У магазина «Одежда» мужчина с женщиной о чем-то громко спорили, выясняли отношения. Всякое бывает в жизни: и плохое, и хорошее. Но хорошего больше. Говорила все мать. Андрей прошел в магазин. Пахло краской. Что-то было покрашено. Но нигде не видно свежей покраски. Половину магазина занимал трикотаж. Самый большой отдел. Мужские сорочки, платья, лифчики, трусы – всего было много. Курточки, пальто, плащи – все в одном отделе, за трикотажем. Курточки имелись с капюшонами и без. Одна курточка итальянского производства с капюшоном, сиреневого цвета, выглядела ничего. Можно было купить. В выходные Андрей думал сходить еще на рынок, там посмотреть. Потом уже выбрать, что лучше.

Андрей все хотел найти, где покрашено, все осмотрел, но свежей краски не обнаружил. Он вышел на улицу. Мужчина с женщиной все еще стояли на улице, спорили.

– Все вы – стервы, – злобно шипел мужчина.

Андрей оглянулся и легко узнал в стоявшей рядом с мужчиной женщине свою любовь. Он рванулся к грубияну и схватил его за рукав дорогого, ладно сшитого пиджака.

– Что ты сказал?А ну извинись перед женщиной! – потребовал Андрей.

– Что? – спросил мужчина с усмешкой. – Ты откуда такой взялся?

– Не твое дело! Извинись перед женщиной, – сделал Андрей страшное лицо.

Мужчина был не брит и, кажется, выпивши, пахло вином. Он был примерно одного роста со странной женщиной, метр семьдесят-метр восемьдесят. Андрей это подметил, когда еще заходил в магазин… а тут вдруг мужчина как-то сразу вырос и подолжал все расти… Андрей же, наоборот, стал меньше.

– Тебе что, сопляк, надо? – мужчина начинал сердиться.

– Извинись перед женщиной, – уже не требовал, просил Андрей.

– Тебе какое дело? Пошел ты… – мужчина матерно выругался.

Андрей упал. Удар был в плечо. Андрей быстро вскочил на ноги. Мужчина опять ударил – уже в лицо. Андрей снова упал. Лицо было в крови. Андрей не хотел драться, хотел по-хорошему. Если бы он знал, что все так получится, он, возможно, прошел бы мимо. «Не надо. Может, хватит, – взмолился Андрей. – Я не умею драться. Не хочу быть битым». Андрей не вставал. Лежачего не бьют. Вдруг резкая боль в животе пронзила все его тело. Мужчина пинал. Андрей в страхе закрыл лицо руками.

Только бы не в лицо… Мужчина пинал, не разбирая. Андрей хотел отползти, мужчина опять ударил. Андрей ничего не помнил. Когда он пришел в себя, открыл глаза, видел только один глаз, правый. Мужчина стоял в стороне, больше не бил. «Устал. Может, надоело, – подумал Андрей. – Как я теперь без глаза? Инвалид! Это на всю жизнь. Кому я теперь нужен? Калека! Как жить дальше? Рука, нога может срастись. Но как без глаза?»

– Чего стоишь? Добивай уж! – крикнул Андрей.

Мужчина даже не повернул головы. «Сейчас уйдет, и все, – думал Андрей. – А как я?» Были выбиты зубы. Андрей вспомнил про железный прут, прислоненный к двери у магазина, чтобы дверь не закрывалась. Он с трудом поднялся. Мужчина уже хотел уходить, повернулся спиной. Андрей взял прут и что было силы ударил им по голове своего обидчика. Мужчина сразу обмяк, повалился на спину. Лицо его сделалось мертвенно-бледным. И тут только Андрей понял, что натворил: был человек и – не стало человека… как заводная игрушка…пока цела, заводится, как сломалась – хлам. Так и с человеком, пока сердце бьется – живет.

«При чем здесь игрушка? – ничего не мог понять Андрей. – А при том, что человек тоже игрушка. Очеловеченная игрушка. Игрушка. А где же милиция?»

Ты доволен? Кровь пролилась. Это я, автор, спрашивал себя. Я не хотел лишать жизни мужчину в ладно сшитом пиджаке. Это не входило в мои планы. Я хотел попугать Андрея… Но кто-то должен был умереть, не мужчина, так Андрей. На этом строился сюжет.

Тошнотворным был запах крови. У мужчины был проломлен череп. Странная женщина исчезла. Ее нигде не было видно. Неужели я не мог разнять, вызвать милицию? Я хотел утаить от Андрея прут… Но кровь должна была пролиться. Эта мысль сидела в моей голове, как заноза.

