, может быть, именно этого они и хотят.

Когда тяжелая старинная дверь из виргинского дуба, чуть слышно скрипнув на петлях, закрылась за госсекретарем, Президент долго смотрел на нее лишенным всякой мысли взглядом. Он устал, чертовски устал. Он вконец измотал себя за четыре года вулканической зимы.