Андрей стоял над трупом, бессильно уронив голову на грудь, раскачиваясь всем телом из стороны в сторону. Лицо его было разбито.

Мужчина, лежавший у «Одежды» в луже крови, уже – труп, все был у меня перед глазами. Тонкой струйкой все еще сочилась кровь из проломленного черепа…

      Мона Лиза.

                                                                              Ее маленькие глазки смотрели на мир с озорством. …добрая, приятная улыбка, робкий вопрошающий взгляд. Небольшого роста. Кто она, эта женщина, спрашивал я себя на перроне.

– Вон Лиза… – тронул меня приятель за плечо. – Сейчас я тебя с ней познакомлю. Интересная женщина. Вон сидит у окна в конце вагона.

Это была моя женщина-загадка с перрона. Лиза была в черной шубе, белая, сильно потрепанная, словно, в лучшем случае, ею играли в футбол, белая шапка. Лет сорока, больше.

До отправления электрички оставались считанные минуты. Пассажиры в вагоне заняли места, освоились. Я ждал, когда поезд тронется. Под стук колес хорошо думалось.

– Здравствуй, Лиза, – с какой-то наигранной веселостью в голосе, заранее чему-то улыбаясь, сказал приятель, сел напротив маленькой женщины. – Познакомься, Андрей, – представил он меня.

– Очень приятно, – улыбнулась Лиза, задержав на мне взгляд.

Я тоже улыбнулся – взаимно.

– Куда поехала? – спросил приятель.

– А ты куда поехал? – подняла Лиза головку в безобразной шапке.

– По делам, – был ответ, отчитываться приятель не собирался.

– Я тоже по делам, в областную больницу поехала, – разом пропала у Лизы вся веселость, но до грусти дело не дошло.

– Тебя в нашей больнице уже не лечат?

Лиза тихо рассмеялась на шутку.

– …не лечат, не лечат. Направление дали. Наверно, на койку положат. С легкими что-то… – Лиза замолчала и принялась выбирать из старой черной шубы нитки, пух…

– Ты, Лиза, на группе? И сколько выходит, много? – выспрашивал приятель.

– Много. Больше, чем ты зарабатываешь.

Приятель вытаращил глаза, изобразил на лице крайнее удивление. Лиза не выдержала, рассмеялась

– Тогда, Лиза, я с тобой играю. Ведешь в ресторан? – приятель незаметно подмигнул мне, мол, видишь, что я тебе говорил…

– В ресторан? – удивилась Лиза. – Это вы должны вести меня в ресторан. Верно? – вдруг Лиза обратилась ко мне.

Я смутился, конечно, мужчина должен вести в ресторан. Лиза, не дождавшись от меня ответа, опустила голову, затеребила шубу, точно птица, – ее маленький острый носик походил на клювик.

– Ты одна живешь? – дознавался приятель.

– Почему одна? Сегодня я ему свистела, свистела… а он не пришел, – вздохнула Лиза.

– Как свистела?

– Как? Очень просто. Как свистят, – Лиза сложила ярко-накрашенные губы трубочкой, надула щеки. – Мне надо было сказать ему, чтобы он мою собаку накормил. Ничего, придет – увидит: я ему записку оставила. Я всегда ему свищу.

– …вечером?

– А что? Детей у меня нет, – опять принялась Лиза за шубу…

– Коновалова знаешь?

Лиза опустила голову.

– Знаю.

– Он был у тебя?

– Он какой-то нехороший, грубый… – отвечала Лиза как на духу.

– Я скажу ему, что ты его приглашаешь…

– Не надо, – отвернулась Лиза к окну, когда повернулась – звонко рассмеялась.

– Коновалова, что ли, вспомнила? – не знал приятель, что и подумать.

– Вовсе нет… Я была в прошлом году на курорте в Сочи и там познакомилась с одним художником. Он за мной ухаживал. Один раз пошли мы с ним в кафе. Он взял суп харчо. Пообедали, все нормально. Пришли к нему, и тут все началось… Открылся понос… – Лиза в кулачок рассмеялась. – Всю ночь он бегал, через каждые полчаса…

– А ты что?

– А что? Утром ушла.

– Ничего не было?..

– Всю ночь бегал… – улыбалась Лиза.

Какая веселая, интересная женщина, наверно, думали в вагоне, так мне казалось или хотелось казаться. Еще одна остановка – новые пассажиры, новые разговоры.

– Вон, Лиза, твой жених идет, – кивнув на проходившего в другой вагон нетрезвого мужчину, сказал приятель.